:: Читать - Оглавление - Книга "Доказывание истины в уголовном процессе: Монография" - Кухта Андрей Андреевич - Страница 24 - ЛитЛайф - книги читать онлайн

Изменить стиль страницы

Можно считать, что с 1960-х годов в нашей науке за термином «факт» прочно закрепилось значение действительного события, то есть произошла онтологизация факта, о чем мы уже говорили. В различных вариациях указанную позицию по вопросу о понятии доказательств в уголовном процессе впоследствии стали разделять многие процессуалисты[282]. Так, С.А. Шейфер отмечает, что существование материального объекта со следами преступления не превращает этот факт в доказательство, так как доказательством является не сам объект, а заключенная в нем либо в обстановке его обнаружения информация[283]. Доказательство представляет собой неразрывное единство сведения и источника его получения относительно доказываемых фактов, обстоятельств[284]. Доказательственные факты — это знания о фактах реальной действительности[285].

Благодаря работам криминалистов[286] в понимании доказательств получил развитие информационный подход: доказательства стали ассоциироваться с информацией[287]. Доказательства — это носители информационных следов об искомых фактах[288]. Одними из первых встали на эту позицию В.Д. Арсеньев, В.Я. Дорохов, А.И. Трусов, потом были и другие. В.Д. Арсеньев понимал под информацией сведения, передаваемые посредством устной или письменной речи, поэтому в понятие показаний, заключений экспертов и документов входят сведения о фактах и сигналы информации, с помощью которых они передаются[289]. В.Я. Дорохов называл доказательство «сигналом-образом». Он считал, что доказательства представляют собой фактические данные (сведения о фактах, информацию о фактах, но не сами факты), содержащиеся в законом установленном источнике[290]. А.И. Трусов определял доказательство как разновидность сигнала[291]. Эта же линия проводится и во многих современных работах. «Содержание доказательств — это заключающаяся в них доказательственная информация»[292].

Надо отметить, что информационный подход к определению доказательства удачно вписался в онтологическую концепцию факта[293]. «Обстоятельства, имеющие значение для дела, познаются не с помощью фактов реальной действительности, а с помощью сведений о них. Поэтому и доказательствами в уголовном процессе не могут быть факты, ими является информация или сведения о фактах. Факты не могут быть доказательствами по тем соображениям, что существуют объективно, независимо от воли человека, они не могут быть оценены с точки зрения их доброкачественности и достоверности»[294].

Таким образом, сторонники информационного подхода стали, с одной стороны, отождествлять факты с реальными событиями, подлежащими доказыванию, а с другой стороны, под доказательствами стали понимать сведения (фактические данные) о фактах и обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела, как информацию, полученную из установленных в законе источников и предусмотренными законом способами. В уголовном деле факты сами должны быть доказаны «фактической информацией», «информационными доказательствами»; в общем — информацией, какие определения к ней не прибавляй (сигнал-образ и т. п.).

С утверждением информационного подхода в понимании доказательств превалирующим стал монистический подход, а именно понимание доказательства как единства информации (сведения) и его источника[295]. Так, А.А. Рыжаков пишет, что понятие доказательства образуют следующие признаки: 1) в доказательствах содержатся сведения; 2) сведения — это информация об обстоятельствах, имеющих значение для дела; 3) сведения должны быть «собраны на» предусмотренный законом источник (добыты взяты из определенного законом источника); 4) сведения вовлекаются в уголовно-процессуальное доказывание в определенном законом порядке[296]. Он же дополняет свою позицию, говоря о доказательствах как сведениях о фактах и доказательственных фактах[297].

Такая конструкция позволяет определять доказательство в уголовном процессе как единство фактических данных (сведений об обстоятельствах совершенного преступления) и процессуальной формы (источников фактических данных). «Содержанием отображения в доказательстве являются заключенные в нем сведения, то есть фактические данные, а формой, способом существования и выражения отображения — источник фактических данных»[298]. По заключению И.Б. Михайловской: «Доказательство в уголовном процессе — это неразрывное единство фактических данных (то есть сведений о подлежащих доказыванию обстоятельствах) и процессуальной формы, в которую эти фактические данные облечены»[299].

Среди представителей монистического толкования доказательства есть отличия в деталях. В частности, В.С. Джатиев понимал под доказательством не только фактические данные, получаемые из надлежащих процессуальных источников, но и знания о фактических обстоятельствах содеянного и знания о законодательно зафиксированных признаках преступления, вместе с общими началами назначения наказания[300]. Однако эти детали несущественны. Ведь даже и те ученые, которые признают наличие сложной структуры у доказательства, исходят из того, что доказательство представляет собой единство находящихся по взаимной связи частей. Так, В.С. Балакшин указывает, что понятие «доказательство» следует рассматривать как единство трех основных элементов: 1) сведений о фактах; 2) источников сведений о фактах; 3) способов и порядка собирания, закрепления и проверки сведений о фактах и их источников, причем не как простое суммативное единство, а как систему их самих и возникающих в этой связи отношений[301].

Итак, есть мнение, что доказательство как уголовно-процессуальная категория есть единство сведений о фактах и процессуальной формы[302]. Более того, В.А. Лазарева имеет все основания говорить, что это мнение большинства ученых[303].

К плюсам данной позиции можно отнести то, что доказательство перестали отождествлять с фактом-1 (событием). Но плохо то, что за фактом закрепилось представление как части объективной реальности. И совсем плохо то, что доказательства стали отождествляться с информацией, а бывший когда-то главным смысловым центром определения доказательства — логический, аргументационный аспект стал вообще игнорироваться. Доказательство не факт, а информация — вот в чем суть современного учения о доказательстве, навязанного криминалистикой[304].

Подвергнем критике эту позицию по нескольким направлениям.

Прежде всего, по поводу информационного подхода надо отметить то, что он не проводит различия между людьми и счетными машинами (компьютерами), между обменом информацией и обменом смыслами, то есть не принимает во внимание речь; механизирует представление о доказывании и доказательствах, игнорирует психологию и другие аспекты человеческой природы.