— Мари, как дела? — спросил Ермолай инструктора, когда та снимала пробу с только что поджаренных котлет.
— Сам попробуй, — она притянула ему четверть горячей котлеты на деревянной лопатке.
— Котлеты отличные. Тебя возьмут поваром в серьёзный ресторан. А если заартачатся — ты мне только свистни. Я их научу хорошему вкусу, — усмехнулся командир группы. — Я о другом. Наш Большой Брат поставил крест на Камете, верно?
— Большой Брат?
Пришлось объяснять, что в данном случае он сослался на персонаж известного романа Оруэлла. Мари мысль уловила и опустила глаза. Информация была закрытая, но скрывать от своих что бы то ни было она стыдилась. Да, было принято предварительное решение прекратить исследования Камета, а все усилия школы сосредоточить на двадцать третьем мире. Через несколько дней решение могло быть утверждено и стать для Лысого обязательным.
— Ты не спеши пока ребятам говорить. Юрий Константинович такую возможность предвидел, у него есть запасной вариант. Вскоре обсудим, Селиванов ведь в школе, никуда не уехал. Пока выясни тихонько, кто из ребят ради Камета готов дисциплину нарушить.
Это он знал и так и сразу назвал операторов миров и Сашку Богачёва. Вика с Галкой хотели служить проводниками в Камет, но дисциплину ради этого нарушать бы не стали. Итого из одиннадцати человек четверо за двадцать третий мир, двое скорее за Камет, а пятеро — убеждённые сторонники его исследования.
Вечером он ужинал с Ольгой в их комнате; она уже давно недолюбливала столовую из-за вынужденного общения, от которого там было не уйти.
— …так что Лысый думать будет. Ты не знаешь, есть у него легальные возможности нас поддержать?
— Какие-то независимые возможности у директора обязательно есть. Скажем, некоторые способности на Камете тренировать куда сподручнее, согласен? Исследовать двадцать третий мир, я думаю, вообще незачем, а уж запрягать для этого нашу группу — вообще идиотизм. С таким дуроломством Селиванов как-нибудь справится. Но вообще-то если эти четверо хотят стать на некоторое время обычными людьми, то пусть. Группа в целом свою задачу выполнила, теперь исследования продолжим мы, операторы миров. Нам идти дальше, и остальных мы с собой при всём желании не возьмём.
— Дальше — куда?
Подробностей жена не знала. Это уже был такой высокий уровень, что о нём были осведомлены далеко не все преподаватели. Когда он припомнил воинов Блеклой Радуги, Ольга покачала головой — до этого им пока было слишком далеко…
Когда супруга ушла на дежурство, появилась возможность поразмыслить над её словами. Край она понимала не как физическую преграду. Для неё важнее было его психомагическое присутствие во всех мирах и в первую очередь — в приват-мирах. Физическое существование Края для наследницы шаманов было лишь следствием. Странным образом её воззрения перекликались с идеями Куткова. Хотя зять, как и сам Ермолай, был убеждённым сторонником чисто научного взгляда на мир, а Ольга науку допускала лишь постольку, поскольку та не противоречила основам шаманизма. Противоречий, кстати, быть и не могло: те области постижения жизни духов, в которых Аникутина была как дома, наука пока лишь пыталась описать.
"Если ей верить, ключ ко всему лежит в приват-мирах. Край есть и там, но там его можно пробить, преодолеть, изничтожить внутренним психическим усилием. Там он сугубо не материален. Так ли?" Припомнился Гволн, в котором Край явной выраженности не имел. "Ну и как прикажешь преодолевать бескрайнее холодное пространство? А Хрисана с её стеной, почему Ольга никогда не пробовала её уничтожить? Наверное, пробовала, да ничего не вышло".
Он даже погрузился вновь в Гволн — и безо всякой пользы. Астральный глаз он запустить не мог, прямого чувствования был лишён и вообще чувствовал себя там совершенно неполноценным. Раздосадованный он поискал мысленным взором Ольгу. То есть, он знал, что она под башней, а сейчас пожелал связаться. Не вышло, супруга обитала в мирах эвенкийских духов. Не в том мире, который она показывала всей группе, в ином, но там тоже был явный и непреодолимый Край. Что оставалось? Только лечь спать, уповая на завтрашний день.
Даже обострённые способности Харламова не позволяли ему проследить за передвижениями Селиванова. Тот временами появлялся во дворе, в классах Большого дома — и исчезал. Никто из группы его толком не видел, но, раз так директору было надо, никто и не добивался общения с ним. Лысый появился сам, неожиданно встретившись им, когда супруги поднимались на смотровую площадку башни. Выглядел Юрий Константинович усталым, глаза слезились, а костюм был ещё более мятым, чем обычно.
— Здравствуйте, ребята! Как дела, справляетесь? — благодушный вид и ничего не значащие вопросы никого не обманули.
Лысый сыпал никчемными новостями и между делом попросил их через три часа быть под башней, в пятом ярусе, в Мокром зале. Ясное дело, это был приказ, но отданный в такой форме, что случайное ухо этого могло и не понять. Оттого Ермолай только кивнул, а Ольга пробормотала, что ей ещё до вечера надо шесть кило картошки начистить и сварить.
Мокрый зал оказался на поверку сухим. На потолке и полу — ни капли воды, только внешняя стена отблескивала мелкими капельками в свете трёх факелов. Вдоль стен стояли на подпорках распиленные вдоль древесные стволы, одна из стен была забрана досками с многочисленными следами то ли ножей, то ли метательных звёзд. Около неё сидели на скамейке Галка и братья. Постепенно подтянулись и остальные. Директор с Мариэттой объявились последними.
— Давненько мы с вами не виделись. Всё дела разные, и важные, и докучливые мелочи. Вот выбрал время, надо нам кое-что обсудить. В разговоре нашем будут, мне кажется, три части. Первая — ответы на вопросы. У вас их много, и оставить их без внимания я не имею права. Вторая часть — официальная, ею займётся Мариэтта. Ну а потом я объявлю распорядок дальнейшей работы до сессии, а некоторым — и после неё. Итак, вопросы?
Никогда раньше директор не выходил на мысленную связь из-под защиты. Командир уловил его просьбу к нему — подождать с вопросами. Ту же просьбу он адресовал и Ольге. По тому, как вдруг сглотнул и сжал челюсти Константинов, можно было догадаться, что он тоже вопросов задавать не станет.
— Будем ли мы исследовать Камет дальше?… А двадцать третий мир, если кто свободен и испытывает желание?… Что делать со сточерами?… Мировоззрение сточеров — это полностью ошибка, или они действительно нашли что-то стоящее?… Фехтование теперь обязательно?…
Вопросы сыпались градом, и Селиванов отвечал в успокоительном духе: ничего принципиально не меняется, оружием учатся владеть исключительно желающие, школа продолжает работать, хотя набора новичков в неё больше не будет. Оставшиеся преподаватели усиленно примутся обучать уже имеющихся школьников, а отчислят немногих, тех, кто не способен прогрессировать или же обладает узкоспециализированным талантом, которому нельзя найти применение.
— … Перелыгина и Новак окажутся среди них. Они в июне заканчивают школу, и окажутся полностью свободными в своих действиях, — директор невозмутимо встретил взоры заинтересованных лиц. — Группа в дальнейшем исследовать Камет не будет, первичная разведка закончена. Некоторое количество исследователей вам туда проводить придётся, но эта нагрузка вас никак не утомит. Школа, однако, продолжает учебную деятельность, и некоторые из занятий пройдут на Камете. Там уникальные условия для прямого чувствования и мыслевоздействия. Желающие могут подключиться к обслуживанию исследований двадцать третьего мира, если примерно освоят воинское искусство. Да, Ольга?
— Я не поняла, что может дать исследование двадцать третьего мира мастерам Радуги. Края там нет, наши способности не действуют. Зачем нам туда лезть?
Лысый раздражённо почесал затылок, выразив крайнее неудовольствие.
— Мы в школе не готовим учёных и исследователей, оттого вряд ли кто из вас сумеет понять развёрнутый ответ на этот вопрос. Харламов, конечно, обладает задатками исследователя, но его образование весьма далеко от завершения. Исследования двадцать третьего мира, как и ряда других, способны пролить свет на важнейшие вопросы строения известных нам миров. Если вы скажете, что Камет не менее важен, возражать не стану. Но — есть определённый план исследований. К тому же схема сточеров, которая произвела на вас столь большое впечатление, не совсем ошибочна. Существуют разные способы группировки миров, и этот — не из самых плохих. Кстати, Ольга, Ермолай ведь сумел послать вызов из мира, в котором это считалось невозможным, — усмехнулся директор. — Это я к вопросу о перспективности номерных миров.