совершенно нагого человека.

— Я член ревкома, — заявил он Васяткину. — Кажется, один уцелел из всего состава.

Его одели, накормили. Между едою рассказал:

— Нас около шестидесяти человек вывели за город, раздели и стали расстреливать из пулемета. Я первый

упал, как только пошла стрельба, и остался жив.

— Убиты только члены ревкома?

— Нет, много видных работников города и просто рабочие.

— Так.

Брови Васяткина нахмурились, чего с ним почти никогда не бывало.

— Все няньчились с офицерами. Вот и доняньчились, — зло сказал матрос Друй.

— Что же, будем ждать?

— Начнем наступление, — заявил не менее хмурый и злой Нефедов. — Не дадим им лишней минуты

поцарствовать

— И щадить не станем, — добавил Друй. — Какие там разговоры о контрами.

… После напряженных боев город был взят и очищен от противника. Преследуемый по пятам,

неприятель в беспорядке отступил к морю. На другой день похоронили павших в боях, и жизнь города потекла

по бурному революционному руслу.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вечным шагом маршировали за днями дни. Пробежал над миром месяц жизни, отсчитал себе взвод в

тридцать дней и увел их в прошлое.

Умирала южная тучная осень, в убранстве из переспелых пшеничных колосьев, арбузов, дынь,

винограда. Из труб домов уже заклубились дымки, а по утрам топкие туманы заволакивали сизой кисеей

станицы, поля, леса и горы.

Этим днем под вечер разразилась гроза.

Стало темно, как в океане чернил. Грубые грязные тучи рокотали громами, сверкали грозными блестками

синие молнии. Точно разорванное, небо истекало проливным дождем.

Грррр-г-аа-а… грохотали злые раскаты. Глухо шумел ливень. Все поля затопили буйные воды. В них

купались яркие зигзаги буревых стрел.

Гневная природа точно бесповоротно решила оглушить взрывами, ослепить блестками, затопить в

пучинах вод все живое.

Но в эту бурную пору бодрствовал человек.

Вокруг станицы — залитые водой окопы. В них люди. Сверкание молнии играет на мокрой стали

оружия. Здесь расположились цепи корниловских ударников. Промокшим до костей людям холодно и тяжело в

мокрых одеждах. Они злы и раздражены.

— Если бы мне сейчас попался большевик, я бы разрезал его на части, — говорил один темный другому.

— Этого мало, — отвечал другой. — Я бы разрубил его на мелкие кусочки и заставил бы его есть

собственное мясо.

— Но мы окружены.

— Да, окружены. Пойманы, как мыши в мышеловке.

— Но им не сдобровать.

— Воевать не умеют, а берутся. Они… Но какой гром! Я в жизни не слыхал ничего подобного.

— А молния? Она зажигает полнеба.

— Если бы бог захотел, он мог бы в мгновенье испепелить наших врагов.

— Пустяки, я не верю.

— Наш генерал убит.

— У нас нет снарядов и одна исправная пушка.

— Мы думали, что поражение временное. Собирались занять Екатеринодар. Там все есть, и оружие нам

припасено.

— Не вышло.

— Чу… тише. Кто-то едет.

— Не большевик ли на наше счастье?

— Тише, капитан. Внимание.

Из рокочущей дождливой мглы послышался торопливый лошадиный топот. Он приближался. Вот уже в

нескольких шагах от заставы замаячили большие темные пятна.

— Стой! Кто едет?

— Руки вверх!

— Слезайте с лошадей!

Фигуры остановились. Из темноты прозвучал недовольный голос.

— Не задерживайте, господа. Мы, свои.

— Кто такой?

— Полковник Сергеев с женой и вестовым. Есть документы.

— Куда следуете?

— В штаб его превосходительства генерала Корнилова.

— Идите вперед, мы вас проконвоируем к штабу.

— Но здесь грязь по колено. Разрешите на лошадях.

— Не полковнику бы говорить это. Нельзя.

Пять темных фигур, хлюпая в грязи, пошли по направлению к еле заметным строениям.

— Витя, это невозможно. Я по пояс в грязи, — говорил женский голос.

— Ничего не поделаешь, Ира. Сейчас конец пути. Дума, не лезь на ноги.

Они подошли к одноэтажному каменному дому. Над дверьми навис темный, мокрый флаг.

— Заходите, господа.

В комнате светло. На полу, на лавках расположилось много военных с офицерскими погонами на плечах.

Неожиданное появление новых люден всех переполошило.

— Кто? Кого поймали?

— Говорят, полковник с женой и вестовым.

— Ваши документы, господа.

Один из прибывших предъявил две бумажки.

— Все в порядке. Вы к кому, господин полковник?

— К генералу Корнилову с поручением секретного свойства.

— Но генерала нет в живых.

— Как нет, разве убит?

— Да. Несколько дней назад во время штурма Екатеринодара.

— Значит, большевистские сообщения не лгут?

— Не знаю. Дело было так: снаряд попал в помещение штаба. Генералу оторвало руку, и он скоро

скончался. Но есть его заместитель.

— Можно к нему?

— Сейчас штаб заседает.

— Но у меня срочное донесение.

— Присядьте, я доложу.

Обитатели комнаты с любопытством разглядывали гостей. Все прибывшие были мокры настолько, что

под каждым из них тут же образовались лужи воды.

— Господа… Вы нас затопите, — с усмешкой заявил один из офицеров, тощий человек с тараканьими

усами.

— Простите, господа. Но в этом мы меньше всего виноваты. Мы думали, что нас так горячо встретят, что

наша одежда быстро обсохнет.

— На всех, разумеется, огня не найдется. Но на вас, мадам, хватит моего огонька.

— Сомневаюсь. Вы не производите впечатления геркулеса.

— Хе-хе-хе, — засмеялись все присутствовавшие.

Офицер смутился, а один из вновь прибывших, повернувшись к женщине, строго сказал:

— Ира, оставь неуместные шутки.

В комнату вошел офицер, ходивший докладывать. Он сказал:

— Генерал просит вас, полковник Сергеев, к себе. Но одного.

— А жена и денщик?

— Мы их устроим здесь поблизости, на квартире. Ведь вам нужно где-нибудь остановиться.

— Дума, займись лошадьми, — произнес полковник Сергеев недовольному на вид человеку, на лице

которого смешно топорщились толстые губы.

— Слушаю-с, — ответил тот.

— Ира, а ты займись собой.

Полковник скрылся в дверях соседней комнаты.

Там. за небольшим столом, покрытым белой скатертью, заседало пятеро военных в погонах не ниже

подполковника.

Сухой, небольшого роста офицер поднялся и подошел к вошедшему.

— Полковник Сергеев?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Что имеете сообщить штабу?

— После захвата красными Екатеринодара, по поручению его высочества, я выехал с объездом по краю.

В задачу входило выяснить наши силы и их боевую готовность.

— Выяснили?

— Так точно. В тылу у врага мы имеем пятьдесят восемь организаций, по приблизительным подсчетам

три тысячи триста семьдесят человек.

— Что они из себя представляют?

— Офицерство и старое казачество. Все опытные в боях.

— Хорошо, что же вы рекомендуете?

— Одновременно устроить повсеместные восстания. Наши горят жаждой боя и только ждут сигнала,

— Присаживайтесь к столу, полковник. Видите ли, восстание с такой разбросанной и немногочисленной

силой нужного эффекта не даст. Мы надеемся на другое. Дело в том, что большевистские войска в двадцать раз

численно сильнее. Восстание будет подавлено, и мы надолго лишимся наших опорных пунктов. Это не годится.

— Но это был план его высочества. Что же вы предлагаете, ваше превосходительство?

— На заседании штаба мы только что решили попытаться взорвать врага изнутри. Купить кое-кого из их

полководцев, в частности Воронина. Он офицер, честолюбив, далеко не большевик, а просто авантюрист. Им

сейчас большевики недовольны. Он также недоволен советской властью. Нужно думать, что он продастся за

деньги и чины. Вот тогда, когда основная часть армии красных будет деморализована, мы повсеместно устроим

восстание, а основными своими частями постараемся добить их. Что скажете вы?