— Мне нужен ее сын.

— Его нет.

Я зашел в бар.

— Только что тут вертелся, — сказал бармен.

— Он выходил?

— Нет. Вот он!

Аргирис стоял у двери. А через минуту — уже перед зданием гостиницы, возле светлого автомобиля, беседовал с дамой, сидящей в машине. Это была Ирма Кондалексис.

Повернувшись лицом к молодому человеку, она держалась рукой за приоткрытую дверцу. Собака зевала на заднем сидении. Вся тройка являлась живым выражением роскоши и упадничества. Алекс Аргирис что-то сказал, и женщина, взглянув на меня, расхохоталась. Затем они продолжили беседу, не уделив больше мне никакого внимания.

3

Итак, предстояла встреча с Магдой Констас.

Я испытывал любопытство и беспокойство.

— Квартира Констас?

Ответил женский голос, безразличный и сухой, голос, который не совпадал с моим образом вдовы.

— Да.

— Госпожу Констас, прошу вас.

— Кто ее спрашивает?

Я представился.

— Подождите, пожалуйста.

Я ждал. Голос — станет первым элементом моего знакомства с Магдой Констас. Каким должен быть голос красивой, привлекательной женщины, возможно убийцы?!

— Вы?

И хотя телефон искажает звуки, слово это прозвучало нежно и ласково.

— Вы в Афинах?

— Да.

— А когда приехали?

— Вчера вечером.

— Разумеется, вы не будете жить в гостинице… Наш дом — это всегда и ваш дом.

— Когда можно вас увидеть?

— Даже сейчас, конечно, сейчас, жду с нетерпением.

Я медленно повесил трубку. «Привлекательная и опасная женщина». Голос ее был одним из самых приятных и теплых, когда-либо слышанных мною.

Я помнил дядину виллу с детства, но ни разу не переступал ее порога… Когда-то мне показывали большие железные ворота и каменный дом за деревьями, произнося с опаской: «Дом дяди Тимотеоса». Этот дом переплетался в воспоминаниях моего детства с образом человека жестокого и строгого, со слезами матери и еще с чем-то важным, чего я не помнил и боялся.

Пройдя двор, я свернул на мощеную аллею и увидел женщину в черном. Она ждала около мраморной лестницы. Невольно на несколько мгновений я остановился, но потом быстро шагнул вперед, произнеся невпопад несколько слов. Мы были явно смущены. Наконец она взяла меня за руку и повела в дом.

— Я хочу, чтобы вы чувствовали себя свободнее.

Голос ее опять дрогнул.

— Как счастлив был бы он увидеть вас здесь!

Магда пригласила в просторную комнату, где я смог разглядеть ее лучше. Она была не просто очень красивой — она была особенной. Большие беззащитные глаза придавали лицу детское выражение. Бархатные тона голоса самое простое слово наполняли каким-то особенным смыслом и удивительно гармонировали с близким к совершенству очень женственным телом.

— Вам не следовало останавливаться в гостинице, — сказала она. — Я настаиваю на том, чтобы вы ехали прямо к нам.

— Вы, вероятно, знаете, что ваш муж…

— Это было упрямство, за которое он дорого заплатил. Только я знала, какую нежность он к вам питал. И…

Магда запнулась. Я понял, что она хотела сказать о завещании.

— Он не мог простить матери ее брак.

— Дело не только в этом. Он давно примирился с браком, но из-за упрямства не мог проявить свои чувства.

Эта женщина моложе меня, относилась ко мне с такой теплой заботливостью, будто действительно была родной тетушкой… Я вспомнил слова Апостолоса Мелахриноса. Как отличался образ Магды Констас, представленный им, от этой женщины. Но какая из них настоящая?!

— Вы, конечно, узнали подробности о смерти, — сказала Магда.

— Да. Я сегодня встретился со своим адвокатом.

В детских глазах появились искорки злости.

— Вы беседовали с Апостолосом Мелахриносом?

— Сегодня утром.

— Представляю, что он говорил…

— Мы обсуждали только детали, относящиеся к завещанию.

— Только ли? Этот человек меня ненавидит, преследует своей ненавистью. Если бы только знали, что он посмел говорить обо мне…

Я знал. Но разумеется, ничего не сказал.

— Почему он ненавидит вас? — спросил я несколько погодя, — он же всегда был добрым другом дядюшки.

— Так думал и мой супруг. Но разве может быть искренним другом тот, кто посягает на его жену?.

Ответ меня ошеломил. Апостолос Мелахринос, человек столь серьезный, да в его возрасте…

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что вас не было в Афинах долгое время и вы всего не можете знать. Не будем об этом говорить… Расскажите лучше о себе.

Я чувствовал, как поддаюсь ее очарованию.

Но нужно действовать. Эта женщина, возможно, изменяла мужу. А может быть, его и убила. С уязвленной гордостью она рассказывала о недостойном поведении Апостолоса Мелахриноса. А именно: он был человеком, считающим ее виновной, человеком, любящим своего друга и не простившим его смерть.

Я рассказал кое-что О своих путешествиях.

— Сообщите в гостиницу, чтобы вам подготовили багаж. Я пошлю забрать его. Вы будете жить здесь.

Я хотел отказаться, но покорно промолчал.

— Скажите, что не откажетесь…

И она положила свою руку на мою. Я принял приглашение.

— Вы позвоните?

Уже собирался сказать «да», как в холле послышались шаги и в открытой двери появился силуэт.

— Привет, Магда!

Алекс Аргирис улыбался. Его яркая одежда, усмешка, наглая физиономия контрастировали со строгостью помещения, с затянутыми портьерами, с низким тоном голосов, с трагической серьезностью Магды.

— Мой кузен, Алекс Аргирис, — произнесла женщина. — Господин Никодемос, ближайший родственник покойного мужа.

Аргирис по-клоунски поклонялся.

— О, не хотел прерывать родственную беседу, — произнес молодой человек.

— Алекс, ты не мог бы хоть раз в жизни вести себя серьезно? — сказала Магда с укором.

— Мог бы, но почему именно сейчас?

Тень улыбки появилась на лице Магды, улыбки, которая не соответствовала ее поведению.

— Мне кажется, что я уже встречал этого господина, — сказал Аргирис.

— Да.

— Вспомнил. Мы ведь живем в одной гостинице. Я видел вас сегодня.

— И даже беседовали, — добавил я.

— Интересно, как?

— По телефону.

Он задумался.

— По телефону? Когда?

— Да вчера вечером. И сегодня утром…

— Мы с вами? Вы ошибаетесь.

— Возможно.

— Странно. Как мы могли разговаривать, не будучи знакомыми?

Он издевался надо мной?!

Аргирис разлегся в кресле, скрестив ноги.

— Магда, — твой племянник, — и он акцентировал последние два слова с особой иронией, — и есть знаменитый сонаследник?

Магда попыталась изменить ход беседы.

— Как поживает матушка? — спросила она Аргириса.

— У нее огорчения с последним любовником, — ответил он и зевнул.

— У Алекса одно стремление — всех ошеломить, — сказала Магда Констас, желая его оправдать.

— Истина часто ошеломляет, — произнес безразлично юноша.

Он поднялся.

— Вижу, что помешал. Пойду прогуляюсь и, если вы не против, вернусь пообедать.

Он снова, как клоун, поклонился и вышел.

— Какой ребенок! — сказала женщина.

— Вы любите его?

— Мы выросли вместе. Какой это был обаятельный мальчуган! Чувствительный, нежный. Но отношения родителей и некоторые события заставили его бояться людей.

— Что-то не заметил. Скорее ему нравится провоцировать.

— А он так скрывает свою боязнь.

Она вздохнула.

— Собственно, каким он вам является родственником?

— Наши отцы — братья.

Стало быть, моя знаменитая «тетушка» не была такой уж бедной, когда выходила замуж за Тимотеоса Констаса. В таком случае, зачем она за него пошла?

Я разглядывал этот очаровательный образ с огромными глазами. Полумрак и небольшие паузы в разговоре опять создавали некую интимность, которую рассеяло появление Алекса Аргириса.

— Так что же говорил Апостолос Мелахринос? — тихо спросила Магда.

— Что дядя умер не от сердечной болезни.