Это вселило в меня такую надежду, что я не выдержала и опустила голову. Наклонившись вперед, я уперлась лбом в грудь Макса и вцепилась пальцами в его бицепс.

— Я очень сильно ненавижу своего отца, — прошептала я в грудь Макса, и его ладонь скользнула с моей талии вверх по спине и легла на тыльную сторону моей шеи.

— Есть за что, милая. Теперь я понимаю, почему ты не разговариваешь о нем.

Я кивнула и призналась:

— И я ненавижу, что ты видел меня такой.

Макс сжал мою шею и потянул немного назад.

Когда я посмотрела на него, он спросил:

— Почему?

— Это некрасиво, — тихо ответила я с дрожью в голосе, которую не могла контролировать и которая выдавала мой страх. Я не желала в нем признаваться, но скрыть не сумела. — И плохо.

Ладонь у меня на шее сжалась, Макс поставил свою кружку на столешницу и обнял меня второй рукой.

Потом приказал:

— Обними меня, малышка.

Я решила, что пора заканчивать разговоры, и предложила:

— Макс, нам нужно готовить завтрак.

Макс твердо посмотрел на меня взглядом, который ясно говорил, что он не собирается повторять приказ, так что я, вздохнув, тоже отставила кружку, просунула свои руки под его и обняла.

— В том, что я видел, не было ничего некрасивого.

— Но я вышла из себя, — объяснила я.

— Ты защищалась и защищала память брата. Ты не стала терпеть его оскорбления. — Макс наклонился еще ближе и прошептал: — Это не плохо, малышка, это прекрасно.

Мои глаза наполнились слезами, а тело прижалось к Максу, и единственное, о чем я думала, было: «Заткнись, Макс, ты заставишь меня расплакаться».

Слегка наклонив голову, он улыбнулся и коснулся моих губ легким поцелуем, после чего, к сожалению, отодвинулся.

— У меня были другие планы на это утро, Герцогиня. И хотя меня убивает снова их откладывать, я не хочу торопиться. Придется отложить, сначала мы отвезем Битси в участок, а потом к ней домой.

Возможно, он произнес не много слов, но каждое из них пугало меня, потому что я прекрасно знала, что он имеет в виду под «планами». Я не разобралась, какое напугало меня больше всего, так что выбрала самое безобидное.

— Мы? — спросила я.

— Что мы?

— Мы отвезем Битси?

Он слегка дернул головой, словно мой вопрос его удивил, и ответил:

— Да. А что?

— Я думала, что останусь дома, почитаю, может, придумаю план, как усыпить и похитить отца, чтобы отвезти его в соседний штат и бросить возле полицейского участка с запиской, что это он убил Джона Кеннеди и хочет сознаться.

— Несмотря на такое стоящее времяпрепровождение, ты поедешь со мной к Битси.

— Может быть, Битси не хочет, чтобы я приезжала, — вяло предположила я, ведь Битси жила в городе, а почти каждый житель проявил изрядное любопытство по отношению ко мне.

— О, Битси хочет, чтобы ты приехала. Это была ее идея, — сообщил мне Макс.

Неудивительно. Этого я и боялась.

Я вздохнула и спросила:

— Каковы мои шансы избежать этого?

— Нулевые, — последовал короткий и ожидаемый ответ.

— Здорово, — пробормотала я, глядя на его горло.

Макс крепче обнял меня и окликнул:

— Герцогиня.

Я откинула голову и посмотрела на него.

— Ты ей понравишься, — прошептал он.

Пока я обдумывала эти слова, он меня поцеловал. Я забыла про отца, Найлса, Битси и слова самого Макса. Забыла обо всем, кроме того, что его губы касались моих, его язык был у меня во рту, и он творил им поразительные вещи, он обнимал меня, а я обнимала его.

Кажется, Максу нравилось целоваться на кухне, и я была только рада позволить ему это. Воспользовавшись тем, что мои руки обнимали его, я подняла его футболку и скользнула под нее ладонями. И занялась исследованиями. Мне слишком понравилось то, что я чувствовала. Понравилось настолько, что я тихо застонала Максу в рот и прижалась ближе.

Если бы я была в состоянии соображать, то, возможно, поняла бы, что Макс собирался немного пообниматься на кухне. Но когда я прижалась к нему, поцелуй стал более глубоким и диким. Макс сжал в кулаке мою сорочку и поднял ее, а второй рукой накрыл мою попу.

Слишком долго у меня этого не было, и что намного важнее, никогда я не ощущала ничего подобного. На самом деле, мне было так хорошо, что я снова застонала, утратив способность стоять на ногах, вжалась в Макса и впилась ногтями в его спину.

Макс зарычал мне в рот. Я прижалась к нему бедрами. Его ладонь, лежавшая на моей попе, скользнула вверх и снова вниз, только на этот раз в трусики.

Так было бесконечно приятнее.

— Макс, — выдохнула я ему в губы. Мне очень нравилось, где была его рука.

— Черт, Герцогиня, — прорычал Макс и повторил: — Черт.

Его ладонь двигалась по моей попе, и я подалась вперед, коснулась губами его шеи и лизнула ее.

Макс прижался губами к моему уху, и его голос звучал еще более хрипло, когда он спросил:

— Ты мокрая?

Я ничего не соображала, поэтому растерянно спросила:

— Прости?

— Ты намокла для меня?

От этих хриплых слов я всем телом задрожала в его объятиях, и если бы уже не была мокрой, то после этих слов точно стала бы.

— Да, — честно прошептала я ему в шею.

— Черт, — тихо произнес он мне на ухо.

— Макс, — снова выдохнула я, не имея ни малейшего понятия, почему это прозвучало, как мольба.

К сожалению, Макс остался глух к моей мольбе. Я поняла это, потому что он вытащил руку из моих трусиков и крепко обнял меня. Уткнувшись лицом в мою шею, Макс долго прижимал меня к себе.

Наконец он тихо сказал:

— Как закончим в городе, сразу возвращаемся домой, и, клянусь Богом, если кто-нибудь приблизится к дому, я его застрелю.

Я немного откинулась назад, Макс поднял голову, но не опустил руки. Как и я.

— У тебя есть оружие? — спросила я.

— Да, — ответил он. — Это тебя напрягает?

Я немного подумала и поняла, что никогда не задумывалась об оружии, так что ответила:

— Не знаю. На самом деле я никогда не задумывалась об оружии.

— Я возьму тебя пострелять, — моментально решил Макс.

А вот это меня напрягало.

— Не думаю...

— Позже.

— Макс... — запротестовала я.

— Завтра.

— Макс...

Он сжал меня в объятьях, и его лицо стало привлекательно развратным.

— Может быть, послезавтра.

— Макс! — рявкнула я, теряя терпение.

Он усмехнулся и сменил тему:

— Ты купила молочник, малышка.

Я решила позволить ему сменить тему, потому что она была безопаснее и с меньшей вероятностью могла меня рассердить. Сегодня я назлилась как минимум на неделю вперед. А может, и на год.

— Это подарок, — сообщила я Максу, — за то, что ты заботился обо мне, когда я болела.

— Ты купила мне в подарок молочник?

— Да, — сказала я. — И сахарницу.

Он покачал головой, словно восхищаясь, и заявил:

— Мой подарок лучше.

— Прости?

— Кольцо.

Я тут же сняла свою ладонь с его спины, положила ее ему на грудь и посмотрела на кольцо, которое он подарил мне и которое я не снимала.

Потом я посмотрела на Макса и сказала:

— Да, согласна, это кольцо намного лучше, чем молочник, даже в комплекте с сахарницей.

Макс откинул голову и засмеялся, потом скользнул рукой вверх по моей спине и крепко обнял меня, зажав мою ладонь между нами.

— Ты хочешь сказать, что тебе не нравится мой подарок? — спросила я, когда он перестал смеяться.

— Мне намного больше понравится тот, что ты подаришь мне сегодня днем, — ответил он, и я снова задрожала. Макс приблизил ко мне лицо, и я заметила, что он прячет усмешку. — Иди в душ, милая, я займусь завтраком.

— Я могу приготовить завтрак.

Макс покачал головой:

— Ты будешь собираться сто лет. Поэтому даю тебе фору.

Он не ошибся. Я не относилась к тем женщинам, которые готовы выходить из дома, приняв душ и воспользовавшись дезодорантом. Хотя мне не требовалось «сто лет».

Но все равно я не стала спорить, а посмотрела поверх его плеча и буркнула: