Открытие в конце 1940-х годов кумранских текстов и археологические исследования дали бесспорные свидетельства о существовании в Иудейской пустыне религиозных общин, близких ессеям по своим религиозным, моральным и социальным принципам организации. Изучение кумранских текстов позволило установить, что община существовала с середины II в. до н.э. В ее «библиотеке» был обнаружен наряду с библейскими текстами ряд апокрифических произведений и, что особенно важно, ряд текстов, созданных внутри общины, — уставы, гимны, комментарии на библейские тексты, тексты апокалиптического и мессианского содержания, дающие представление об идеологии кумранской общины и ее внутренней организации. Сопоставление их с раннехристианскими и апокрифическими сочинениями позволяет проследить сходство в идеологических представлениях и в принципах организации кумранской и раннехристианской общин. По мнению исследователей, ессеи-кумраниты были лишь предшественниками нового идеологического течения — христианства, возникшего уже в рамках Римской империи и превратившегося со временем в универсальную религию.

Процесс подчинения Римом эллинистических государств, сопровождавшийся распространением на страны Восточного Средиземноморья римских форм политической и социально-экономической жизни, имел и обратную сторону — проникновение в Рим эллинистической культуры, идеологии и элементов социально-политической структуры. Вывоз в качестве военной добычи предметов искусства, библиотек (например, библиотеки Персея, вывезенной Эмилием Павлом), образованных рабов и заложников оказал огромное влияние на развитие римской культуры. Переработка Плавтом и Теренцием сюжетов Менандра и других авторов «новой комедии», расцвет на римской почве учений стоиков, эпикурейцев и других философских школ, проникновение в Рим восточных культов — это лишь наиболее очевидные среды влияния эллинистической культуры.

Эллинистическая культура была одним из важнейших достижений эллинизма, унаследованных и освоенных Римской империей. Но не менее существенное наследие эллинистический мир оставил и в области социально-экономических и политических отношений.

Прежде всего, в эпоху эллинизма был сделан новый шаг в развитии производительных сил: были освоены новые площади пахотных земель, расширены и усовершенствованы ирригационные системы, стала более интенсивной разработка полезных ископаемых; заметен прогресс в ряде отраслей ремесленного производства, особенно в области строительной техники и изготовления предметов роскоши. Возник ряд новых городов, крупных торгово-ремесленных центров, не только переживших эпоху эллинизма, но и существующих до сих нор, например Александрия в Египте, Лаодикея (Латакия) в Сирии, Фессалоникия (Салоники) в Греции и др. Более интенсивными стали торговля и мореходство, появились новые и стали более налаженными старые торговые морские и караванные пути. Отчетливо проявляется тенденция унификации монетной системы в рамках того или иного региона.

В эллинистическую эпоху возник новый тип государства — эллинистические царства, соединяющие в себе черты восточной деспотии (со свойственными ей неограниченной властью над сельским населением и верховной собственностью на большую часть земель, природных богатств и промыслов) с полисной организацией городов. Однако эллинистический полис во многом уже отличается от классического греческого полиса. Прежние принципы полисного устройства — элевтерия (свобода, политическая независимость), автономия (самоуправление), автаркия (экономическая независимость) претерпели значительные изменения и в старых полисах, и во вновь основанных эллинистическими правителями. Полисы, входившие в состав эллинистических государств, утратили свою политическую и экономическую независимость, должны были подчиняться законам, издаваемым главой государства. Полисные органы самоуправления — народное собрание, совет, должностные лица — были ограничены в своей самостоятельности, так как должны были согласовывать свою деятельность с представителем царской администрации. По своему положению и социально-политической роли эллинистический полис стоит между классическим греческим полисом и римским муниципием.

В период эллинизма происходят существенные изменения в этнической и социальной стратификации населения: теряют свое прежнее значение этнические различия между греками и даже между греками и македонянами, так как по отношению к завоеванным народам Передней Азии и Северо-Восточной Африки все они были «эллинами», отличающимися по языку и культуре от местного населения. Но с течением времени, как уже говорилось, этническое обозначение «эллин» приобретает и социальное содержание: к «эллинам» относятся те слои населения, которые по своему социальному положению имеют возможность получить образование но греческому образцу и вести соответствующий образ жизни независимо от их этнического происхождения.

Этот социально-этнический процесс нашел свое отражение в выработке и распространении единого греческого языка, так называемого «койнэ», ставшего языком эллинистической литературы, официальным языком всех эллинистических государств, а позднее наряду с латынью — официальным языком восточной половины Римской империи.

Все отмеченные выше изменения в экономической, социальной и политической сферах сопровождались шедшей одновременно с ними перестройкой социально-психологического облика человека эллинистической эпохи. Ослабление связей внутри гражданского коллектива полисов, общинных связей в сельских поселениях способствовало росту индивидуализма. Полис уже не мог гарантировать свободу и материальное благополучие гражданина, большое значение приобретали личные связи с представителями царской администрации, покровительство власть имущих. Постепенно, от одного поколения к другому идет психологическая перестройка и гражданин полиса превращается в подданного царя не только по формальному положению, но и по политическим убеждениям. Тот же процесс, но несколько позднее можно проследить и в Римской империи.

Завоевание Италии не означало конца римской экспансии. Рим был заинтересован в войне как в способе присвоения богатств и расширения земельного фонда, как в средстве распространения «власти римского народа» (imperium populi Romani — отсюда позднейшее понятие «империи»), а значит, системы податных и вообще эксплуатируемых территорий. При недостаточно развитой товарности производства военная добыча, контрибуции и т.п. давали многое, чего производство и торговля дать не могли, не говоря уже о том, что войны непосредственно обогащали их участников. Войны велись почти постоянно, периоды мира были редки и кратки. Как правило, каждый год один, а то и оба консула руководили военными действиями. Военная слава (и отдельных полководцев, и целых родов) была важнейшей предпосылкой политической карьеры. Военный опыт (участие в 10 кампаниях) требовался от всех кандидатов в магистраты. Война оказывалась неотъемлемой принадлежностью всего римского образа жизни.

Новая серия войн — теперь уже за пределами Италии и в большой части заморских — развертывалась постепенно, втягивая в круг римских интересов и владений все более широкие регионы и связывая историю этих регионов в единое целое, как замечал уже во II в. до н.э. Полибий, греческий историк, долго живший в Риме.

Дальнейшая экспансия и географически могла стать непосредственным продолжением италийской. С севера римлян привлекали богатые земли Предальпийской (Цизальпийской) Галлии в долине реки Пада (совр. По), на которые тогда еще не распространялось понятие Италии. Столкновения с галлами и продвижение римлян к этому району приходятся уже на начало III в. К более радикальным последствиям привела, однако, борьба за Сицилию, отделенную от Южной Италии лишь узким Мессинским проливом.