Ни на один вопрос, задержанный не ответил, безучастно глядя на руки, лежащие на столе. Только когда попытались снять с его шеи крест, задержанный, словно ополоумел, поначалу бросился в драку, а потом слезно умолял вернуть золотой крестик с выгравированными буквами «Е» и «С».

– Иван Дмитрич, – Миша Жуков, помощник Путилина, барабанил пальцами правой руки по листам писчей бумаги, сложенной стопкой, – Герц молчит, словно воды в рот набрал, но не это важно, улик хватает. Служанка умершего его опознала, извозчик тоже.

Путилин молчал, устремив задумчивый взгляд в окно, где на столицу начинал опускаться ранний вечер.

– Иван Дмитрич, – повторно обратился к начальнику помощник.

– Так—то оно так, —вскинул брови и сжал губы, потом продолжил. – Посуди—ка сам. Идет человек на убийство, а для чего, скажи—ка, срезает метки с одежды.

– Не знаю.

– Не знаешь… А для того, мил—государь, чтобы мы не узнали истинного имени и фамилии. значит у задержанного есть своя тайна, которую нам предстоит узнать, тем более… Ладно, слушай свое задание по теперешнему делу, ты должен собрать все, что сможешь откопать о неком господине Ильине, как ты знаешь застреленном в одной из дорогих гостиниц столицы, а я займусь личностью задержанного.

Следующим утром Иван Дмитриевич был удивлен визитом родственника убитого Петра Серафимовича, который сам предложил взглянуть на задержанного, уж больно интересно было ему, кто соизволил покуситься на жизнь дражайшего Василия Иосифовича, в жизни мухи не обидевшего.

– Господин Путилин, мне сообщили, что вы занимаетесь поимкой злоумышленника, и я безумно удивлен происшедшим и не могу найти объяснения случившемуся злодеянию. Василий Иосифович в последнее время часто бывал в столице по настоянию родных, ибо после смерти жены Машеньки два года жил безвыездно в своем имении, а ведь он еще крепкий мужчина. К сожалению, Бог не дал ему наследника, но несколько месяцем я видел Василия в хорошем расположении духа.

– Господин Ильин не собирался жениться?

– Я думал об этом, но он бывал иногда скрытен и любил устраивать неожиданные сюрпризы. Так что вполне может быть.

– Скажите, у Василия Иосифовича написана духовная?

– После смерти Машеньки он написал, но об этом может знать его поверенный, кажется, им был господин Скарабеевский, проживающий здесь, в Петербурге

– Велико ли состояние Ильина?

– Я думаю, что все состояние около двух миллионов.

– Он путешествовал один?

– Нет, всегда со своим верным Санчо Панса, как я называл Ивана, слугу Василия, но в этот раз, как говорил Ильин, он слег с какой—то болезнью и не имел возможности быть рядом с хозяином.

– Вам не ведома причина приезда?

– Увы, – произнёс, задумавшись, родственник убитого, – даже предположить не могу. Василий обязательно дождался бы выздоровления Ивана, без сомнения. Это утверждаю с достаточной уверенностью.

– Вы бывали в «Европейской» у Ильина?

– А как же! В последний раз вчера вечером.

– О чем Вы с ним беседовали?

– Так о пустяках. Я пробыл у Василия с полчаса, так сказать визит вежливости. Мы выпили по чашке кофе и рюмке коньяку.

– Может быть, вам показалось что—то необычным?

– Нет, постойте, – задумался Петр Серафимович, – хотя… нет, он был в превосходном настроении.

– Хорошо, взгляните на убийцу.

– Я не хотел бы, чтобы он меня видел.

– Я это устрою.

– Господин Путилин, – жаловался родственник убитого, – я сбит с толку. Это же Константин Иванов – двоюродный племянник Василия. Я ничего не понимаю, я отказываюсь, что—либо понимать. Может, вы мне объясните? – глаза высказывали не только удивление, но и какое—то непонятное беспокойство.

– Что ж, – сказал Иван Дмитриевич, – я вам все поясню после того, как сам смогу разобраться в происшедшем.

Путилин держал в руках лист бумаги, где старательно было выведено:

«Константин Евграфович Иванов, двадцати трех лет, из потомственных дворян Харьковской губернии, студент Харьковского Императорского Университета, слушает курс юридического факультета».

Молодой человек ничем себя не проявивший, но и не запятнавший свое имя и вдруг в одночасье ставший убийцей собственного дядюшки.

Задержанный тенью прошел к столу и опустился на стул.

Иван Дмитриевич подал сигнал конвоиру, чтобы тот оставил их наедине.

– Константин, – произнёс Путилин, молодой человек оживился и поднял взгляд на начальника сыскной полиции и тут же появившийся в глазах огонек погас, – личность твоя установлена. Может быть, пришло время рассказать о твоем преступлении?

– Вам не понять, – вздохнул Иванов и плечи еще больше опустились, – Вам не понять, вы погрязли в суете обыденности, а она… Я ничего не хочу говорить, пусть меня уведут и оставьте меня в покое, я не хочу, чтобы грязными руками трогали самое дорогое и святое для меня, – и молодой человек умолк.

– С чем пожаловал, господин Жуков, – Миша всегда обижался, когда Иван Дмитриевич его так называл, но в данную минуту пропустил «господина» мимо, даже не наморщил высокий лоб, как делал всегда.

– Немножко, но кое—что есть.

– Слушаю, – Путилин откинулся на спинку кресла, приготовился к накопанному Мишей.

– Ильин Василий Иосифович, тридцати девяти лет, потомственный дворянин. Проживает, то есть проживал в Харьковской губернии в Старобельском уезде в собственном имении. Десять лет тому женился на Марии Петровне Ковтун, дочери владельца маслозавода, который вскоре по смерти отца перешел дочери, умершей три года тому. Два последующих года жил затворником, но вот год, как, по настоянию родственников, начал появляться в Москве и столице.

– Немного.

– Иван Дмитрич, – засопел от обиды Михаил, – времени—то мало. Сколько успел.

– Молодец, – похвалил Путилин.

– Рад стараться, – повеселел помощник, – а задержанный молчит?

– Молчит.

– Как же с ним?

– После твоего ухода пришел ко мне родственник господина Ильина. Он опознал взятого нами под стражу, им оказался двоюродный племянник убитого некто Константин Евграфович Иванов, двадцати трех лет. На вновь учиненном допросе он был немногословен, но любопытнейшие прозвучали слова. Поначалу Иванов проговорился «она», а потом о чем—то святом и дорогом ему сердцу. Поэтому начни искать женщину, которой предложил или собирался предложить свою руку убитый. Я думаю, эта тропинка нас выведет к более широкой дороге.

– А кто становится наследником Ильина? – просил Миша.– Ведь наследников он так и не дождался.

– Вот по этой причине нам стоит посетить поверенного в делах Ильина господина Скарабеевского, – Иван Дмитриевич начал листать книгу, из которой почерпнул, что поверенный в делах Александр Михайлович Скарабеевский проживает в меблированных комнатах Квернера, что на Невском проспекте.

Александр Михайлович принял сотрудников сыскной полиции в своем кабинете, за которым он посматривал конспект речи, что придется сегодня произнёсти в защиту одного не очень честного поставщика. Легкое раздражение охватывало его по этой причине. А здесь еще и полицейские.

– Господа, я очень занят, поэтому могу уделить Вам всего несколько минут

– Александр Михайлович, – сказал Путилин, – я знаю о Вашей занятости, – действительно Скарабеевский был одним из занятых поверенных не только в гражданских, но и уголовных делах, обладая энциклопедическими знаниями в избранной им деятельности, – но если бы не чрезвычайные обстоятельства, я не посмел вас потревожить.

– Слушаю Вас.

– Является ли вашим клиентом некий господин Ильин Василий Иосифович?

– Да, – сухо ответил он, – но дела господина Ильина я буду обсуждать только с его ведома.

– Другого я и не ожидал, – произнёс Иван Дмитриевич, – но к несчастью Василий Иосифович был вчера застрелен.