Молодой мастер чувствовал только то, что их пауки считают плохой пищей, предпочитая зайцев или оленей. На человека паук мог напасть только в крайнем случае, или в том случае, если человек был сильно голоден. Отощав, он становился для снеговых пауков намного привлекательней.
— Ты знаешь, я уже ощущаю Край, — сказал Харламов, когда перед ними открылось очередное длинное озеро.
— Тогда возвращаемся в расщеп, — решила супруга. — Незачем туда идти голодными.
Времени оставалось немного. Они вернулись в расщеп, поели, отдохнули, и продолжили путь. Озеро пересекли в темноте — а когда солнце осветило вершины сопок, они уже примеривались к подъёму. Здесь река уходила влево, а Край виднелся совсем рядом, за вершиной второй от озера сопки. Они выбрали короткий и по возможности пологий маршрут подъёма и выбрались на берег. Снега было по грудь, он временами сползал под лыжами на несколько шагов вниз по склону, плавно опуская и лыжников. Мимо них стремительно пронёсся между лиственницами паук, оставляя за собой вихри снежной пыли.
Край виднелся теперь, когда они обогнули первую сопку, совсем рядом. Здесь он, напоминал поблескивающую на солнце поверхность мыльного пузыря. С той стороны Края в воздухе неспешно парили неразличимые отсюда предметы. До Края оставалось около километра, но не замечалось ни гула, ни прочих чувствительных эффектов. Подъем на вторую сопку не занял много времени, и вот они стоят на вершине, заснеженной, лысой и смотрят на открывающуюся впереди невероятную картину.
Прямо перед ними, за наклонным сугробом, метрах в шестидесяти виднеется прозрачная плёнка. А за ней — то ползают по серой поверхности, то парят в воздухе фигуры разнообразных существ. Командир увидел уже знакомых снежных пауков, громадных рогатых волков, шестиногих слонов с парой хоботов сразу, гусениц с оленьими головами размером с носорога и многих других. На поверхности земли плотной кучкой сидели с десяток недвижных горкозов.
— Мне кажется, мы можем подойти вплотную к Краю, — голос супруги оторвал его от созерцания.
Шагая вслед за ней, он спросил, понятна ли открывшаяся картина. Ольга ответила, что понимать они будут после, а сейчас надо разведывать, собирать факты. Край под рукой прогибался. Вначале легко, а потом с нарастающим сопротивлением. Дочь шамана отошла на шаг назад, утоптала ровную площадку и спросила, доверяет ли он её интуиции.
— Тогда, касаясь Края, попробуй вернуться в расщеп…
Молодой мастер пожал плечами и рискнул. Край мгновенно полыхнул красным, от него пахнуло жаром, и Харламов отдёрнул обожжённую руку.
— Ого!
Теперь за прозрачным Краем виднелась другая местность — заснеженная тайга, из которой изредка поднимались вершины холмов. Недалеко от них над лесом возвышался белостенный замок с высокой башней. Ольга предположила, что замок находится в расщепе.
— Сильно руку обжёг?
— Порядком. Ожог второй степени.
— Тогда у нас есть время на ещё одну попытку. Края не касайся, и попробуй снова вернуться в расщеп.
Он не стал напоминать, что из Реденла он самостоятельно вернуться не мог. Супруга и сама это знала. Знала — и просила попробовать, на что-то рассчитывая. На этот раз он ощутил своё тело в расщепе. То, что это его тело, он знал, ощущал под собой знакомое кресло. Но не мог не только пошевелиться, но даже открыть глаза. Прошло несколько секунд, и он обнаружил себя в Реденле, в двух шагах от Края.
— Ты на некоторое время стал неподвижным и белым, как фарфор, — сообщила Аникутина. — Ты сам, одежда, — всё стало одинаковым. Ты что-то помнишь об этом времени?
— Я ощущал себя в расщепе, но не мог руководить своим телом, — доложил молодой мастер. — А ты чего ожидала?
— Того, что ты сможешь вернуться. Ведь если Лёнька прав, ты главный персонаж в игре и оттого практически бессмертен. А если бы он кардинально заблуждался, тогда вообще бы ничего не случилось. Оба предположения оказались неверными, но первое всё же ближе к истине. Край тебя слушается…
Вернувшись, они даже не успели осмотреть руку. В дверь забарабанили. Лёнька ворвался в комнату с безумным видом.
— Сами целы? Что вы там сотворили?! В Реденле впервые произошло землетрясение!
Он осёкся, глядя на багровеющую руку. Вскоре прибежали Лысый, Мари, Лёшка Константинов и Ернигей. Через десять минут Харламов уже сидел, опустив руку в тазик, а лекари водили вокруг поражённой конечности руками, и слегка помешивали лечебную смесь в тазике.
— … раз это истинный Край, то тот, кто сумел его достигнуть, сможет его использовать. Ермолай сильнее меня, резонно было предоставить ему такое право, — невозмутимо рассказывала Аникутина.
— Насчёт истинного Края подробнее, пожалуйста, — перебил её Кутков.
Лысый и не подумал сделать ему замечание или остановить. Мари только вздохнула, страдальчески глянув на директора.
— Я объясню в двух словах, — Селиванов произносил слова так тихо, что даже командир не всё слышал хорошо. — Эвенки считают, что есть три мира: небесный, земной и подземный. Между ними есть проходы: пещеры там, водовороты в реках, ключи, горные вершины, некоторые деревья. Их шаманы полагают, что Край тоже должен иметь проходы, открывающиеся для посвящённых. Их и можно назвать "истинным" Краем, а то, что мы видим в расщепе, это лишь защитная оболочка. Посвящённый, достигший такого прохода, способен переместиться куда угодно, потому что Край существует во всех мирах. Посвящённые Слияния жаждут установить проходы между всеми расщепами Материнского Мира.
— Только на уровне небесного мира, — поправила его Ольга. — И никто пока не доказал, что от Материнского Мира осталось больше, чем один наш расщеп.
— Но вы же в это верите, — развёл руками директор.
— Сегодня мы смотрели сквозь Край и видели, кажется, то ли наш расщеп, то ли какой другой, — Аникутина набросала на листе бумаги контуры замка и принялась рисовать разных существ, из числа виденных за Краем.
Лысый сразу поинтересовался цветом замка. А получив ответ, решил, что видели они Дальний Замок Саянской школы. Он решил, что это естественно: Край, пытаясь выполнить команду Ермолая, переместил себя так, чтобы тот мог видеть ближайшее в расщепе, по смыслу, место к точке погружения. Школа "У Ледяного Озера" располагалась слишком далеко от Края. Не увидишь ниоткуда.
— Край, он что, разумен, получается? — нахмурился зять.
— Кто его знает. Спроси сам, если сумеешь, — засмеялась Ольга. — Вот Ермолай хоть и разумен, но уже спит сидя. Господа лекари, не хватит ли на сегодня?
Константинов поднялся с корточек и согласился, что острую фазу ожога они остановили, а заживлением можно будет заняться и на следующий день. Ернигей молча бинтовал пострадавшую руку.
— Вынужден просить вас четверых собраться завтра поутру у меня, — печально сказал Лысый и вышел из комнаты.
Вечером им было не до разговоров, так они умаялись, но поутру молодой мастер пристал к жене с вопросами. Но всё, ею сказанное, крутилось вокруг того, что в двух словах изложил Лысый. Удивило его только скрытое участие Ольги в открытии Гволна и Реденла.
— У тебя не получалось, а ведь тебе помогали очень многие. Вокруг тебя сгустились мощнейшие силы. Я позвала на помощь кой-кого, и этим силам начали придавать определённые формы. Есть люди, умеющие это делать, а твой случай показался удачной возможность. Открытый тобой мир должен был стать общим, хотя почти все его черты определялись тобой. Со стороны задавались только параметры отношения к Краю. И ты свой мир открыл…
Не было нужды указывать, что Края в обычном понимании в Гволне не было. Ясно, что дело, задуманное Посвящёнными Слияния, не удалось. Но это оказалось и так, и не так.
— Гволн соответствовал нижнему миру. Это был твой выбор, и почему так вышло — спрашивай сам себя. Всё самое интересное там — в подземельях, но псевдо-гномы нас туда не пустят. Искать проявления Края в Гволне следует под землёй. Не зря же ты воплотился именно там. Но всё оказалось не так плохо, Лёня тоже вобрал в себя значительную часть той силы. Он же пробовал одновременно с тобой, а сила распределялась по всей школе равномерно. И Реденл стал таким, каким мы его задумывали. Там есть доступный Край, значит, есть проходы в иные миры. Их ещё надо найти, но это не так трудно. Жаль, что ты получил только частичную возможность управления Краем. Может, Кутков сможет больше?