- Думаешь, она плохая? Наоборот, хорошая. А вот она, - он протянул руку к Эйвери – в рабство продана. [ примеч. перев. - Здесь идет игра слов. «Bed» - в переводе с англ. «кровать», но также созвучно со словом «bad» - «плохой», «дурной», «скверный» и т.д.

Имя «Avery» авторы обыграли словом «slavery» - «рабство», «неволя», «тяжелый труд»].

- Эйвери, - поправил я. – Ее зовут Эйвери, и мы с ней знакомы по работе, помнишь? – Глядя на его серьезное выражение лица, я не выдержал и засмеялся.

- Я ей не нравлюсь. Можешь в это поверить?

- Могу. – Схватив Куинна за руку, закинул ее себе на плечо, и оттащил друга от Дэб. – Пошли, приятель. Думаю, нам пора домой.

- Но я хочу повеселиться с близняшками.

- По-моему, они уже сыты тобой по горло, - я подмигнул Эйвери, и она благодарно улыбнулась.

- Но я должен тебе пиво, - заскулил Куинн.

- Ага, должен. Но нам лучше пойти ко мне домой. Ты сможешь лечь спать на полу, где сегодня днем помочился Дэкс. – Я помог Куинну выйти на улицу и позволил облокотится на кирпичную облицовку стены, чтобы подышать свежим воздухом.

- Здесь жарко, - он схватился за воротник своей синей футболки-поло, оттягивая ткань. – Кажется, меня сейчас стошнит.

- Сам виноват, - услышав, как позади меня скрипнула дверь, я обернулся.

- Убедись, что он пьет достаточно жидкости и накорми его бананом или еще чем-нибудь, - посоветовала Эйвери.

- Ага, и… спасибо, что позаботилась о нем. – Засунул руки в карманы джинсов. – Обычно он так себя не ведет. – Я оглянулся через плечо на Куинна, согнувшегося пополам и громко опустошавшего желудок, его футболка валялась на земле рядом с ним.

- Очень надеюсь на это. Иначе его мама будет разочарована.

- Он рассказал о своей маме?

- Он только и делал, что пытался развести нас на секс ее домашним пирогом. – Она прикрыла рот, пытаясь побороть смех. – Интересная стратегия.

- Завтра я дам ему знать, что вы были впечатлены его «методом съема». А еще лучше, дам знать его матери. – Я подмигнул ей, и она сосредоточилась на пространстве между нами.

На нас опустилась тишина, пока я под звуки тошнившего Куинна пытался придумать, что сказать. Мне хотелось пригласить ее на свидание, отчаянно нуждаясь остаться с ней, но в подобной ситуации это невозможно.

- Мне нужно отвести его домой, - я потер заднюю часть шеи, решив, что завтра повергну жизнь Куинна в ад.

- Еще раз спасибо, - Эйвери открыла дверь бара и проскользнула внутрь, возвращаясь к своей подруге.

- Пошли, - я помог Куинну принять вертикальное положение, закинул его футболку на плечо и повел по темной улице в сторону своей квартиры.

Это ночь будет долгой. 

Глава 3 

Эйвери

- Позволь мне кое-что прояснить, - начала Дэб, стоя рядом со своим шкафчиком в верхней части рабочей формы и полосатых неонового цвета носках. – Он вытащил тебя из горящей машины…

- Она не горела, - безразлично заметила я.

- … и вызвал коллег-парамедиков, чтобы обеспечить безопасность, возможно, прижимая твою голову к своей прекрасной мускулистой руке и одновременно втягивая запах твоих «бабушкиных панталон» (прим. перев. - имеются в виду трусы-шортики).

Я возмущенно покачала головой.

- Каким образов в этой истории оказались замешаны мои трусы?

Она посмотрела на меня озадаченным взглядом.

- Мы же говорим о парамедике по прозвищу «МакТрусики», правильно? Он вероятно стащил их, чтобы повязать на голову, подобно сексуальному секретному агенту МакГайверу.

Я выдохнула.

- «МакТрусики» - ужасное, просто отвратительное прозвище.

- В первый раз, когда я так его назвала, ты засмеялась. Теперь защищаешь. Плохо дело. – Она бросила свои вонючие тапочки в полиэтиленовый пакет и сверху перекрутила, закинув в шкафчик с глухим стуком.

- Ты же выбросишь их? – Спросила я, потирая левый висок, в котором поселилась головная боль.

- Выброшу свою обувь? – Ужаснулась она моему предположению.

После чего развернулась, направившись в маленькую уборную, расположенную напротив шкафчиков, и со всей силы начала намывать руки. Оторвав бумажное полотенце из специализированного аппарата, Дэб выключила воду и, вытерев руки несколькими полотенцами, выбросила мокрую бумагу в мусор. Затем потянулась назад, затягивая волосы в небольшой хвост. – Похоже, ты ударилась головой сильнее, чем я думала.

Я улыбнулась, наблюдая за Дэб, одевающей чистую униформу и обувающей кроксы.

- Хотя бы не доставай их из мешка, если, конечно, у кого-то из пациентов не обнаружится наличие…

- Отбеливатель все исправит, - ответила она. – В любом случае, если у меня обнаружится псевдомембранозный колит (прим. перев. - по-другому еще называется «Клостридии»), я смогла бы сбросить пятьдесят фунтов, от которых стараюсь избавиться с восьмидесятых годов.

- Ты родилась в восьмидесятые.

- Во время беременности моей матери диагностировали диабет. Я была полненькой.

- Лучше закрути еще раз, - предложила я. – Не хочу, чтобы кто-нибудь почувствовал твоих «вонючек».

- А я не хочу, чтобы эти тощие стервы из радиологии украли мой пудинг.

Андреа из рентгеновского отделения обернулась на нас через плечо.

- Именно, - широко распахнув глаза, произнесла Дэб. И указала на девушку. – Я вижу, как вы смотрите на упаковку моего шоколадного пудинга.

Андреа, внезапно заспешив, покинула раздевалку.

- Боже, Дэб. Ты снова доиграешься до иска.

- Дождешься ведь, что мои «вонючки» сегодня ночью окажутся у тебя под подушкой. У меня есть ключ от твоей квартиры. Эй, - указала на мою голову она. – Ты сегодня постоянно так делаешь. Что случилось?

Я убрала палец с виска.

- Просто голова разболелась. Все нормально. Дома приму лекарство. Пошли отметимся на выходе. Я и так чувствую себя виноватой за то, что ты вышла в свой выходной. Давай убираться отсюда, пока ничего не случилось.

Она последовала за мной из женской раздевалки в холл. Я помахала рукой ночной смене, притормозив, когда доктор Розенберг жестом попросил его дождаться.

- Раз … он предложит тебе выйти за него, - прошептала Дэб, когда он направился в нашу сторону.

- Заткнись, - сквозь зубы процедила я.

- Два … скажет, что ему нравится твоя грудь в этой форме, только выразится более романтично и тому подобное.

- Я сейчас двину тебе между ног, - прошипела я, пока доктор приближался к нам.

- Три..., - начала Дэб.

- Смотри? – Повторил доктор Розенберг, быстро хлопая нереально длинными ресницами. Его брови сошлись, образуя две одинаковые морщинки между ними.

- Клостридии, - выпалила я. – Ей было интересно узнать, каким оказался результат анализа на наличие клостридий у последнего пациента.

- А. Я и без заключения могу сказать, что результат отрицательный.

- Странное интимное щебетание, - пробубнила Дэб.

- Простите? – Переспросил доктор Розенберг.

У меня вырвалось первое, что пришло в голову.

- Она сказала, настало время для гуляния. До ее машины. Она довезет меня до дома. Вам что-нибудь нужно, доктор, пока мы не ушли?

- Ах, точно. У вас же нет машины. Надеюсь, страховка действительна.

Дэб уже открыла рот, но я успела сильно пихнуть в ее бок локтем.

Она охнула и потерла место удара, хмуро поглядывая в мою сторону.

Доктор Розенберг, с любопытством наблюдавший за нашей безмолвной перепалкой, продолжил.

- Мне приходится ехать в два раза дольше из-за строительства на северной части шоссе I-95. Если вам в ту же сторону, лучше найти другой путь.

Дэб усмехнулась.

- Вы живете в Алапокас, верно, Док?

Он тепло улыбнулся.

- Верно, Хамата, - и смущенно опустил взгляд. – Не думал, что об этом всем известно.

- Ага … мы же медсестры, - ответила она. – Нам ехать на запад по шоссе I-76, квартиры дерьмовые, но зато нет пробок, так что вот так.

- Что ж, - весело заключил доктор Розенберг, - тогда хорошего вечера. Доброй ночи, Эйвери.