Изменить стиль страницы

– Как ты оказалась в Большом Городе? Я же вижу, что-то случилось.

– Вот, ездила в больницу, покупала себе лягушку! Самца! – в голосе вызов.

– Аа-а… это… – разочарованно протянул ты, – и сколько дней у тебя задержка? Постой… ты что, замуж вышла?

– Чтоб быть беременной, надо выйти замуж?

– Послушай, если ты действительно в положении, надо сделать всё, чтоб сохранить беременность. При такой патологии как у тебя это Божий дар! Я никогда не думал, что у тебя без лечения что-то получится. А вот видишь, чудеса бывают. Тебя мама лечится не повела? Я правильно понял?

Абсолютно! В том же состоянии. Я, правда, не знаю – получилось, не получилось… Пока задержка… так это ж не первая. Кто её знает? В этот раз чуть дольше обычно и есть чего бояться. Ну-у-у… я имею в виду… завтра за ответом надо приехать.

– А, даже так… Ну, дай-то Бог… Надеюсь, ты твёрдо поняла, что избавляться от ребёнка в твоей ситуации никак нельзя? Вообще останешься без детей!

– Да не нужны мне никакие дети! По крайней мере, в данный момент! Вы хотя бы на секунду представляете, что будет у меня дома с моей мамашей, если я ей сообщу об этом? Как там красавица Далида? – постаралась перевести стрелки я

– Её больше нет. Она покончила собой.

– ?????

Конечно, большой грех. Смертный грех. Это минутная слабость приходит, когда кажется, что весь мир против тебя, что ты один во всей вселенной и нет смысла идти дальше. Тогда слабый человек совершает преступление против себя и против Бога. Может, если б ему позволили вернуться обратно, он бы ни за что не повторил свой страшный поступок, но ведь оттуда никто не возвращается. Далида оставила записку: «Жизнь больше невыносима. Простите меня». Она действительно была очень красивой и безгранично талантливой женщиной. Далида родилась в Египте. Настоящее её имя Иоланта.

Итальянка, да ещё в Египте! – Я старалась быть циничной, показать, что меня эта история не трогает. Так я пыталась спрятаться от растерянности и досады. Принесли мне мороженое, а тебе бокал красного вина. Мороженое почему-то было жёстким, как лёд, и солёным.

Да, она родилась в Каире, и была довольно несимпатичным ребёнком, прямо Гадким Утёнком. Но всегда верила, что превратится в Прекрасного лебедя. Ещё она носила очки…

Серьёзно, что ли?!. – Меня это уже начинало радовать! Далида – и Гадкий Утёнок, и очки! Ура! Значит не одной мне роговая оправа переносицу прессует! Как там, как там в народной классике? «Не жалко, что моя корова сдохла. Жалко, что у соседа жива!»?! Красавица Далида, от песен которой весь мир сходил с ума, в которую был влюблён сам Ален Делон, носила очки и была страшненькой?!

Когда Далида была маленькой, у неё внезапно началось воспаление глаз. Видимо, это какая-то тяжёлая инфекция. Они загноились. Местный египетский эскулап, имеющий свои восточные понятия о этиологии и лечении заболеваний, перебинтовал Далиде глаза и приказал родителям четыре дня не снимать этой повязки. Ты можешь себе представить… ты же работаешь в хирургическом отделении… представь гнойную рану, крепко обмотанную бинтами, в египетской жаре четыре дня без доступа воздуха и без дренажа! Вот когда через четыре дня эту повязку, наконец, сняли… одним словом, Далиду долго лечили цивилизованными методами, но косоглазие всё же осталось. Она в дальнейшем сделала множество операций, однако всю жизнь ей потом пришлось носить очки.

Вот это было уже грустно… Вот сволочь! Безграмотная, самонадеянная сволочь! Шарлатан какой-то из народных умельцев, таких и у нас в Городе куча – всё знающих и всё лечащих.

И что потом?.. – Грустно… очень грустно…

Потом, когда она подросла, ей, так же как и тебе, очень хотелось превратиться в Прекрасного Лебедя. Когда Иоланте было шестнадцать лет, она со школой поехала на экскурсию. Там недалеко от Каира есть священное место, где можно загадывать желания, и они обязательно исполнятся. Что подростку в шестнадцать лет надо? «Хочу быть красивой», – загадала Далида. Загадала… и тут ей привиделась египетская царица Нефертити:

Ты будешь красивой, – сказала она, – но, как героиня библейской притчи Далила, станешь виновницей смерти мужа своего.

Я согласна! – воскликнула Иоланта,

Всех мужей своих! – поправилась Нефертити.

Я согласна!

Да будет так! – воскликнула Нефертити.

Иоланта расцвела на глазах.

Она выигрывает конкурс красоты и становится «Мисс Египет». Но! Опять всегда и везде это пресловутое «но»! Она итальянка, свободный, гордый нрав, желание быть независимой, презрение устоев, законов и традиций! Она выступает перед многочисленными зрителями-мужчинами голая! Или почти голая – в купальнике. Как ты думаешь, может ли женщина с таким характером жить в мусульманской стране? Она хочет стать певицей, она хочет сниматься в кино! В Египте… где у женщины меньше прав, чем у мула, где у женщины должно быть завешено всё, кроме глаз. Итальянка Иоланта меняет имя на библейское «Далила», – в то время очень популярное в Египте. Но вскоре она понимает, что даже с этим именем в мусульманской стране ей не место. Какое будущее её может там ждать? Она бросает всё, семью, дом, и уезжает в Европу. В Европе она селится в столице свобод и демократии, в Париже.

Мне бы так! – задумчиво произнесла я. – Она хоть знала, в какой стране живёт. Да, понятно, другая вера, более жёсткие законы… То, что делается у нас в Тороде – это расцвет средневековья при Советской власти, которая в школе мне внушала, что мужчина и женщина равны, что «Человек – это великолепно! Это звучит гордо!». В школе Тургенев Иван Сергеевич и «Ася». А за порогом школы? Замужество в тринадцать лет и смерть потому, что «кесарево» свекровь не разрешает делать?! Как это всё должно вместе сосуществовать?! Я не могу одновременно жить в одном и в другом мире! Как можно, ну вот вы мне скажите, как можно днём учиться в школе, а вечером ублажать мужа? Это какая-то новая порода людей, которая, кажется, впитала в себя все пороки человечества! Я бы тоже уехала… если б было куда…

– Поезжай в Грецию! Не совсем Европа, но свободная страна, – ты смотрел на меня совершенно серьёзно, без тени улыбки.

Так вы когда там приживётесь, приглашение мне и пришлите! – смешно пошутила я.

– Пришлю… я тебе обещаю… так на чём я остановился?

Солёное мороженое таяло в блюдечке. Я его размазывала по краям, чертила в молоке какие-то иероглифы. Тоска…

– Ален Делон посоветовал ей сменить имя «Далила» на «Далида», чтоб не ассоциироваться со смертью библейского Самсона. Карьера её пошла в гору. Ей стали стараться подражать в причёске, в стиле одежды, все хотели «туфли, как у Далиды». Она жертвовала всем ради карьеры: отношениями с мужчинами, семейным счастьем. Как-то она забеременела, но посчитала, что ребёнок сейчас не вовремя, и сделала аборт. Впоследствии она больше не смогла забеременеть и врачи подписали ей приговор: она больше никогда не сможет стать матерью! Её жизнь – сплошная трагедия. В ней так и не ужились две женщины: одна восточная – покорная рабыня, а вторая – свободная. Невозможно принять две культуры. Человек должен выбрать то, что ему ближе и родней, а к остальному просто быть толерантным, то есть терпимым. Это реакция нормального человека на окружающий мир. Какова же реакция мира на «чужака»? Полнейшее непонимание? Отторжение? Преследование? В этом и была огромная трагедия Иоланты-Далиды, так и не убежавшей от Востока, но с другой стороны, так и не ставшей образцом Запада. Именно этот внутренний конфликт и сломал её жизнь.

– Это я хочу быть красивой! Это я ношу очки! Это я мечтаю быть свободной. Это мне сейчас не нужны дети!

Не принесла ей красота счастья. Все три её мужа действительно покончили жизнь самоубийством. Первый её страшно ревновал, у них были постоянные скандалы, ссоры. Он просто не поспевал за ней. Далида постоянно менялась. То меняла стиль одежды, то цвет волос. Она когда ехала на гастроли, старалась подучить язык страны, в которой должна петь. У Далиды выпущены диски на десяти языках! Муж стал для неё ненужным балластом. Она развелась. Он покончил с собой, выбросившись из окна. Второй застрелился, когда она его бросила… Она всё резче и резче чувствовала своё безграничное одиночество. Ей хотелось простого женского счастья, которое Далида никогда бы не смогла иметь. Она очень верила в судьбу и жизнь воспринимала как эпос. Она на самом деле верила в предсказания Нефертити и считала, что сама себе выбрала этот путь.