для этого произведения, так хорошо определяют они его

основную сущность.

„Странник" создает на русской почве своеобразный бес-

с ю ж е т н ы й жанр, в котором сюжет заменен калейдоскопом

случайных тем, в нем р а з р у ш а е т с я т р а д и ц и я лите-

р а т у р н ы х путешествий, намечаются основные черты

творчества В., получающие в дальнейшем свое развитие, соз-

дается он на почве личных переживаний, использованных как

литературный материал. Все это заставляет выделить его

особо, тем более, что это первый блестящий дебют начинаю-

щего писателя.

„Странник" появляется сначала в отрывках в „М. Тел."

(1830 г. № ,20 и 1831 г. № 2) и в „Деннице" (1831 г. ч. I

и II), затем выходит отдельными изданиями в 1831 и в 1840 г.

По свидетельству самого автора Пушкин от души смеялся

при чтении его и обещал написать отзыв 2). Действительно,

в письме к Нащокину (Царское Село 1 июня 1831 г.) Пушкин

пишет: „я сейчас увидел в „Лит. газете" разбор Вельтмана

очень неблагосклонный и несправедливый, чтоб не подумал

он, что я тут как нибудь вмешался. Дело в том, что и я ви-

новат: поленился исполнить обещанное, не написал сам

разбора".

„М. Тел." (1831 г., № 5, 17, 21) встречает „Странника"

восторженно, как явление „своенравное, неожиданное и ра-

достное", именуя его прелестным „благоуханным цветком

в заглохшем саду нашей словесности". „Молва" (1834 г.,

№ 50) называет его „одним из драгоценных алмазов нашей

литературы". „Сев. Пчела" и „Телескоп" с особою похвалою

отмечают поэму „Эскандер". Полевой пишет В.: „мне хоте-

лось сообщить вам мои мысли о вашей прелестной тетрадке,

которую вы у меня оставили. Она меня восхитила оригиналь-

ностью, свежестью мысли и отличным изложением" Белин-

ский находит, что в „Страннике" выразился весь характер

Зельтмана — „причудливый и своенравный" 4). И, с этих пор,

он известен в обществе, как „автор Странника".

1) Об этом в подготовляющейся работе: „Гротеск Достоевского".

а) Воспоминания Вельтмана—„Вестник Европы", 1881 г., № 2.

») Папка № 2274.

<) „Молва", 1836, № 6.

Форма „Странника" поражала читателей своею необычай-

ностью. Старая традиция путешествия, весьма популярного

жанра в русской литературе, завещанного ей еще XVIII веком,

оказалась чрезвычайно своеобразно преломленной. Вельтман

путешествует на протяжении 45 дней, не сходя с места, по

географической карте, и, первоначально в рукописи, он так

и назвал свое произведение: „Путешествием по генеральным

картам".

Иногда автор пытается создать иллюзию путешествия,

которую сейчас же сам разрушает. Он хочет передать: 1) тече-

ние времени, начиная каждый день словами: „пора вставать",

„проснувшись около полудня", и заканчивая: „ночь, пора на

ночлег"; 2) движение, темп езды — быстрой сменой коротких

фраз: „Вот лицо земли пред нами, счастливой дороги! Заяц

навстречу не попадется, ось не переломится, колесо не раз-

летится вдребезги"; 3) дать описание мнимо встречающихся

местностей, как это принято в путешествиях, — например,

Хотина, где он останавливается на ночлег, Днестра, через

который он проезжает, Кишинева и Кишиневского сада; 4) наме-

тить некоторые происшествия, правда, очень несложные — как

посещение молдаванина, находка рукописи. Но все это играет

чисто внешнюю, служебную роль, являясь лишь поводом для

всяких воспоминаний в форме беседы с читателями.

Путешествие по карте н а м е р е н н о разрушается авто-

ром и внутренняя разрозненность делается принципом постройки.

В I части еще соблюдена некоторая географическая последовав

тельность. Путешествие начинается из Подолии, так как „осталь-

ная половина света пуста и незначительна". Через Могилев

странник приезжает в Хотин, где и располагается на ночлег.

После длинных рассуждений о путешествии он направляется

в Кишинев, после многих отступлений дано описание Днестра.

Иногда путешествию придается характер реальный: „дорога

меня совершенно разбила", описывается прогулка по улицам

Кишинева и т. д. Но только что читатель начнет забывать,

что путешествие совершается, сидя на месте, как автор стре-

мится разрушить иллюзию: „в Кишинев! — и вот я меряю цир-

кулем по масштабу 5 верст".

Во II части даже эта внешняя географическая последова-

тельность восстанавливается с трудом, в III она отсутствует

совершенно, и это опять — намеренный прием повествования:

„Взоры наши отправляются вдоль по широкой карте. Вот я вожу

по ней указательным пальцем" (II, 6 стр). Следует перерыв

в две главы, затем он возвращается к брошенной теме: „Со

вздохом глубоким отправляюсь я вдоль по пространной карте"

(II, 9). После нового перерыва он вспоминает, что войска при-

ближаются к границе, но снова отвлекается беседой с читате-

лями, и лишь спустя несколько глав≫, возвращается к своему

передвижению* Эту непоследовательность он сак подчерки-

вает: „кажется мне, что я сбился с дороги. В которо* же

из глав своротил я вправо или влево?" (гл. CLIV). В III части

он говорит: „Не зная, с которой стороны подойти мне опять

к тому месту, где остановилась главная мысль моя и военные

действия, я задумался, как Аристотель, о достоинстве книг"

(21 стр.). Но путешествие снова прервано на два дня, после

чего он вспоминает: „я полагаю, что всякий помнит, на чем

остановился поход мой во II части" (III ч. 33 стр.), — а в III ч. он

объявляет: „Совсем на землю я не хочу съезжать. Пущусь по

седьмому слою воздуха". Таким образом, традиционная форма

путешествия намеренно разрушена в „Страннике". Ключом

к к о м п о з и ц и и его является указание, что это путешествие

„по цолю воображения": „В крылатом легком экипаже, чита-

тель, полетим, мой друг" (гл. CXVIII). Затем далее: „Сбираясь

в дорогу, я еще должен осмотреть свое воображение. Подоб-

ного коня должно гладить, чистить и холить, кормить мозгом,

а поить жизненными соками. Зато, едва только ногу в стремя...

распахнулись крылья, хлоп задними ногами в настоящее... гля-

дишь, уже он в будущем или в прошедшем, на том или другом

полюсе, на небе или под землей, везде и нигде, чудный конь!"

В главе 119 он снова к этому возвращается: „Порхай, лети,

мой милый конь, тебе не нужен хлыст и шпоры".

Этим объясняются: 1) б ы с т р о т а , с какой он перелетает

с одного места на другое: „Воображение уже спустилось

с каменной горы, проехало без внимания город, таможню,

карантин и переправилось чрез Днестр, не двигая с места

парома" (гл. VII); 2) б е с п л а т н о с т ь и н е п о с л е д о в а -