Но и обратный путь оказался нелегким. По рекам — на судах и по берегу — армия спустилась к морю, подчиняя по пути города и крепости народов, живших по побережью Инда (в одной из этих экспедиций Александр едва не погиб). От устья Инда часть армии под командованием Неарха отправилась морем к устью Евфрата и Тигра, другую часть Александр повел по побережью Индийского моря через безводные районы Гедрозии, а еще одна часть — македонская пехота и слоны — еще задолго до прибытия к морю была отправлена во главе с Кратером через Арахозию и Дрангиану, по-видимому, по одному из известных в то время караванных путей. В начале 324 г. флот Неарха вошел в устье Тигра, а войска, отправившиеся сухопутным путем, прибыли в Сузы. Здесь было торжественно отпраздновано завершение похода. При этом, очевидно, в знак образования новой, македоно-персидской державы были отпразднованы свадьбы Александра, его военачальников и воинов с женщинами покоренных народов.

Теперь на первое место перед Александром и его «друзьями» выдвинулась задача организации управления этой державой. Во время похода Александр поручал управление завоеванными областями (сохраняя в основном прежнее административное деление) стратегам — командирам гарнизонов и сатрапам, которых он выбирал из числа «друзей» или перешедших на его сторону персидских вельмож; для сбора податей иногда назначались специальные лица. Однако многие из сатрапов и начальников гарнизонов или оказались неблагонадежными, или своими хищениями и вымогательством вызывали недовольство местного населения, или просто не справились со своими обязанностями. Не меняя сложившейся системы управления, Александр смещал и казнил провинившихся и заменял их новыми.

Сразу же по возвращении из похода встал вопрос о реорганизации армии. Александр объявил о роспуске и отправке на родину значительной части ветеранов из македонской пехоты и конницы, предполагая пополнить фалангу и гетайров воинами из восточных сатрапий, обученных македонскому военному искусству. Однако это вызвало возмущение в армии, стоявшей в это время в Описе; конфликт был урегулирован взаимными уступками: ветераны, щедро награжденные Александром, под командованием Кратера, который должен был сменить Антипатра, направлялись в Македонию, а Антипатр должен был привести пополнение для македонских частей. В полках из обученных по-македонски туземных воинов в каждом подразделении македонянам предоставлялись командные должности и повышенное жалованье. Примирение с ветеранами закончилось грандиозным пиром, на котором, по словам Арриана (VII, 11, 9), совершались возлияния и молились «о согласии и единении царств македонского и персидского».

Важным элементом в организации управления державой становились вновь основанные Александром (или уже существовавшие ранее) города, где размещались гарнизоны и поселялись непригодные к дальнейшей военной службе македоняне и греки. Новые города возводились в стратегически важных пунктах и на перекрестках торговых путей; некоторые из них впоследствии выросли в крупные административно-торговые центры, получили статус полиса.

В научной литературе большое внимание уделяется отношению Александра к полисам Греции, Эгеиды и Малой Азии. Несомненно, что позиция Александра в этом вопросе не была однозначной и определялась конкретной политической ситуацией (что было отмечено еще И. Дройзеном). Если в начале похода, чтобы обеспечить прочность тыла и успех военных операций в Малой Азии, осуществлялась политика освобождения полисов от персидского господства и связанных с ним экономических и политических тягот, в частности от олигархических и тиранических режимов, поддерживаемых персами, то постепенно эта политика меняется, и после завершения похода и создания огромной державы с центром в Месопотамии полисы Греции и Малой Азии стали рассматриваться уже как мелкие политические единицы на периферии державы, обязанные подчиняться предписаниям верховной власти. Отражением этой политики является оглашенное в 324 г. на Олимпийских играх предписание Александра о возвращении в греческие полисы всех изгнанников, кроме виновных в святотатстве и убийстве. При этом Антипатру поручалось применить силу к тем полисам, которые откажутся принять изгнанных. Этот акт был открытым нарушением постановлений Коринфского конгресса: по сути дела, Александр вмешивался во внутренние дела полиса, отменял решения народных собраний.

Осуществление царского предписания привело к обострению социальной борьбы внутри полисов, новому перераспределению собственности в пользу возвращавшихся. Политическая обстановка в Греции накалилась. В Афинах, для которых эдикт об изгнанниках грозил выселением клерухов с Самоса, шли бурные дебаты в народном собрании. Как раз в это время в Пирее появился Гарпал, казначей Александра в Вавилонии, бежавший от расправы за расхищение казны. Распоряжаясь флотом, наемниками и большой суммой денег, он рассчитывал найти благоприятный прием и укрепиться в Афинах. Однако афиняне не решились на открытое выступление против царя и отказались впустить Гарпала с войском в город[17]. Вопрос об изгнанниках они надеялись решить мирным путем, отправив к царю послов. Видимо, в связи с отправкой посольства обсуждался на народном собрании и вопрос о признании Александра богом. Но пришедшее вскоре известие о смерти Александра резко изменило позицию афинян и всю политическую ситуацию в Греции в целом.

К весне 323 г. Александр, объехав после возвращения из индийского похода Перейду, Сузиану и Мидию, прибыл в Вавилон и начал подготовку к новому походу — к берегам Аравии. Но когда уже был назначен срок выступления войска и флота, он заболел и через несколько дней, 10 июня 323 г., скончался. Это неожиданное событие имело весьма серьезные последствия. Из наследников династии никого не осталось, кроме слабоумного Арридея — побочного сына Филинпа. В окружении Александра было несколько талантливых военачальников и администраторов, но не было человека, чей авторитет как полководца и политика приближался бы к царскому, и потому сразу же развернулась ожесточенная борьба за власть между преемниками Александра.

Смертью Александра завершился краткий, но весьма важный, переломный период в истории Восточного Средиземноморья и Передней Азии, тесно связанный в памяти потомков с его именем.

Личность Александра и в античности, и в новое время привлекала к себе огромное внимание. Существует обширная литература — от легенд и сказаний до серьезнейших и детальных исследований, где даются самые различные (и анологетические, и критические) оценки его деятельности, его взглядов и характера. Прослеживается влияние на формирование морального облика и взглядов Александра его матери — страстной почитательницы Диониса, жестокой и фанатичной Олимпиады, его отца Филиппа II, необузданного в частной жизни, но трезвого, расчетливого политика и одаренного правителя, его воспитателей и учителей — родственника по матери Леонида, с раннего детства прививавшего ему моральные нормы, навыки и знания, необходимые для знатного македонянина, и Аристотеля, обучавшего его в 13-17-летнем возрасте греческой литературе, философии и природоведению и ознакомившего его со своими концепциями государственного устройства; рассматривается также влияние на Александра той среды, в которой он вырос и жил, — его друзей и соратников, чьей помощью и поддержкой он пользовался в осуществлении своих замыслов. Одни авторы подчеркивают неуравновешенность, мистическую настроенность Александра, усиление со временем деспотических черт его характера, недальновидность и непродуманность его деятельности как правителя огромной империи; другие акцентируют внимание на его полководческом таланте, личном мужестве, умении воодушевлять и поддерживать боевой дух в армии, на его одержимости идеей подчинить всю ойкумену, его неукротимой энергии и любознательности. Его изображают то филэллином, то истинным македонянином, то провозвестником идеи о всемирном братстве народов. Но как бы ни оценивать самого Александра и его деятельность, остается несомненным, что результаты предпринятого им и его сподвижниками похода открыли новую эпоху в истории и культуре европейских и азиатских народов.