ствования В. начинает с разрушения традиционных форм:

путешествия, сказочно-фантастического и исторического романа,

создает роман без начала и конца или с прихотливо переста-

вленными частями. Сюжет для него настолько несуществен,

что произведение в 3-х частях его не имеет, а если он и начи-

нает развертываться, то автор небрежно обрывает его в момент

наибольшего интереса.

Творчество В. занимает также значительное место на пути

общего движения литературы 30-х годов от стиха к прозе,

в выработке литературного языка 2).

В „Страннике" прихотливо сочетаются обе формы речи

без всяких оснований перехода от одной к другой. Такое со-

четание мы найдем у Каролины Павловой в „Двойной жизни",

но с тою разницею, что там строго выдержано разграничение:

проза соответствует внешней жизни героини, стцхи — внутрен-

ней. У Марлинского в „Поездке в Ревель" также безоснова-

тельно, как и у В., смешивается то и другое. Но в „Стран-

нике" имеется еще и ритмическая проза — ею написана поэма

„Эскандер". „Задумчиво глядит он на даль и на море, как

будто впервые он видит и прелесть и мрачность природы",

к которой писатель возращается и в дальнейшем — например,

вступление „Лунатика" представляет собою настоящее стихо-

творение в прозе.

В области словесного сказа он вводит, как мы видели,

ряд гротескных приемов, в „Кощее Бессмертном" его интере-

сует проблема языкового колорита и, с этой целью, он про-

делывает мозаическую работу, вставляя слова и выражения из

Ефимьевской и Новгородской летописей, пользуясь для спра-

вок Четьями Минеями, историей Геродота, Карамзина и т. д.3)

Но роли его в истории литературного языка должно быть

посвящено специальное исследование.

*) П. Н. Сак у лин. ,Из истории русского идеализмам, т. I, ч. 2,

стр. 288.

Об этом движении у Э й х е н б а у м а : „Лермонтов", гл. III.

ъ) Папка М» 2290: примечание к былине „Кощей Бессмертный".

1361

VI

„ С т р а н н и к " и л и т е р а т у р н а я т р а д и ц и я 2 0 — 30

г о д о в .

Какое же место занимает „Странник" в общем ходе лите-

ратурного развития? Где искать корней этого явления и суще-

ствуют ли соответственные аналогии на Западе и в России?

Сам Вельтман сравнивает себя с „сочинителем" путе-

шествия Анахарсиса, аббатом Бартелеми, который также ездил

по картам и книгам, объехал всю Грецию и посетил глубокую

древность. Но на этом и оканчивается все сходство. Цель

путешествия молодого скифа Анахарсиса 1) — просветительная.

Он знакомится с нравами и обычаями греков, рассказывает

о своих встречах и беседах с великими мужами: Аристотелем,

Гезиодом, Пиндаром, описывает греческое государственное

устройство — в общем, преподносит читателю исторические

сведения в форме путешествия.

Этот тип литературного бессюжетного путешествия, главная

цель которого о п и с а н и е виденного, знаком русской лите-

ратуре еще с Карамзина. Кроме общеизвестных путешествий

В. Измайлова (1800-1802 г.) и князя Шаликова (1803-1804 г.),

мы найдем целую серию переводов, в роде „Путешествия

ученых в разные части света", соч. де-Сен-Пьера, (с фр. 1805),

„Путешествия в Цитеру" (с фр. М. К. 1804), „Путешествия

немца по Италии" соч. Морица 1803-5 г. и т. д. — и бес-

конечное число русских „любознательных" путешественников:

„Моя прогулка в Ростов" Р... Ра... 1804 г. „Путешествие от,

Триеста до Петербурга в 1810 году" . Вл. Броневского. 1828 г.

„Путешествие в Китайский город Маймачень" — Степанова,

печатавшееся в форме писем в Енисейском альманахе в 1826 г.

„Путешествие через Южную Россию, Крым, Одессу" Все-

воложского, 1836 г. — и ряд других. Этот жанр „путешествий"

вслед за Вельтманом пародирован Соллогубом в ≪Записках

Петербургского жителя" 2), который находит его самым скучным,

угрожающим читателю".

Русская критика сближала „Странника" с путешествиями

Свифта и Стерна. „Путешествие Гулливерово" и „Сентименталь-

ное путешествие Иорика" принадлежит ко второму типу

этого жанра, сущность которого—ряд п р и к л ю ч е н и й с ге-

роем. Так у Свифта: традиционное крушение корабля, разбой-

ники, остров неведомых обитателей и т. д. — эти приемы

') »»Voyage du jeune Anacharsis en Grece" par J. Barthelemy. Paris 4 vol.

*) „Иллюстрация", 1845, т. I.

1361

будут использованы В. в „Рукописи Мартина Задека", но ни-

чего подобного мы не найдем в „Страннике". Авантюры Иорика

перенесены в область любовных историй, у В. же возможные сю-

жеты в этой области намеренно разрознены и приключений не по-

лучается. Отличие „Странника" от этих двух видов путешествия

в том, что автор странствует по полю воображения — в области

своих мыслей и чувств. Такой тип „путешествия" намечается

у Жан-Поль-Рихтера, в „Das Kampaner Thal" 1797, где передви-

жение по кампанейской долине целого общества — лишь чисто

внешняя связь их бесед на разные темы, а затем в „Auswahl

aus des Teufels Papieren" (1789), где автор излагает свои фило-

софские рассуждения о человеке, религии, управлении, облекая

это в форму быстрого перелета из одного города в другой, из

Вены — в Сирию≫ оттуда в маленький немецкий городок и т. д.,

но сатирический стиль этого произведения чужд легкому, шутли-

вому тону „Странника", который восходит к иным источникам —

„ Т р и с т р а м у Шанди" С т е р н а и „ П у т е ш е с т в ию

в о к р у г моей комнаты" К с а в ь е де Местра.

Вот два произведения, послужившие школой для Вельт-

мана. Имя Тристрама Шанди он вспоминает в рукописи „Стран-

ника" в разговоре „человека дородного" и „худощавого": „С во-

просом о величине душ ты можешь обратиться к Тристраму

Шанди" *) — и не даром, так как основные принципы композиции

взяты писателем у Стерна. Хотя у последнего как будто и есть

определенный сюжет „жизнь Тристрама", но автор намеренно

его разрывает различными вставными историями, при чем ка-

ждая из них, в свою очередь, разорвана, например: начавши

рассказ о повивальной бабке в 7 главе I тома2), он бросает его

до 10-ой и снова продолжает только в 13-ой. Основной сюжет

история Шанди не имеет конца, предисловие попадает во

II часть. Стерн обнажает свой прием, как и Вельтман, подчер-

кивая, что его сочинение против всяких общепринятых правил:

„к чорту все правила, я все делаю против правил" 8) (Ш, 149).

Он сравнивает свое сочинение с ломаной линией, где глав-

ный предмет и побочные его части между собою перемешаны

и перепутаны, (I, 173) и где отступления — „душа чтения"; „вы-