— Смотря что ты имеешь в виду, — смутился тот.

— Какие-то хулиганы каждый понедельник отнимают у Тима карманные деньги.

— Мне тоже доставалось. Я даже помню, как звали того типа — Джим Чепмен. Он был здоровяк, каких мало! Мне было семь или восемь тогда.

— И чем все кончилось? — Лэйни отложила сандвич и вся обратилась в слух.

— Мой старший брат Билли однажды подстерег его по дороге на бейсбольную площадку, — ответил Рик, жмурясь от удовольствия при этом воспоминании. — Он так долго и старательно выбивал из Чепмена дерьмо, что того увезли с места происшествия на «скорой».

Рик громко расхохотался, вызвав у окружающих удивленные взгляды.

— Родители за это на месяц посадили Билли под домашний арест. Надеюсь, ты понимаешь, Лэйни, что тебе не стоит брать пример с моего брата. Взрослых за такое дело сажают в настоящую тюрьму и поливают грязью в газетах.

Рик умолк и посмотрел куда-то поверх ее головы. Лэйни почувствовала, что ей на плечо легла знакомая рука.

— Я собираюсь похитить у вас мисс Вульф. Надеюсь, вы не против?

На нее Джулиан даже не взглянул, очевидно, боясь отказа. Лэйни поняла, что у нее нет выбора: прямой отказ вызвал бы ненужное любопытство. Она позволила взять себя под руку и повести к двери, кивнув на прощание Рику.

Пока они оставались на виду, Джулиан держался с безличной корректностью, но стоило ему оказаться за пределами зала, как он втащил Лэйни в ближайшую комнату. Он даже не удосужился проверить, пуста она или нет.

— Как же я соскучился! — прошептал он, обнимая ее и целуя.

Лэйни осталась безучастной. Джулиан отстранился и некоторое время молча смотрел на нее, потом сделал еще одну попытку. Но даже поглаживание снизу вверх по ногам — когда-то верное средство при любой размолвке — не вызвало в ней никакого отклика.

— Что с тобой?

Лэйни только молча смотрела на него. Человек, в которого она была влюблена, рядом с которым надеялась прожить жизнь, которому мечтала стать женой, вдруг стал настолько чужим, словно они познакомились пару минут назад. Недавняя страсть вспоминалась смутно, неопределенно, а бессонные ночи, посвященные раздумьям и мечтам, казались прочитанной и уже полузабытой книгой. Неужели она могла испытывать желание к человеку, чьей руки сейчас предпочла бы не касаться, даже чтобы ее просто пожать?

— Может быть, ты опасаешься, что я буду настаивать на браке? Лэйни, милая, если хочешь, все останется по-прежнему!

Распространявшаяся внутри пустота стала невыносимой, и Лэйни с усилием заговорила:

— Нет, Джулиан, дальше так продолжаться не может. Это… это аморально! Это нехорошо, это гадко по отношению к твоим детям и жене.

— Интересно, почему моя семья вдруг стала препятствием? Мы встречаемся два года, и тебя это ничуть не беспокоило.

— Ты так считаешь? — вспылила она, радуясь возможности стряхнуть оцепенение и снова почувствовать себя живой. — Да что ты знаешь об этом!

— Лэйни, Лэйни! — нервно подергивая пряди своего «хвоста», сказал Джулиан. — Почему ты злишься? Я же готов жениться на тебе, готов даже переехать в Коннектикут немедленно, еще до развода.

— Потому что я не всегда в твоем распоряжении? — спросила она с едкой иронией, злясь все сильнее. — А когда я бежала к тебе по первому же зову, чем я была нехороша в качестве жены?

Румянец негодования разлился по щекам Джулиана, и он повысил голос, чего с ним практически никогда не случалось.

— Только не говори, что я вел себя нечестно по отношению к тебе! Ты с самого первого дня знала, что я несвободен, и предпочла закрыть на это глаза. Не я виноват в том, что с тобой сейчас происходит, и нечего срывать на мне зло!

— Ты хочешь жениться на мне, потому что я недоступна, — Лэйни прошла к двери и взялась за ручку, — но если бы я всегда была под рукой, тебя бы скоро потянул к себе другой запретный плод.

— Давно ли ты стала таким знатоком человеческих душ? Или просто судишь по себе? К чему усложнять себе жизнь романом на выезде, если брат подруги спит прямо за стенкой!

— Заруби себе на носу, — в ярости крикнула Лэйни, — что я не хочу не только иметь с тобой дела, но и видеть тебя! Пусть у меня язык отсохнет, если я еще раз заговорю с тобой!

Рванув дверь изо всех сил, она с треском захлопнула ее за собой и зашагала по коридору к туалету. Там она долго стояла над раковиной, смочив полотенце холодной водой и прикладывая его то ко лбу, то к щекам, но это нисколько не уменьшило возмущения по отношению к Джулиану. Да как он смел, ублюдок, скотина, урод!

В этот момент ее глаза встретились взглядом с отражением. Лэйни поспешно отвернулась.

Джулиан был прав во всем, и именно это привело ее в такую ярость. Его предложение в один миг превратило чарующую сказку в отталкивающую реальность. Именно поэтому она чувствовала себя зверьком, попавшим в западню. Правда заключалась в том, что она не только не жаждала выйти замуж за Джулиана, но и давно выискивала повод порвать с ним.

Сделав воду похолоднее и снова намочив полотенце, Лэйни приложила его к груди.

Но как могло случиться, что желание вдруг переросло в отвращение? Обвинение, возмутившее ее несколько минут назад, снова зазвучало в памяти, и Лэйни покачала головой. Тянет ли ее к Пенну? Ни чуточки! Он просто был рядом, был на подхвате в тех случаях, когда ей нужно было оставить на кого-то детей, он присматривал за ними по вечерам, давая ей возможность поработать. Тогда, в их неудавшийся Мамин День, как он утешал Райли! Она прошла тогда мимо по коридору, мельком заглянув в дверь, и увидела это.

Если быть честной до конца, сталкиваясь с Пенном в кухне или гараже, она как будто заново открывала для себя, какое у него стройное и сильное тело и как это подчеркивают узкие джинсы и майка. Глаза у него темные, почти черные… они как будто смотрят прямо в душу… а кожа гладкая, созданная для того, чтобы к ней прикасаться. Он тоже прикасался к ней в ту ночь — и как прикасался! Он словно читал ее мысли, тотчас отвечая на каждое едва зародившееся желание. Он был как прирученный хищник, в котором близко притаилась укрощенная дикость… и как же это заводило ее!

Опомнившись, Лэйни скорчила гримаску и швырнула полотенце в мусорную корзину, думая, что вот как раз о таких мыслях с удовольствием узнал бы Джулиан! Как бы он разъярился! Что ж, ей было бы поделом. Это не его, а ее привлекает только запретный плод! Она сходила по Джулиану с ума, когда он ставил семью превыше ее. Теперь он предложил ей всего себя — и что же? Она мечтает о Пенне Бекли, которому на нее плевать, который переспал с ней только однажды и не собирался этого повторять.

— Краснеешь? — спросила Лэйни у своего отражения. — Тебе есть отчего краснеть. Не от возмущения, конечно, от стыда.

Когда она возвращалась в свой офис, навстречу попался Эл Смайли. Он кивнул с кислым видом и закричал за ее спиной: «Эй, вы!», обращаясь к дизайнеру Бобу Стилману, который работал на «Карпатию» по меньшей мере лет двадцать. Лэйни раздраженно покачала головой: если Эл и мог выучить чье-то имя, то не раньше, чем сотрудник выходил на пенсию.

Она прослушала оставленные на автоответчике сообщения, прикидывая, что удастся сделать за час, оставшийся до ухода с работы. Дольше задерживаться было рискованно, чтобы не опоздать на поезд, но мысли, как назло, возвращались то к Джулиану, то к Пенну.

«Нет, так не пойдет», — решила Лэйни. Проблемы возникали одна за другой, и на личные переживания времени не оставалось. Надо было поскорее придумать, что делать с Тимом. Мальчик был прав: обращаться к директору неразумно. Идея нанять человека, который как следует взгрел бы хулиганов, выглядела привлекательной, но была еще более неприемлемой.

Продолжая размышлять, Лэйни взяла один из фломастеров и принялась рисовать. Вскоре на листке бумаги появился летящий демон с вилами в руках. На вилах извивались два подростка, один из которых сжимал доллар с надписью «Присвоен незаконно». На другом листке Лэйни изобразила мальчишек падающими в адское пекло сквозь люк с надписью «Вход — один доллар». Чуть выше, помахивая долларовой купюрой, парил очень довольный демон.