Гатур внимательно вгляделся в лицо наследника, перевел взгляд на светящуюся лазурным светом левую руку, и ответил:

— Нашего царя Гмура нет в престольном граде, он отбыл в другой город своего обширного царства.

— А… а… так поэтому ты, Гатур, — уже более спокойно молвил наследник. — Поэтому ты и мнишь себя здесь вместо царя Гмура?

— Хе…,- злобно засмеялся Гатур, и, подняв свою обросшую рыжими волосами голову, уставился на Святозара. — Все то ты знаешь, и как меня величают, и что я вместо царя остаюсь старшим… Что ж, тогда верно следует тебя и твоих путников. — И гомозуль наклонил голову на бок, и, заглянув за спину наследника, оглядел его путников. — Пригласить к нам в гости, пока наш царь Гмур не вернулся… — Гатур повернулся и, что-то тихо шепнул своим людям, на гомозульском языке, который Святозар много раз слышал в первой своей жизни, но выучить так и не смог. — Идите за мной! — досказал он, обращаясь к наследнику.

Гатур начал спускаться по ступенькам, а остальные гомозули расступились в стороны пропуская гостей. Святозар обернулся, посмотрел на другов и наставников, и, кивнув им головой, пошел вслед за Гатуром, приподняв левую руку вверх так, чтобы были хорошо видны ступени не только ему, но и шедшим позади него.

Проход по которому шли гомозули и гости был не широким, но с очень высоким потолком и круто спускался вниз, иногда делая повороты направо. Он был обложен камнем, да только камень тот гладким и обтесанным был лишь на ступенях. На стенах и потолке корявые с острыми краями здоровущие валуны были плохо подогнаны друг к другу так, что между ними оставались большущие щели, через которые на головы путников осыпалась земля. Спускаясь за Гатуром по ступенькам, Святозар на очередном повороте оперся правой рукой о стену и почувствовал как его, что-то резко укололо в ладонь. Он поспешно поднес руку к глазам, глянул на нее и от неожиданности остановился, потому что на правом пальце нежно горел бледно-алым светом камень в перстне царя Альма.

— Ты, чего, Святозар? — обеспокоенно спросил Храбр.

Святозар повернулся и показал наставнику горящий алым светом перстень.

— Значит, они нас ненавидят, — догадливо молвил Храбр.

— Ну, не так как нагаки, — тихо ответил Святозар. — Но любви в их сердцах к нам нет… — Наследник немного помедлил, да погодя обидчиво добавил, — ах, неблагодарные какие…,- и развернувшись продолжил свой путь.

Спускаться пришлось довольно долго, Гатур идущий впереди хранил молчание, также молчали шедшие следом гости и замыкающие шествие гомозули. И Святозару чудилось, что в воздухе словно летала какая-та опасность и ядовитая злоба. Вскоре наследник заметил, что проем прохода стал постепенно увеличиваться в ширину, ступени закончились, и, пройдя немного по ровной поверхности, вмале вышли из прохода и оказались в огромной пещере-долине. Святозар затушил руку и огляделся. В долине был построен великолепный каменный город. Свет в пещере был мерклым, точно кругом царил полумрак. Воздух насыщенный влагой и сыростью, стлался тяжелыми испарениями и был трудно вдыхаемым отчего по первому гостям пришлось даже дышать ртом.

Сама долина смотрелось прямоугольной. Стены и потолок в ней были обложены гладкими камнями и вдоль стен в ряд на небольшом удалении друг от друга стояли высокие толстые столбы поддерживающие потолок. На самом навершие, почти под потолком, в эти столбы были вставлены огромные по виду белые алмазы, окруженные по краям белыми алмазами меньшего размера. Алмазы ярко мерцали, испуская белый свет, который и освещал долину гомозулей. Столбов в долине было много, и так как пещера уходила вдаль и конца ее было не видно, подсчитать сколько их становилось невозможным.

Дома в городе гомозулей зрелись удивительно — чудесными. Это были даже не дома, а высокие в несколько этажей дворцы, построенные из розового кварца, красной яшмы, голубой бирюзы, синего лазурита, зеленого нефрита, желтого сердолика. Маленькие круглые окошки, украшенные с двух сторон витиеватыми резными узорами, с прозрачным горным хрусталем вставленным вместо стекла, несильно переливались. Вокруг дворцов были разбросаны небольшие прудики, берега каковых окаймляли голубые, да синие лазуриты. Широкие дорожки пестрого или полосатого цвета были выложены из яшмы, агата, опала и оникса. В долине было очень тепло, даже жарко и теплый дух шел, точно откуда-то из- под земли, которую из-за множества дворцов, дорожек и прудиков, совсем не было видно.

Гатур повел Святозара и его путников по дорожке, которую с двух сторон ограняли невысокие молочные опалы с красноватым отливом. Дорожка пролегала сквозь город, где слева высились прекрасные дворцы, а справа дворцы постепенно сменились на хозяйственные и рабочие дворы. Там в рабочих дворах в черных фартуках под небольшими навесами, над драгоценными камнями, сидели гомозули-ювелиры, или усердно, что-то ковали, возле огня, с красными лицами гомозули — кузнецы. На хозяйственных дворах в больших загонах у гомозуль жили весьма крупные овцы, да свиньи, которые с удовольствием поедали, что-то из длинных, нешироких чанов.

Нежданно между хозяйственными постройками появилось небольшое, ничем не занятое место, при ближайшем рассмотрении оказавшимся махонистой каменной площадкой. Гатур повернул направо и ступил на эту площадку, и, посмотрев на наследника, кивнул ему, да зачем-то злорадно засмеялся, приподняв высоко верхнюю губу и обнажив ряд белых зубов. Святозару совсем не понравился ни взгляд Гатура, ни его смех, он чувствовал внутри себя такое раздражение… Одначе решил взять себя в руки, сдержаться и не ссориться с гомозулями, чтобы потом высказать все ему — царю Гмуру. Наследник зашел на площадку, следом на нее ступили наставники, други и проводники, и тогда площадка резко дернулась, и, заскрипев, заскрежетав, стала опускаться вниз.

Глава двадцатая

Святозар посмотрел на Гатура, перевел взгляд на полыхающий алым светом камень в перстне и спросил:

— Когда вернется царь Гмур?

— Кхе… кхе… кхе…,- засмеялся Гатур и скривил лицо. — Скоро, скоро, только не знаю, захочет ли он тебя увидеть?

— Уж, поверь мне захочет, — грубо проронил наследник. — Я знаю одно имя, перед которым не устоит твой царь Гмур.

— Да…,- перестав смеяться и удивленно посмотрев на наследника, поинтересовался Гатур, — и что же это за имя?

— Это имя я скажу царю Гмуру, а не тебе Гатур, — заметил Святозар. — Потому как ты был всегда глуповат, и за эти долгие века так и не поумнел…И гляжу я, лишь наполнился изнутри злобой.

Глаза Гатура с нескрываемой ненавистью полыхнули огнем, он зыркнул на наследника, и выпучил вперед губы намереваясь сказать, что-то обидное, но потом перевел взгляд, и, глянув на рукоять меча Кладенца, благоразумно смолчал. Площадка неторопливо двигалась вниз и Святозар увидел, что она опускается на толстых железных цепях, которые были закреплены на обратной стороне потолка-пола с двух сторон, и, образовывая круг, крепились на тяжелых вращающихся, установленных на земле, огромных камнях. Площадка опустилась настолько, что теперь наследник смог понять, почему так злобно смеялся Гатур. Оно как там внизу была узкая длинная, каменная пещера, в которой с двух сторон стояли железные, решетчатые темницы, а в них сидели люди, и люди те были не из народа гомозулей.

Посередине пещеры поместились в ряд толстые столбы поддерживающие потолок. И в столбы, на уровне роста гомозуль, были вставлены с двух сторон факелы, которые хотя и ярко горели, но почти не давали света, посему пещера была какая-то совсем уж мрачная и сырая. Площадка опустилась почти к самому полу, Гатур спрыгнул с нее, и к нему в тот же миг с разных сторон подбежало еще с десяток гомозуль с копьями и секирами в руках, они направили оружие на Святозара и его другов.

— Ха…ха…ха…, - громко засмеялся наследник, и, медленно сойдя с площадки, шагнул навстречу к гомозулям, да схватился правой рук за направленное на него ромбовидное острие копья. — Смотри-ка, — насмешливо сказал Святозар. — Гомозули научились секиры делать, да копья, а пользоваться вы ими научились? Или это так… чтобы напугать несчастных пастухов, попавших к вам в плен.