Высказалась Галина — мол, раз такая ситуация, следует погрузиться всем вместе и ломиться сквозь лес сточеров. Вернуться, мол, всегда успеем. Сашка оборвал её, заявив, что вернуться может только живой член группы. О самостоятельном возвращении трупов пока никто ещё не слышал. Галка мгновенно заткнулась.
— Ермолай же был на обрыве — и ничего. Мы можем погрузиться в той же точке и посмотреть, что там и как, — предложил Игорь.
— Ты готов пойти первым? — поинтересовался вдруг повеселевший зять.
Жолудев был готов, готова была и Инга. Её, как понял Харламов, обработали достаточно капитально. Возможно, для того его и держали внизу несколько дней. Чтобы не мешал. А вот Виктория повела себя куда разумнее.
— Нас несколько лет готовили к этой разведке. В нас вложены большие деньги. Если мы струсим или начнём поступать по своему разумению, то окажемся предателями. Мне тоже не нравится, когда так давят, но надо же реально смотреть на вещи. Сорвём мы разведку — и нас всех попросту выгонят из школы. Кто-нибудь здесь, что, именно такого результата желает добиться?
— Изгнанная из школы Клюзова сможет дышать, ходить и кушать домашние котлетки. А пропавшая на Камете — в лучшем случае прислуживать сточерам, — ехидно прокомментировал Сашка.
— Нас прямо на смерть никто не посылает, — возразила Вика, — для того нам самим предоставили решать, как именно мы будем действовать. Я бы с удовольствием Ольгу послушала, а то она только с умным видом молчит.
— К сточерам и мы с Харламовым вполне можем сходить, вдвоём. Или Ермолай может провести разведку прямо отсюда, это в его силах. Я так и не поняла, зачем загонять в Камет всех сразу…
Реплика Аникутиной разом выбила у всех почву из-под ног. Здравый смысл подсказывал, что как раз от тех, кто больше всех рвался в Камет, там было бы менее всего пользы. Лёшка скорбно заметил, что начальство меряет рвение подчинённых не разумностью их действий, а количеством затраченных усилий, так что потрафить ребятам, взявшимся защищать безопасность расщепа, можно только массовой вырубкой леса на обрыве и повальным пленением сточеров. Он так и сказал — "ребята, взявшиеся защищать безопасность расщепа", так что вещи, наконец, были названы своими именами. Потом Константинов предположил, что гибель какого-то члена группы вполне доказала бы их рвение и доблесть.
— А то школа за столько лет своего существования ни одного официально признанного посмертно героя не породила. Неудобно как-то перед большими людьми, — продолжил паясничать Алексей.
— Хватит. Я не хочу завтра из школы вылететь, и погибнуть в лапах сточеров тоже не входит в мои планы. Пусть командир решает. Спрашивать, как мы понимаем, будут с него, — решительно предложила Виктория.
Игорь с Ингой оказались не трусливого десятка, они попросились погрузиться на обрыв. Сашка тоже попросился, добавив, что мешать ни в коем случае не собирается, какую роль ему назначат, с той он и смирится, даже птиц в небе станет считать без возражений. И пришлось учитывать все обстоятельства, из-за чего в итоге они погрузились в полном составе. Игорь, Инга и Сашка — к котловине под обрывом. Вика, Лёшка с Лёней, Галя с Алешиными — на ритуальное место. Им полагалось попробовать прямое чувствование. А супруги отправились на обрыв. Только они и могли действительно что-то разведать, остальные ясно понимали, что их взяли для показухи.
Сильные идут дальше
Ничего здесь со времени его прошлого визита не изменилось. Многоцветный лес, в котором перепархивали между деревьями птицы, разрезала старая дорога. Прямое чувствование Ермолаю леса не показывало. То есть он мог разглядеть на какую-то секунду нужный ему участок, но тот сразу выцветал и расплывался, превращаясь в мутное облако. Сточеры не соврали: они действительно могли управлять прямым чувствованием и сейчас это демонстрировали. Однако защитили они только лес, уже проходящую сквозь него дорогу он мог оценить на всём её протяжении. Покрытие растрескалось, но оставалось ровным, а ковёр палых листьев обещал босым подошвам комфортное путешествие.
— Далековато тебе идти, — сказал он жене, которая сооружала себе походную юбку из подручного материала, — километров восемнадцать до поворота, где тебя будут ждать. Бежать, однако, придётся. Дорога позволяет.
Ольга тоже уловила мысли жрецов-сточеров. Те мыслезащитой не пользовались, и кое-что в их мозгах разобрать можно было. Прочие сточеры, бродящие по лесу, пасущиеся, решающие свои стадные вопросы, внимания людям не уделили. Безопасностью леса занималась небольшая группа жрецов, не больше двадцати особей.
"Погрузить сюда Эллу, дать ей направление, и всем сточерам в этом районе — каюк. Так и сделаю, если кто Олю обидит" — отчётливо сформулировал мысль Ермолай, давая понять сточерам соотношение сил. Его поняли, но не испугались. Запредельное насилие нынешним сточерам было неизвестно, они не поверили, что он способен всерьёз выполнить свою угрозу. Однако, раз он отправил им своё послание, ему ответили. Аникутина теперь считалась их соплеменницей, и каждый сточер в лесу был о том извещён. Так что она находилась под защитой всего народа сточеров, её мужу не о чем было беспокоиться. А ему самому тактично напомнили, что сам он лишён права входа в лес, и лучше этого не делать, иначе лес его сожрёт в прямом смысле этого слова.
Что оставалось делать? Ольга отправилась вглубь леса, а командир устроился поудобнее и сосредоточился, погружаясь внутрь себя. Какая-то часть сознания оставалась на страже, он следил за женой, видя и слыша мир леса её глазами и ушами, он контролировал мысли сточеров, тем временем внизу, под обрывом, изучал растительность Игорь, а Сашка слушал сточеров.
Получалось у слышащих не очень. Сточеры — не люди, многие их понятия и желания вырастали из обладания другим телом. Харламов понимал только их простейшие устремления, чуть лучше улавливалось то, что касалось людей. Как ни странно, даже для жрецов люди не были разумной расой, с которой предстояло вступить в контакт. Сточеры рассматривали их только как случайное обстоятельство, каприз времени и природы, получить от которых какую-то пользу или позабавиться с ними — уже хорошо. Понять, чем были заняты их достаточно развитые мозги большую часть времени, ни Ермолай, ни Сашка не могли.
Однако это лишь раззадорило командира. С чувством мстительного удовлетворения он создал канал связи с расщепом, настроился на нужного человека — его мысленный отпечаток он взял ещё в школе из сознания Мариэтты — и соединил его сознание напрямик с сознаниями всех жрецов-сточеров. Поддерживать такую связь он мог автоматически, не тратя на неё своего внимания. Можно было догадываться, какие ощущения испытает непривычный к мысленной связи человек, разом обнаружив в своём сознании стадо сточеров с почти полностью недоступными мыслями. Ермолаю его было не жалко. "Хотел разведки любой ценой — получай теперь информацию напрямую. Это сточеры, не Лысый, на них не ты наорёшь, канал односторонний. Наслаждайся эксклюзивными сведениями, голубчик, и при этом совершенно бесплатно".
Группа на ритуальном месте, не сумев добиться прямого чувствования, принялась разгребать песок на рисунке и расчищать статуи. Галка не преминула совершить ритуал совокупления с одним из братьев. Все их действия командир группы воспринимал отчётливо, так как Вика, как и остальные, никакой защиты не выставляла. А Ольга всё бежала по дороге в лесу и группа сточеров терпеливо её ждала. Агрессии в их поведении не было.
Он дождался, пока долгожданная встреча состоялась. Ребята под обрывом уныло бродили, осматриваясь. Достопримечательности Камета по-настоящему интересовали только Игоря и Сашку, остальные просто убивали время. Лёшка вовсю старался пробиться либо прямым чувствованием, либо мыслями в расщеп. Зять, по обыкновению, уныло озирал с помощью прямого чувствования прошлое ритуальной площадки и порта. Но никто не только не вернулся в расщеп, но даже не задался вопросом об этом.