— Не стоит торопить события, Прасковьюшка, — отвечал Зольтеман старший, — чтобы сыграть свадьбу, нужны деньги, которыми Лев пока не располагает. Это с виду он такой успешный, а на самом деле гол, как сокол!

Лев пришел в бешенство, когда отец заговорил с ним о свадьбе.

— Об этом не может быть и речи! Зачем мне вешать ярмо себе на шею? Мне всего двадцать восемь — я еще не нагулялся, чтобы ни с того ни с сего вдруг жениться! Я не готов остепениться или же только играть роль добропорядочного семьянина, как ты, и в тайне от жены искать пылких свиданий на стороне. Нет, и в семейной жизни, наверняка, есть свои прелести, но зачем покупать корову, если мне дают молоко бесплатно?! Да, Анастасия нравится мне, я бы даже мог с уверенностью сказать, что это не просто симпатия, а любовь, но, отец, жениться на ней, я не хочу. На ней… не потому, что она мне не пара, не потому, что она живет в общежитии и у нее мизерная зарплаты кассира. Дело вообще не в деньгах. Будь моей женой Сюзанна — она бы обходилась мне дороже, чем Настя. Я не готов засыпать и просыпаться с одной и той же девушкой, даже если эта девушка будет такой милой, как Настя, или такой страстной, как Сюзанна. Я ценю свою свободу, отец, и мне крайне неприятно слышать от тебя подобные заявления. Я, конечно, понимаю, откуда дует ветер — мне было бы проще, если бы ты не был знаком с Прасковьей Марковной, — ведь это она настропалила тебя против меня?

В итоге Николай Зольтеман оказался между двух огней: с одной стороны — сын, мнение которого он разделял, не считая необходимостью жениться в столь раннем возрасте, а с другой — давняя подруга, с которой не хотелось портить отношения из-за категоричности сына.

С испорченным настроением Лев пошел провожать Анастасию домой. Ее по-прежнему не покидала уверенность, что ничто не угрожает их безоблачному счастью, и Лев несколько озадачен лишь приездом отца, ведь под угрозой срыва их интимные свидания у него дома. Но дело обстояло гораздо серьезнее.

Льва стала тяготить привязанность к Анастасии. Глубина его чувства казалась непомерной, словно он без акваланга погружался на дно и от одного рывка вниз или вверх завесила его жизнь. В растерянности, с сожалением, что время расставания нельзя перенести на дальний срок, Лев был близок к решению, что пора вычеркивать Анастасию из своей жизни. Впервые этот поступок давался ему с такими тревожным ощущением, будто его насильно с завязанными руками и глазами вели как смертника к гильотине, словно не он сам являлся палачом своей любви, а злой рок или непредвиденные обстоятельства. 

В сознании Льва разразилась буря: одна часть его души, огорченная и подавленная, как жалкий каторжник, была готова бежать, восстать против надиктованных его же разумом законов, а другая часть противилась и была готова пожертвовать любовью из-за страха любить. Если раньше Льву не нужен был предлог для разрыва отношений, то теперь он тщетно его искал, но не находил ни малейшего повода, чтобы расставаться. Даже разговоры о свадьбе его уже не слишком беспокоили — можно было оговорить это событие и запланировать на следующий год, и за это время найти массу возможностей не жениться. Лев даже переспал с Сюзанной, чтобы, как он надеялся, снизить свое влечение к Анастасии, но и это не помогло.

Город еще спал. Ни шороха, ни малейшего звука, лишь изредка старый тополь постукивал сухой веткой по стеклу, и Анастасия отвлекалась от мыслей о своем положении. Всю ночь она проворочалась и под утро даже не пыталась уснуть. Тест показал две полоски, и она не знала, радоваться или плакать, и поочередно то тешила себя представлениями, как качает младенца на руках, то вздрагивала перед страхом аборта.

Поликлиника находилась в нескольких кварталах от супермаркета, и Анастасия с вечера отпросилась у администратора, сославшись на недомогание и необходимость сдать анализы, поэтому с утра отправилась не на работу, а в женскую консультацию.

Запах лекарств и девушки с круглыми животами взволновали до смертельной бледности. Перед дверью гинеколога она почувствовала, как ноги, словно свинцом налились, и она с трудом сдвинулась с места, чтобы присесть на скамейку. Бросило в жар, и снова тошнота напомнила о себе, сжимая горло. Сомнений не оставалось — тест не обманул, но для полной уверенности Анастасия хотела услышать это от врача и только после подтверждения рассказать Льву.

«Как же отреагирует Лев? — думала. — Обрадуется?! Обнимет и, подхватив на руки, закружит в воздухе со слезами, выступившими на глазах, или остолбенеет в шоковом состоянии и скажет, что стать отцом пока не готов».

Когда подошла очередь, Анастасия робко переступила порог кабинета. От волнения дрожало все тело, как после холодного душа. Медсестра, не поднимая головы, предложила присесть, а доктор задала вопрос: «На что жалуетесь?». Анастасия безумно боялась врачей, и пока заполняли ее карточку, пребывала в таком болезненно подавленном состоянии, что ни на чем не могла сконцентрироваться. Она машинально отвечала на вопросы, то блуждая глазами по стенам с обоями в цветочек, то рассматривая папки на столе или два маленьких кактуса за занавеской, а потом — белый советский плафон и трещину на потолке в комнате осмотра.

— Да, беременность есть, — говорила врач, — примерно шесть недель. Будете рожать?

— Да… — неуверенно ответила Анастасия, и все окончательно поплыло перед глазами.

Очнулась она от едкого запаха нашатырного спирта. Доктор советовала не волноваться, больше отдыхать на свежем воздухе, избавиться от вредных привычек, если они есть, и подумать о здоровье ребенка, а также объяснила, что причина обморочного состояния у беременных женщин чаще всего вызвана железодефицитной анемией. Она выписала Анастасии направление в лабораторию и посоветовала для профилактики пропить витаминные комплексы для беременных и не забывать о фруктах, богатых не только железом, но и другими минералами и витаминами.

Анастасия вспомнила поговорку: «Съедай по яблоку в день, и ты оставишь врача без хлеба», и купила килограмм зеленых яблок. Она загорелась желанием стать матерью, наблюдать, как растет ее дочь, как делает первые шаги, учить с ней стихи, водить за ручку в садик, и при этом она уже представляла голубоглазую малышку со светлыми завивающимися волосиками, пухлыми ручонками, в которых она держит плюшевого мишку. Анастасия хотела, чтобы девочка родилась крепкой, и всерьез задумалась о своем питании, и тут же отчаялась — если Лев ее бросит, то ей придется отказывать себе даже в молоке, ведь они с бабушкой не располагают большими деньгами и зачастую питаются очень скромно.

Беременность вытеснила на задний план все мысли. Еще недавно Анастасия планировала подтянуть знания по математике и биологии, подготовиться к вступительным экзаменам в институт, теперь же думала о кроватке для своей малышки, о пеленках, распашонках и красивых шапочках с кружевами. Она надеялась, что родится девочка, и это знаменательное событие должно было бы произойти по предварительным подсчетам в первой половине июня.

Сердце переполняла материнская нежность. Иногда в него закрадывался трепет перед родами, боязнь боли и врачей, но любовь к маленькому живому существу, поселившемуся у нее в животе, прогоняла все нехорошие раздумья.

Сообщить новость Льву Анастасия собиралась на следующий день. С приездом отца, именно с этим событием она связывала его отчужденность, они стали реже видеться — Лев дважды не приходил провожать ее до общежития, объяснив это нехваткой времени, возникшей из-за неразберихи со счетами пиццерии: поставщики требовали денег, которые он якобы уже перечислял и повторно оплачивать не собирался. Без него ей становилось тоскливо, но его отсутствие бурю в душе не вызывало, и она могла смириться с вынужденным одиночеством, не сомневаясь, что завтра все изменится: Лев разберется со счетами, а Николай Зольтеман дольше недели в гостях не задержится.