Немалое значение имело и дальнейшее упорядочение государственного аппарата, для которого особенно много сделал Клавдий. При нем был организован ряд ведомств, занимавшихся приемом прошений императорам, ответами на них, перепиской, архивными документами, счетоводством, связанным с императорским фиском и императорским имуществом. Для расширенной и улучшенной гавани в Остии был назначен особый прокуратор, а владельцам кораблей, навикуляриям, подвозившим в Рим зерно, были даны известные привилегии. Возможно, тогда же были более твердо установлены упоминаемые агрименсорами I в. подати с провинциальных земель, вносившихся или частью урожая (от 1/5 до 1/10), или деньгами. Правда, во главе основных ведомств все еще стояли отпущенники Клавдия: Нарцисс, Полибий, Паллант, Каллист, вызывавшие ненависть сената своим исключительным влиянием и богатством. Но, по-видимому, это были люди, понимавшие стоящие перед правительством задачи и умевшие наладить более эффективную администрацию, чем сенат. В совет принцепсов, помимо их ближайших сотрудников, стали теперь входить и самые видные юристы эпохи, часто занимавшие высшие магистратские должности и пользовавшиеся большим уважением, поскольку они участвовали в составлении ответов на прошения, разработке и толковании законов и императорских эдиктов. Дальнейшая разработка римского права, предусматривавшего все виды договорных отношений, по мере возрастания их роли в экономической и социальной жизни общества стала одной из важнейших отраслей политической деятельности, при этом соблюдение установлений «предков» сочеталось с требованиями современного положения дел.

Политика императоров I в. способствовала развитию экономики провинций, достигшей своего максимального расцвета в первую половину II в.

Но в старых рабовладельческих областях Италии уже начинали ощущаться некоторые признаки если и не упадка, то застоя. Правда, в городах еще продолжалась оживленная экономическая и муниципальная деятельность, особенно хорошо известная нам на примере Помпей. Многочисленные небольшие виллы, окружавшие город, производили все необходимое для своих владельцев и их рабов, а также продукты, в первую очередь вино, на продажу. В городе имелись многочисленные мастерские — ювелирные, шерстоткацкие, сукновальни, красильни, хлебопекарни и т.п. Ремесленники работали на заказ и на продажу в лавках при мастерских или на рынках. Документы из архива местного состоятельного отпущенника Цецилия Юкунда свидетельствуют о многообразии деятельности жителей Помпей. Здесь и аренда городских земель и мастерских, и участие в производимых на аукционах распродажах, и разные финансовые операции, часто ведшиеся через доверенных рабов.

Оживленными были предвыборные кампании магистратов. На стенах сохранились надписи ремесленных и соседских коллегий, а также отдельных лиц, призывавших голосовать за того или иного кандидата. Другие надписи возвещали об устраиваемых магистратами играх с участием гладиаторов. Обилие надписей на стенах, сделанных простыми людьми и рабами, говорит о широком распространении грамотности. Дома состоятельных людей были украшены фресками и статуями, имели обычно 2-3 этажа, нижние для господ, верхние для рабов. При ряде домов имелись трактиры, мастерские и лавки, то ли сдававшиеся домовладельцами в аренду, то ли находившиеся в ведении их рабов-инститоров (приказчиков). Многочисленные надписи из других городов сообщают о богатых пожертвованиях магистратов и просто богатых людей на нужды города, строительство общественных зданий, водопроводов, рынков, дорог, на устройство игр, угощений, собраний коллегий и их совместные трапезы. Характерна, например, надпись некоего Гн. Сатрия Руфа из Игувия, который заплатил 6000 сестерциев за звание декуриона, 3450 — за продовольствие легионов, 6200 — за ремонт храма Дианы, 7750 — за игры в честь победы Августа (CIL, XI, 5820).

Ремесло, особенно в Риме, крупнейшем производственном центре, становилось специализированным; в каждой его отрасли ремесленники производили только какой-то один вид продукции, например в кожевенном производстве различные виды обуви, бурдюки, седла, сбруи; существовали специалисты по изделиям из разных металлов, по производству различных видов вооружения, орудий труда, инструментов, чеканщики, изготовлявшие бронзовые и серебряные сосуды, и т.п. Известны даже такие специализированные мастера, как варщики клея для изделий из слоновой кости и инкрустаций, ремесленники, делавшие глаза для статуй, колесные оси. Многие специалисты были заняты на постройке и отделке зданий. Ряд кварталов Рима получил свое название от селившихся там ремесленников, например кварталы кузнецов, парфюмеров, стекольщиков, сандальщиков, плотников, медников, портик жемчужников, форумы свиноторговцев, булочников, торговцев вином, бобами, статуэтками и т.п. Мастерские обычно были небольшими, принадлежали свободнорожденным или отпущенникам, работавшим с парой учеников или рабов. В ряде случаев во главе мастерских, лавок, менялен хозяин ставил раба-инститора, выделяя ему инвентарь и рабов-викариев (викарий — раб раба), с тем чтобы часть дохода он оставлял в своем пекулии.

Но создавались и более крупные предприятия. Более всего известны мастерские по изготовлению художественной керамики (terra sigillata), в которых, судя по штемпелям, ставившимся на посуде мастерами, заканчивавшими ее отделку, работали до 100-150 рабов. Клейма на кирпичах, производившихся в окрестностях Рима, свидетельствуют о том, что кирпичи изготовлялись либо в мелких мастерских отдельных хозяев, либо в мастерских крупных землевладельцев, на земле которых имелась глина и где основной рабочей силой были рабы владельца глинищ. Рабы-мастера ценились дорого. Их специально обучали или покупали хорошо обученных рабов-ремесленников в Греции и Малой Азии. Особенно широко их труд внедрялся в производство предметов роскоши. Обычно они потом отпускались на волю, или становились компаньонами хозяев, или заводили собственное дело. Ремесленное производство давало большой доход: по словам Ювенала (I, 102-108), отпущенник, привезенный с берегов Евфрата, идет впереди потомков Энея, так как его пять таберн дают ему 400 тыс. сестерциев, т.е. обеспечивают всаднический ценз.

В сфере торговли также наблюдалась широкая специализация. Некоторых рабов их хозяева посылали торговать вразнос.

Но в основной отрасли экономики, сельском хозяйстве, дело обстояло хуже. В принципе земля должна была давать 6% дохода. Такую цифру приводит Колумелла, и в одной надписи подаренные городу три имения стоимостью в 70 тыс. сестерциев должны, по мысли дарителя, приносить 4200 в год, т.е. те же 6% (CIL, X, 5853). Доход этот соответствовал ростовщическому проценту, установленному законом, но, видимо, его далеко не всегда можно было добиться, как можно заключить из трактатов Колумеллы и Плиния Старшего. Многие объясняли падение доходности вилл истощением земли. Плиний Старший видел причину в распространении плохо возделываемых латифундий и труде закованных, небрежно работавших рабов, под руками которых земля хирела и не могла давать такие урожаи, какие она давала, когда за плугом шли свободные граждане или герои типа Цинцинната. Возвращение к небольшим, не требующим особых затрат имениям, возделываемым хозяином, его домашними и немногочисленными рабами, могло бы спасти положение. О том, что Плиний был в этом смысле не одинок, говорят попытки добиться законодательного сокращения числа рабов в одних руках (Тацит. Анналы, II, 35; III; 53-54), но Тиберий издать такой закон отказался и призвал самих граждан вести умеренный образ жизни.

Факты эти, кстати, свидетельствуют против общераспространенного в современной литературе мнения, будто кризис в италийском сельском хозяйстве начался из-за нехватки рабов и повышения цен на них. Колумелла в отличие от Плиния Старшего был приверженцем и теоретиком рационально поставленного рабовладельческого хозяйства, отвергая идею истощения земли и доказывая, что при хорошей организации труда рабов и применении всех достигнутых многолетним опытом усовершенствованных методов обработки земли и ухода за посадками имение может давать большие доходы. Однако именно трактат Колумеллы при всех обширных практических и теоретических познаниях автора показывает всю утопичность его планов и неизбежность кризиса рабовладельческого сельского хозяйства. В его время разделение труда между работниками (в источниках упоминается более 40 специальностей сельскохозяйственных рабов) и соответственное повышение их квалификации, а также сами методы ведения хозяйства достигли гораздо более высокого уровня, чем в хозяйствах не только Катона, но и Варрона. От работников теперь требовались значительно большее умение, внимание, старательность, инициатива. Между тем не только рабы не стремились работать в полную силу, но и господа опасались, что знающий, толковый работник окажется непокорным. Так, Колумелла, считавший наиболее доходной отраслью виноградарство, советует не скупиться на покупку стоившего 8 тыс. сестерциев обученного виноградаря (что в 2-4 раза превышало стоимость простого раба-слуги). Но далее он замечает, что, поскольку виноградари благодаря своим знаниям и живому уму склонны к мятежу, их следует на ночь запирать в эргастулы, а днем выгонять на работу закованными. И неудивительно, что когда Колумелла советует разбирать лозы по сортам, чтобы разные сорта созревали неодновременно, он признается, что ни ему, ни кому-либо из его знакомых никогда не удавалось заставить рабов выполнить эту требующую внимания и прилежания работу. Отсюда огромный по сравнению со временами простого хозяйства Катона рост персонала, надзиравшего за рабами: надзиратели за группами в 3-10 человек, на которые во время работы делились рабы, надзиратели за отдельными видами работ, надзиратели за эргастулами, наконец, управляющий — вилик, от которого Колумелла требовал не только всесторонних познаний, но и многократно проверенной преданности интересам господина. Насколько сам Колумелла сознавал нереальность такой фигуры, показывает его совет назначать виликом неграмотного раба, ибо грамотный непременно будет фальсифицировать отчеты и счета и обворовывать господина.