Кажется, я попала в точку. Грегорич вздрогнул, ошалело посмотрел на меня, затем взял наконец себя в руки и продолжил:

— Вот именно. Я хотел чтобы вы поняли, Марта: нынешний случай просто из ряда вон!

Я поняла, господин Грегорич. Я поняла даже зачем вы с утра пораньше вызвали моего мужа. Неясно только, причем тут я. Мне это пояснили.

— Тут такое дело… В письме, которое Губерт прислал нашему королю, есть просьба: обеспечить его приватную встречу с господами ар Герион. Особенно он настаивал на том, чтобы увидеться с вами, Марта.

Приехали. Теперь я знаю точно: мое письмо сработало. Я молодец. Только… что скажет на это Конрад? Он всю жизнь избегал встреч с единокровным братом и сейчас вряд ли обрадуется. Я спросила Грегорича:

— Конрад уже об этом знает?

И поняла, что вляпалась. Этот тип любому своему дознавателю даст сто очков вперед. Он сразу уловил, что я что‑то обо всем этом знаю и вцепился в меня как клещ. Ищейка унюхала добычу и не собиралась ее отпускать.

— Марта, вы боитесь, что ваш муж встретится с королем Губертом? Со своим природным сюзереном? Я правильно понял ваш вопрос?

Ну вот что ему отвечать прикажете? Вывалить всю правду и гори все ясным пламенем? Скорее всего, так придется сделать. Даже если сейчас запрусь, этот змей по капельке выцедит из меня все, что знаю и еще литров пять того, о чем понятия не имею. Но для порядка надо поломаться, потянуть время и заодно подумать, что и как сказать, чтобы Грегорич до печенок не стал докапываться.

Поэтому я выдала самую безопасную с моей точки зрения фразу:

— Скажем так: опасаюсь.

— И откуда такие опасения?

Как бы его правильно на мысль навести? Вроде не я сказала, он сам догадался.

— Господин Грегорич, вы видели когда‑нибудь портрет короля Губерта?

Он вытаращился, как будто вдруг увидел что у меня на голове вместо волос трава растет. Затем моргнул пару раз и с трудом выговорил:

— Вы хотите сказать… они родственники?

Допер. Я всегда была высокого мнения о сообразительности этого человека. Просто сейчас он выбит из колеи.

— Именно. Если вы сейчас поклянетесь, что никому, даже собственному королю, а особенно Конраду, не проболтаетесь, я все вам расскажу. Мне все равно хотелось спросить вашего совета.

— В принципе я готов… Но скажите, почему я должен это утаивать от короля и вашего мужа?

Пришлось объяснять.

— Насчет Конрада скажу: он поведал мне это как тайну и просил не разглашать. Обстоятельства так сложились, что вы догадались и мне лучше выдать вам всю информацию, но с мужем из‑за этого ссориться я не хочу. А что касается Его Величества… тут нет ничего, что бы касалось безопасности короны, по крайней мере короны Шимассы. Будет лучше, если король узнает все лично от Конрада или же короля Губерта.

Объяснение кривенькое, но, к счастью, Грегорич его сжевал и не подавился. Слишком уж ему важно было все понять, так что он без колебания поклялся хранить тайну.

Хочешь все знать? На тебе! Я изложила ему историю жизни Конрада и тайну его рождения, на ходу ее редактируя. Кажется, все, что я хотела донести до главы тайной службы, я донесла. Грегорич понял, что Конрад и король Губерт — единокровные братья, но до недавнего времени об этом знал только один из них. Конрад. А теперь, скорее всего, и король получил эту информацию. От кого? От меня.

— А еще есть Эберхард фар Арвиль, чрезвычайный и полномочный посол своего короля. Он узнал о существовании Конрада недавно, но уже начал действовать.

Тут Грегорич меня перебил:

— Теперь понятно… В письме Его Величество король Губерт просил не ставить Эберхарда в известность о его приезде. Пусть это будет сюрпризом. Значит, ты считаешь, Марта, что Эберхард участвует в заговоре против своего короля?

Ого, мужик сам не заметил, как перешел со мной на ты. А я что? Только рада. Это значит, что сейчас я для Грегорича по одну с ним сторону линии фронта.

— Я не считаю, я в этом уверена! Только никак не могу понять, в чем этот заговор состоит.

Следом за этими словами я вывалила на Грегорича все свои соображения. Про то, что Конрад — реальный претендент на трон в отсутствии Губерта и всех его детей, про то, какие варианты смены династии я смогла придумать в связи с этим и про то, что ни в одну из схем я не вписываюсь. Мужчина задумчиво дергал себя за нос. Потом фыркнул сердито:

— Вообще‑то это не мое дело. Я работаю на короля Горана, а не на Губерта, и верностью обязан своему монарху.

Только я собралась возразить, как он сам же добавил:

— С другой стороны успешно осуществленные заговоры создают в обществе нездоровые настроения. Наоборот, разоблачение заговора и примерное наказание виновных в одном королевстве вправляет мозги многим во всех странах Девятки. Профилактика — тоже часть моей работы. Так что постараюсь помочь по мере сил.

Я чуть не запрыгала на месте от радости. Помощь тайной службы — это тебе не баран чихал. Может, меня из‑под домашнего ареста выпустят?

Грегорич как услышал. Сказал, усмехаясь:

— С завтрашнего дня твой арест отменяется. Я сегодня же получу у короля подпись на приказе о твоем освобождении. Только, Марта… Не могла бы ты еще и завтрашний день посидеть дома? Если здесь еще болтаются кортальские шпионы или люди господина посла следят за тобой, пусть остаются в уверенности, что ты все еще обвиняемая. А когда приедет…

— Король Губерт! — закончили мы хором.

Расстались мы вполне дружески. На прощание Грегорич задал мне вопрос:

— Марта, как ты думаешь, если моих сотрудников обязать изучать математику, это улучшит качество их работы?

— С чего это вам пришло в голову?

— Ты здорово соображаешь. Просчитываешь все ходы и варианты. Есть у меня один очень ценный сотрудник, он тоже изначально был математиком. По нему одному трудно было судить, случайность это или тенденция, но вот уже двое…

— А через две точки можно провести только одну прямую.

— Именно! Так что ты мне скажешь?

Я пожала плечами. По мне, так всем неплохо было бы овладеть этой отраслью знаний, но советовать главе секретных служб целого государства…

— Знаете, по моему твердому убеждению математика никому лишней не будет. Очень хорошо мозги в систему приводит. Но есть те, кто будет ногами отбиваться… Им она не поможет.

Он неожиданно рассмеялся, хлопнул меня по плечу как старого приятеля и ушел. Уф! Вроде ничего не делала, болтала, а устала так, как будто камни ворочала.

Вместо того, чтобы дописывать вторую главу, я улеглась и заснула.

Вечером вернулся взъерошенный Конрад. Кажется, предстоящий визит гремонского короля не только застал его врасплох, но и напугал. Поначалу он крепился, молчал. Мы поужинали практически в молчании, и только потом, утащив меня в спальню, он рискнул выговориться:

— Марта, ты знаешь, что случилось?

Я улыбнулась и пожала плечами. Пусть сам все скажет.

— Послезавтра здесь будет король Гремона Его Величество Губерт Пятнадцатый. А хочешь знать, что он требует? Он желает встретиться со мной и с тобой. Что скажешь?

Хороший вопрос. Я бы предпочла промолчать, но ведь не выйдет. Стала импровизировать:

— Ну, наверное, это хорошо. Сколько можно бегать от собственного брата, Кон? А так вы поговорите и, возможно, раз и навсегда утрясете все недоразумения, которые могут быть между вами.

Но он не поддался.

— Твоя позиция мне понятна. Но вот что странно: король хочет говорить не со мной, а нами обоими. Откуда он о тебе знает?

Я попыталась кокетливо пожать плечами:

— Может, Эберхард донес?

Не прокатило.

— Девочка моя, давай не будем валять дурака. Ты же сама подозревала Эберхарда в том, что он хочет посадить меня на престол вместо Губерта. В этом случае он должен был молчать обо мне. Не сходится. А у тебя прямо на носу написано, что ты что‑то знаешь. Так что давай, выкладывай.

Раз так, молчать больше нет смысла. Я и выложила мужу все про письмо и про визит Грегорича.