— Он знает о Промежутке?

Кириан кивнул.

— Я рассказал ему почти сразу.

— И какой была реакция? — любопытно спросила Лина, поглощая бутерброд.

— Адекватной. Его нелегко смутить. Потом, правда, он расслабился и обрадовался. По-своему. У него сложный дар. Даже не знаю, как с таким справиться.

— Что за дар? — спросила я.

— Он… Эге, глядите-ка!

Мы обернулись вслед за его рукой и увидели ещё один табун. На сей раз он был красно-рыжим. Правда, мелькали тут и там и белые пятна: смешные жеребята с кудрявыми гривами. Среди ярко-рыжих мам и пап белое потомство? Интересно. Наверное, ребята подумали о том же.

— Может, они потом рыжеют? — предположила Лина. — Мама рассказывала, что я родилась беленькой, а потом потемнела.

— А я вот родился темненьким, а потом посветлел, — рассмеялся Кириан.

— А я какой была, такой и сохранилась, — хмыкнула я.

— О! — Лина поднялась. — Смотрите, там люди!

От людей можно было ожидать всякого даже в такой мирной и красивой реальности, и мы знали это. Кириан вышел чуть вперед, и когда лошади расступились, незнакомцы нас увидели.

Они сидели верхом расслабленно и привычно. Трое мужчин и одна женщина. Все русоволосые и кареглазые. Едва взглянув на них и встретившись взглядами, я поняла, что плохого можно не бояться. Незнакомцы улыбались. Я улыбнулась в ответ. Они направили лошадей к нам и через минуту уже спешивались.

— Привет! — просто сказал старший и протянул Кириану руку. — Меня зовут Коин, это моя сестра Адла, и братья Вьен и Бач.

Кириан представился и представил нас с Линой.

— Вы бродяги, — кивнул Коин. — Не удивляйтесь, что это легко понять. Вы непохожи на нас, к тому же не могли попасть сюда, миновав наши поселения. А, значит, переместились из Промежутка.

Как-то само так вышло, что мы пригласили их к обеду. Еды Кириан принес вдоволь, хватило на всех. Я ела, не участвуя в разговоре, и разглядывала облака. Ребята говорили о путешествиях и мирах, о способностях и их применении. Потом нас пригласили в гости в поселение, и я кивнула.

— Здорово, да? — сказала мне Лина, когда мы собирали остатки еды. — Лошадиная планета! Интересно, он и правда такой, этот город, как его Адла описывала?

Я пожала плечами.

— Не обижайся, но мне всё равно, какой он. Я снова теряю больше, чем обретаю. Если мне покажут какое-нибудь укромное место, я с радостью вздремну, а вас отпущу веселиться.

Город свободных наездников назывался Голубым Котлом. Название пошло от озера, что располагалось в центре. Оно было бездонно синим и растило одно-единственное дерево из самого дна. Голубое дерево, точно такое, как те, в роще, только старое и толстое.

Тропы и улицы были не вымощены, дома выглядывали из-за кустов и вид имели весьма забавный.

— Наш мир называется Холеус. В каждой части света выращивают своих лошадей. Планета небольшая, но мы научились жить в гармонии друг с другом. Люди и кони — одно целое. Они не умеют говорить вслух, но мы общаемся чувствами.

Кони. Снова важная зацепка. Слабо ухватившись за неё, я вскоре разжала пальцы и утонула в пустоте. Кони или конь? Вспоминай же!

— Фрэйа? — Кириан, оказывается, держал меня за плечо. — Ты где?

— Где-то не здесь, — отозвалась я. — Можно я отдохну, пока вы будете праздновать?

Он кивнул.

— Я присмотрю за котенком.

Я благодарно тронула его руку и поднялась. Некоторые проводили меня взглядом, но большинство не обратило внимания. Лина глядела вопросительно, и Кириан тотчас сел рядом с ней и принялся объяснять.

Спасительная постель. Только во снах я ещё могла вспомнить. А потому спала все дольше и крепче.

Радостный шум не отвлекал, он придавал сил и помогал думать. Я решала, как быть. Правильной ли тропой я шла? Приближалась к судьбе, выбранной изначально, или создавала новую из обрывков старой? И какой плела узор — полный надежды или отчаяния?

Утром, проснувшись как всегда в самую рань, я так и не вспомнила ни одного сна.

Долгих три недели мы путешествовали по Холеусу, знакомились с новыми людьми и катались верхом. Я немного приободрилась, даже разживилась надеждой на то, что всё будет хорошо. Одна за другой, яркие фотографии заполняли мой Промежуток. Вот Лина хохочет во все горло, потому что Кириан тащит её на плече, намереваясь выбросить в реку. Вот мы с ней стоим, обнявшись, в окружении черного табуна. А это Кириан, ведущий светлую кобылу через поля, залитые белым солнцем. Он улыбается, и я знаю, что он счастлив…

Когда мы вдоволь насладились гостеприимством Холесов, Кириан предложил отправиться из осени в зиму, и я вспомнила об одном занимательном морозном камне, который присмотрела в своем Промежутке уже давно. Мы попрощались с новыми друзьями и неторопливо шагнули на мой белый пляж.

— Мне всегда нравился твой Промежуток, — сказала Лина. — Он самый яркий из всех, что я видела. Кстати, а почему мы никогда не бываем в твоем? — спросила она Кириана.

— Не знаю, — пожал плечами парень. — Можно в следующий раз попытаться.

Мы закивали головами. Посещать Промежутки друг друга было своего рода общением через душу, ведь эта переходная реальность отражала саму суть человека.

Холодный камень впустил нас без раздумий, и тотчас пришлось утепляться. Я вообще-то не сильно мерзла, да и Кириан тоже, а вот Лине было достаточно легкого холодка, чтобы начать стучать зубами.

В этом мире все передвигались на мотоциклах. А, точнее, летунах, так их называли. Я предпочитала первое название, так как оно снова несло в себе клочки памяти.

Я не любила механизмы, но эти отличала экологичность и изящество, к тому же Лине и Кириану нравилось летать. Летутны все были разными по дизайну, и делались на заказ. Впрочем, тратить деньги нам не пришлось. Разобравшись, что к чему, Лина всё сделала сама. В том числе экипировку, то есть шлемы и специальную одежду.

Я попросила длинное пальто, в котором было на удивление удобно. Лина как всегда сделала его со вкусом, добавив красивые декоративные детали вроде воротника из искусственной кожи, или застежек на рукавах в виде тигров, протягивающих друг другу лапы. Помимо пальто сестра создала мне высокие ботинки, яркий красный шарф с витым узором и черную бандану. Пришлось сделать и перчатки, и брюки. Во всем этом я чувствовала себя очень комфортно, хотя прежде одевалась попроще. Но одежда, создаваемая Линой, несла в себе индивидуальность и четкость образа, юная странница точно знала, кому что понравится и всегда внимательно относилась к просьбам, однако, не забывая добавить что-то особенное и от себя.

Летуны создавали теплое поле, в котором находился водитель, но все равно приходилось летать в плотной одежде, потому что этот мир был холодным. Мой мотоцикл был темно-синим, одноместным. По бокам шли красивые серебристые узоры, а сиденья были черными. Лина сделала себе желтый, веселый и маленький, в черных переплетающихся загогулинах, похожий на татуированный лимон. И снова название фрукта стронуло нечто знакомое в душе. Возможно, лимоны росли в моем родном мире? Лина выбрала куртку цвета хаки с цветной вышивкой на плечах и красиво облегающие черные джинсы.

Но самый запоминающийся летун был у Кириана. Черно-красный, устрашающий, с острым носом. Его он приобрел независимо от Лины. Он и вообще предпочитал ни о чем девушку не просить, даже о том, чтобы сделать деньги. Конечно, дело тут было не в гордости.

На Цевре в разгар лета он одевался в светлое, но теперь носил черное, и выглядел хищно в полном облачении и на таком вот ярком примечательном летуне. Я видела, как Лина смотрит на парня, постепенно все глубже проваливаясь в безрассудную влюбленность. Могла ли она перерасти в настоящую любовь? Запросто. Если бы Кириан дал ей повод. Но он вел себя очень сдержанно.

Мы летели сквозь реальность, полную нежного очарования. Никогда не была в таком заполненным благостью мире. Наверное, если бы могла предать остатки прошлого, я бы осталась здесь навсегда. Цветные огни, своя музыка в каждом новом городе, бесподобная природа: нетронутая, древняя и поражающая даже посреди зимы восхитительными запахами.