- Гюнтер, дорогой, тебе кажется нужно пройти обследование, - глубоким грудным голосом произнесла она, увидев взмокшего от волнения ребенка. – Ты же знаешь, в родне со стороны отца есть сердечники, и судя по всему…

- А-ав-ав-ав! – не выдержал пренебрежения своей персоной Жу-жу.

Фрау Бирнбаум оторвалась от разглядывания лица сына и перевела глаза на «второго сыночка». Крик застрял у почтенной дамы в горле – на поводке радостно скакала облезлая шавка, вместо ее дорого и тщательно ухоженного Жу-жу. Потрясенная до глубины души женщина открывала и закрывала рот, не в силах от шока произнести ни звука. Гюнтер сжался и втянул голову в плечи – надвигалась буря!

Мать набрала в легкие воздуху и…

- А это вам, - Вальтер ловко всунул цветы в руки растерявшейся дамы, - надеюсь, путешествие было приятным.

Фрау Бирнбаум посмотрела на отвратительные срезанные цветы, которые ей осмелились так непочтительно всучить. Все же знают, что нет ничего лучше живых цветов в горшках, полях, на худой конец оранжереях, а эти… цветочные трупы нужно немедленно вернуть молодому нахалу!

- Я…- грозно начала было женщина и уперла указательный палец в грудь парня.

- Очень приятно, - расплылся в улыбке незнакомец, - Вальтер Фогельзанг, бойфренд вашего сына, - и галантно взяв вытянутое в его сторону запястье в медвежьи ладони, поднес руку к губам.

Гюнтер видел, что мама немного растерялась, и порадовался, что грозу удалось немного оттянуть и возможно даже перенести в гораздо менее людное место. По идее мама сейчас должна была прочесть целую лекцию по поводу манер сына, потому что по идее он сам должен был представить ей своего парня и желательно даже написать, а еще лучше позвонить, подготовить, так сказать, к изменениям в личной жизни. Мама вновь набрала в грудь воздуха, но в последний момент передумала и нехотя представилась:

- Ирменхильда Бирнбаум.

- Очень, очень приятно. Много слышал о вас, - разливался соловьем Вальтер, который видел, какие гневные взгляды кидала на Гюнтера мать, и лихорадочно соображал, как избавить своего парня от выволочки. – И собачка у вас совершенно очаровательная… - а вот вспоминать про это исчадие ада явно не стоило.

Фрау Бирнбаум обратила внимание на нетерпеливо ноющего Жу-жу и нахмурилась: предстояло еще выяснить почему, элитное животное имеет столь непрезентабельный вид. Вальтер понял, что его миссия спасителя близка к провалу, и как можно доброжелательно произнес:

- Ах, он такой милый, но очень резвый и любознательный! Они с Гюнтером зашли как-то в гости, а я не закрыл дверь в подвал, а там у меня мастерская, - продолжал он вдохновенно сочинять на ходу, - и малыш совершенно случайно опрокинул канистру с одной мастикой и немного испачкал шерстку. Отмыть эту гадость мы не смогли, пришлось стричь, - и Вальтер посмотрел на даму самыми честными глазами, которые только смог изобразить.

Фрау Бирнбаум вперила тяжелый взгляд в глаза парня своего сына: врет, - решила она. Но было так же ясно, что правды ей не добиться даже пытками. Шерсть не зубы – отрастет. Лето опять же, можно сделать очаровательную стрижечку, подчеркнув экстерьер любимца, да и жарко ему не будет, что тоже пойдет в плюс. С другой стороны, немного кривая стрижка собаки - небольшая плата за счастье сына.

- Как вы познакомились? – почти доброжелательно спросила она.

- О! Все благодаря малышу Жу-жу, - воскликнул Вальтер и пустился в длинный и пространный рассказ об их первой встрече, отмечая, что еще не видя, кому принадлежит милый йорк, уже был им очарован.

«Не врет, - решила для себя фрау Бирнбаум, - неужели и правда купился на очарование этого мелкого мерзавца?»

- Это все очень хорошо, - произнесла женщина, - но я бы хотела добраться до дома. Еще нужно заехать к тебе, Гюнтер, и забрать вещи Жу-жу.

- Э, мама, - сказал молодой мужчина, чувствуя себя не в своей тарелке, - понимаешь…

- Гюнтер и Жу-жу жили у меня, - пришел на помощь Вальтер, - в коттедже малышу гораздо больше раздолья, вы согласны? - он снова посмотрел на женщину абсолютно честными, но такими блядскими глазами, что она вынуждена была сунуть нос в подаренный букет, чтобы не рассмеяться.

- А дальше? – грозно нахмурила брови дама. - Что дальше? Какие виды вы имеете на моего сына?!

Вальтер растерялся. Виды? На сына? Лучше сзади, но и спереди тоже вид очень хорош. Но, наверное, мама имела ввиду что-нибудь другое.

- Я прошу у вас его руки, - внезапно выдал он. - Раз уж он забрал мое сердце, то рука вполне достаточная компенсация, я считаю, - добавил он, увидев полные ярости глаза «невеста».

- Мальчики! Вы собираетесь зарегистрировать отношения? Какие молодцы! Когда? – после минутного молчания отошла от шока фрау Бирнбаум.

«Как только синяки сойдут, - подумал Вальтер, поежившись под прожигающим взглядом друга, а вслух произнес:

- Не думаю, что есть смысл тянуть.

Август был жарким. Время от времени погода радовала бризами, и тогда Вальтер и Гюнтер проводили дни напролет в саду – Гюнтер лелеял магнолию и обхаживал кусты роз, которые дивным образом не зачахли у Вальтера, валялся в гамаке, читая очередные постановления земельного и федерального правительств, и стриг газоны. Вальтер возился с очередной моделью очередного судна, с горящими глазами рассказывая попутно Гюнтеру, что еще он хочет сделать, или с важным видом ковырялся в одном из двух мотоциклов, с удовольствием принимая помощь от своего партнера; и пусть помощь заключалась в том, что Гюнтер подавал тряпку или с умным видом кивал, когда Вальтер ему что-то объяснял про редукторы, амортизаторы и прочую дрянь, но совместное времяпрепровождение вдохновляло на все новые трудовые подвиги. Потом они могли организовать гриль или вырваться далеко-далеко вглубь Мекленбурга, чтобы в очередной раз убедиться, что как бы ни был хорош секс на природе, нет ничего лучше родной кровати. Они сделали себе подарок на месяц, а затем и два месяца совместной жизни – парные татуировки. И кажется, все было замечательно.

Все не могло бесконечно быть замечательным. В этом Гюнтер имел удовольствие убедиться, сжимая поводок преданно глядевшего на него Жу-жу. Сумка с его причиндалами больно и издевательски била Гюнтера по бедру. Он долго колебался, собирался с духом, прежде чем открыть дверь. В ушах звучал хорошо отартикулированный голос мамы:

«- Дорогой, я принимаю участие в семинаре, посвященном особенностям ведения мелкого бизнеса. Он продлится целую неделю, а потом я навещаю свою крестницу под Штуттгартом. Эва-Мария, ты должен ее помнить, она была у нас в 1992 году. К сожалению, в отеле, в котором я останавливаюсь, запрещено привозить с собой домашних животных, и я совершенно не могу себе позволить отдать бедняжку Жу-жу в эту гостиницу для собак. А ведь у тебя и у нашего милого Вальтера так замечательно получилось справиться с Жу-жу в предыдущий раз. Наверняка не хуже получится и на этот».

Отказаться не получилось – не хватило духу, особенно под многотонным и осуждающим взглядом матери и обличающим – Жу-жу. Гюнтер сам не понял, как сначала ему в руку был вложен поводок псёныша, на плечо повешена сумка, а затем перед самым носом захлопнута дверь. И вот теперь он стоит перед их домом и набирается смелости, чтобы поставить Вальтера перед прискорбным фактом.

В доме было подозрительно тихо, хотя Вальтер как правило был дома задолго до Гюнтера. Не хрипел Джо Коккер, не был томим блюзовыми настроениями Крис Ри, не упивался своим голосом Роберт Плант. И Вальтер не подпевал им. Жу-жу вопрошающе поскулил снизу. Гюнтер переглянулся с ним и решил для начала заглянуть на кухню. Вальтер ссутулившись сидел за столом и угрюмо смотрел в кружку с чаем.

- Привет, Вульфи, - осторожно начал Гюнтер.

- Привет, дорогой, - механически отозвался Вальтер. – Как дела?

- Не так, чтобы совсем плохо. Видишь ли, мама совершенно неожиданно собралась на семинар для мелких предпринимателей и оставила Жу-жу на наше попечение. Думаю, это не так уж и страшно, - наигранно-бодро сказал Гюнтер. – А у тебя? Что-то случилось?