— Седьмой бил тебя? — тихо спросил Макс.

— Дважды.

— Бил?

Я напряглась под его телом, которое, как я с опозданием поняла, было твердым, как скала. Когда до меня дошло, каким тоном он говорит, я осознала, что опять ошиблась. Мысленно я сделала заметку, что стратегия рассказывать обо всем, возможно, тоже не верная.

— Два раза, — прошептала я, глядя в лицо растущей ярости Макса.

— Что произошло? — потребовал он, повышая голос.

— Макс, — я все еще шептала.

— Что произошло? — Макс становился все громче.

— Мама рассказала Чарли, Чарли прилетел в Штаты и навестил его, а я улетела на длительные каникулы в Англию, пока мама забирала мои вещи, — тихо ответила я.

— Твою ж мать... — пробормотал Макс.

— Макс...

— Твою ж мать! — заорал Макс, и я в ужасе смотрела, как он отстранился от меня, поднял руку и впечатал кулак в кровать.

— Макс, — выдохнула я, едва дыша, и его рука тут же легла на мою щеку. Его лицо было жестким, но голос звучал неожиданно нежно.

— Малышка, я никогда не сделаю тебе больно, — прошептал он, и мои глаза наполнились слезами.

— Не надо...

— Никогда.

— Все в порядке? — спросила Минди, и я повернула голову, а Макс поднял глаза на стоявшую на верхней ступеньке Минди.

— Дай нам минуту, дорогая, — сказал ей Макс.

— Все в порядке? — повторила Минди.

— Все хорошо, солнышко, — мягко сказала я. — Мы спустимся через минуту.

— Макс? — окликнула она. Ее лицо побледнело.

— Мы спустимся через минуту.

Секунду она изучала нас, потом прошептала: «Хорошо» — и побежала вниз по лестнице.

— Так вот откуда этот щит, — сказал Макс. Я повернула голову обратно и посмотрела ему в глаза.

— Макс...

Его взгляд стал рассеянным, и Макс пробормотал:

— Твою ж мать.

— Макс, это был мой выбор, вообще-то, я тоже виновата, — сказала я ему, и его глаза посмотрели на меня с такой настойчивостью, что у меня перехватило дыхание.

— Не смей, — приказал он.

— Что, прости?

— Не смей себя обвинять. Изменники, воры, насильники — это их проблемы. Начнешь себя обвинять, и у тебя не останется выбора, кроме как закрываться щитом.

— Макс...

— Тот парень, с которым ты сейчас рассталась, он пьет?

— Нет.

— Говорит тебе гадости?

— Макс...

— Говорит?

— Нет!

— Поднимает на тебя руку, теперь, когда брат не может тебя защитить?

— Конечно нет.

— Ему просто наплевать.

Этого я не могла отрицать.

— Макс, пожалуйста, встань.

— Путь одиночества, — сказал он, и я не ответила, но он и не ждал ответа, а продолжил: — Ты это ненавидишь.

— Я...

— Поиски.

— Макс, пожалуйста...

Его рука, лежащая на моем лице, скользнула мне в волосы, и он наклонился ближе.

— Я знаю. Они мудаки, потому что сделали то, что сделали, и сделали это по отношению к хорошей женщине. Я кое-чему научился в жизни, Герцогиня. И одно из самых важных: если ты нашел хорошую женщину, ты ее бережешь.

— Прошу тебя.

— Если у нас все получится, Герцогиня, я буду тебя оберегать.

— Не надо.

— Умру ради этого, — пообещал он.

Вдох застрял у меня в горле, когда его слова обернулись вокруг моего сердца, и я наполовину застонала, наполовину всхлипнула.

— Это я выучил, — закончил Макс.

— Пожалуйста, замолчи.

— Ты мне не веришь? — спросил он.

— Можем мы помолчать?

— Ты так далеко ушла по этому пути, что не можешь найти обратной дороги.

— Макс...

— Малышка, проснись и посмотри вокруг, этот путь привел тебя прямо к моему гребаному порогу.

Больше я не выдержу. Я закрыла глаза и отвернулась. Если я не могу сбежать от него физически, придется сбежать от него мысленно. Макс погладил большим пальцем мою скулу, прямо под синяком, и его следующие слова прервали мое мысленное бегство.

— Надо было врезать ему сильнее.

Я сглотнула слезы и прижалась щекой к кровати.

— Если бы я знал, что мужчина поднимал на тебя руку, я бы так и сделал.

Я покачала головой, но так и не повернулась к Максу. Он замолчал, но продолжал гладить пальцем мою скулу, потом провел по волосам и вниз по шее.

— Вижу, тебе достаточно, — прошептал он, и я кивнула.

Макс встал с меня, и через секунду я тоже стояла перед ним. Я открыла глаза и запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. Он положил обе ладони мне на шею.

— Мне надо в город, — сказал он. — Это даст тебе время.

Я снова кивнула.

— Хочу знать, где Дэймон, до того, как Минди вернется в город. Мне придется оставить ее с тобой.

— Мы справимся, — заверила я его, и он прислонился своим лбом к моему.

— Нина, сегодня вечером мы разберемся с Минди, и я хочу, чтобы ты поговорила со мной.

— Макс...

— Подумай об этом, милая.

Я прикусила губу и сказала:

— Хорошо.

— Хорошо. — Он провел большим пальцем по моей челюсти, потом притянул меня ближе и коснулся губами моего лба.

— Я вернусь как можно скорее, — пробормотал он, поцеловал меня в лоб и вышел, не оглядываясь.

Как только Макс скрылся из вида, я побежала в ванную, закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и подняла ладони к лицу. Они дрожали.

Я закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать.

«Он мне нравится», — произнес Чарли у меня в голове.

— Замолчи, — прошептала я.

«Нина», — позвал Чарли.

— Я сказала, замолкни.

«Солнышко, видишь свет?» — спросил он.

— Пожалуйста, — взмолилась я.

«Фасолинка, это не поезд», — сказал Чарли.

— Заткнись.

«Ты почти выбралась», — закончил он.

Я закрыла глаза, соскользнула вниз по двери, прижала колени к груди и положила на них голову.

В дверь постучали, и я вздрогнула.

— Нина? — окликнула Минди.

— Я сейчас!

— Ты в порядке?

— В полном. Просто хочу принять душ.

Она помолчала и сказала:

— Хорошо.

Я подождала, не вернется ли Минди, чтобы постучаться или сказать что-нибудь еще, и не появится ли Чарли снова в моей голове.

Когда этого не произошло, я отправилась в душ.

* * *

Чувствуя необходимость подготовиться к тому, что произойдет дальше, я не только приняла душ, но уложила волосы и накрасилась. Потом я надела джинсы и фиолетовый свитер из тонкого трикотажа с вырезом-лодочкой. На спине вырез был глубже, а на плечах свитер держался с помощью тонких тесемок.

Одетая и готовая встретить следующее испытание, я спустилась по лестнице и увидела сидящую за компьютером Минди. От оживленной, пританцовывающей девушки не осталось и следа, случившееся вчера вечером полностью истощило ее внутреннюю жизнерадостность.

Прошлым вечером она проплакала всю дорогу до дома Макса, потом взяла себя в руки, пока мы заходили, но снова расплакалась, когда Макс принес лед для моей скулы.

— Иди наверх, милая, — прошептал Макс, прикладывая лед к моему глазу. — Укладывайся в кровать и держи лед сколько сможешь. Я успокою Минди и скоро поднимусь.

Учитывая ситуацию, я не стала спорить с ним насчет «успокою Минди» или, что важнее, насчет встречи в кровати. Во-первых, поскольку Минди спала на диване, ни мне, ни Максу больше негде было лечь. Во-вторых, я знала, что сейчас Макс был нужен Минди, а мои возражения по поводу спальных мест только задержат его. Поэтому я сделала, как мне было сказано, легла в кровать и прислушивалась к их тихому разговору, пока не уснула.

Глядя на Минди, уныло тыкающую в клавиши, я поняла, что несмотря на вчерашние слезы, у нее продолжался очень затянувшийся «плохой момент», и я должна сделать все возможное, чтобы заставить его закончиться.

Минди повернула голову и послала мне слабую улыбку, но она выглядела неживой. Минди снова повернулась к экрану.

Я подошла к ней и замялась, потому что из-за всего, что произошло, мне казалось, что мы знаем друг друга очень давно, но на самом деле это не так. Но потом решилась и нежно перекинула ее волосы через плечо.