-- Гроза идет! -- сказала тревожно крестная.-- Танюша! Тихон Тихонович, закрывайте скорее окна. Ах, боже мой! -- Она засуетилась, поглядывая на небо, и пошла сама осматривать окна в зале.

   -- Трубу скорее закройте. А Мария Ивановна где?

   -- В саду,-- сказала Таня.

   -- Ну вот -- измочит дождем. Точно глаз нет, идет гроза, а они не видят.

   -- Не волнуйтесь, пожалуйста,-- сказал дядюшка, тоже подошедший к окну,-- а то вы все тучи разгоните, как в прошлый раз. Этим дамам даже сам господь бог не угодит.

   Но крестная не слушала его и говорила что-то о кадках для дождевой воды, и голос ее раздавался уже в столовой, выходившей окнами на двор.

   Мы выскочили на балкон и со страхом и радостью смотрели на потемневшее небо и гнувшиеся вершины деревьев, чтобы с первым ударом грома, со следами дождевых капель на рубашке с визгом вбежать в балконную дверь.

   Гроза освежает не только воздух, но и душу. И я чувствую, как моя душа ждет от грозы обновления и освежения.

   -- Успеем пробежать до клумбы? -- сказала Катя.

   Я было согласился, но в это время тяжкий воздух дрогнул, глухо, отдаленно, чуть трогая слух, пророкотал где-то гром. Мы остановились и посмотрели на небо.

   Все перемены в природе сближали нас и гасили горевшую между нами вражду. И в это время о Ваське я не мог думать иначе, как с отвращением.

   Гроза надвигалась. Рассеянно редко упали на песок дорожки несколько капель и жадно впитались, потом еще и еще... и сразу, точно прорвавшись, полил крупный, прямой и теплый летний дождь.

   Запрыгала катышками прибиваемая дождем дорожная пыль. Захваченные дождем куры, опустив смокшиеся хвосты, бежали под навес.

   Одно окно в столовой раскрылось рукой крестной, и она, высунувшись на дождь, закричала в кухню, где в сенях стоял укрывшийся от дождя народ:

   -- Кадку, кадку поправьте под трубой! Не видят, что вода мимо льет, безголовые!

   Аннушка, накрывшись мешком и раскатываясь белыми босыми ногами по грязи, побежала по дождю поправлять кадку. Забытое на изгороди белье обвисло и облепило колья.

   Вдруг, ослепив глаза, низко по двору блеснула сквозь дождь яркая белая молния, а за ней сейчас же где-то близко, над нашими головами, что-то огромное, разломившись, треснуло с резким сухим звуком и в несколько приемов -- трах-тах-тах... раскатилось по небу; перекатилось на другой конец неба и зарокотало там уже отдельно и широко.

   Мы, сбив с ног в дверях Абрамовну, вышедшую за нами, бросились в комнаты. В столовой около окна стояла крестная и, глядя на дождь, крестилась при каждом взблеске молнии и ударе грома.

   Хорошо бы сейчас выбежать в сад и подставить голову под водосточную трубу. Или просто выскочить, пробежать по двору, чтобы намочило дождем.

   Молодежь где-то застал дождь, и они со смехом вбежали в дом, оглядывая себя и отряхаясь.

   -- Все мокрое,-- кричала Соня, разводя руками и показывая себя.

   -- Иди, иди скорее, от тебя лужа,-- говорила Маруся, оправляя перед зеркалом свои намокшие и развившиеся волосы.

   -- Переменяйте же скорее белье,-- закричала на них крестная, хлопнув себя руками по бокам при виде их, и они убежали в спальню.

   -- Вот счастливые,-- подумали мы,-- где это им так удалось.

   Гроза пронеслась. Везде по двору стояли мутные лужи с плавающими по ним пузырями. Под окном в саду, на мокром песке, лежали выброшенные на дождь ножницы. Это крестная бросила их от грозы.

   Туча, еще более синяя, но уже не страшная для нас, свалила на другой конец неба.

   Повсюду стекала вода, все было мокро: стволы ракит, заборы. Столбики балкона все почернели с одной стороны от дождя. Мокрая трава в саду была перепутана ветром, и большие листья лопуха белели, завернувшиеся мохнатой изнанкой.

   Солнце уже просвечивало сквозь тонкий полог уходящей тучи, и мелкий, золотистый от солнца, перестающий дождь сеялся на заблестевшую мокрым глянцем траву.

   Из ворот сарая, точно освободившись, вылетела ласточка и с радостным свистом взвилась в небо.

   Куры, подобравшись, вышли из-под сарая на траву. Мальчишки, засучив штаны и придерживая их руками, пошли босиком бродить по лужам.

   Дождь совсем перестал, и только с ракит падали крупные капли в натекшие под ними лужи теплого летнего дождя. Одна капелька скатилась, повисла и от попавшего в нее луча загорелась красным, как кровь, светом, потом мягко перелилась в ослепительно синий и упала.

   -- Смотри-ка,-- закричала Катя, пробуя палочкой в луже,-- вот как здесь глубоко.

   Как хорошо небо после грозы, как хорош освеженный воздух и как чиста душа, как будто омылись все грехи, все дурное, что накопилось в ней за душный летний день.

XXVI

   Как зло и грех постепенно омрачают всю радость жизни и делают меня недостойным и неспособным с открытой душой наслаждаться всей прелестью мира божьего.

   Выпадают теперь такие дни или целый ряд дней, когда душа бывает до того загрязнена скверными мыслями, образами и новыми открытиями, благодаря любезному содействию Васьки, что нет сил никому смотреть прямо в глаза.

   Главные мои грехи: курение, избиение воробьев, лягушек в пруде и ж_е_н_щ_и_н_ы. Последний грех -- самый тяжелый, самый мучительный для меня. Здесь я совершенно бессилен бороться с собой. И я еще не знаю, что больше -- удовольствие, получаемое от подсматривания, или муки совести, которые следуют за этим. Пожалуй,-- последнее.

   И вот -- я сижу и мучаюсь от невозможных представлений, страдаю от них и ничем не могу прогнать их от себя, хотя для этого употребляешь решительно все обычные в подобных случаях средства: стараешься твердить без передышки какое-нибудь бессмысленное слово или бьешь себя по уху, чтобы отдавалось в барабанной перепонке, и скачешь при этом на одной ноге.

   А в другое время сам не выдержишь и всецело отдаешься во власть нечистого и -- то торчишь в передней, то промышляешь у пруда.

   Потом придешь домой, там молодежь мирно беседует, девочки, подвязав фартучки, чистят ягоды для варенья, а потом кто-нибудь из них, подкравшись сзади, вымажет Сережу смородинным соком и -- пошла возня! Ты же чувствуешь себя среди них, как неумытый или прокаженный, и не имеешь ни силы ни права принять участие в их весельи.

   С какою сладостью вспоминаешь тогда свое раннее, неомраченное грехом детство, когда не знал соблазнов, никаких ужасных мыслей, никаких мучений совести и свободной душой радовался всему, всему -- и первому зазимку, и темным комнатам, и летним утрам.

   Теперь все это недоступно для меня.

   Часто в отчаянии даю себе слово начать с первого же понедельника или с именин дядюшки чистую жизнь, но обещания так и остаются обещаниями.

   После случая на чердаке я, например, дал себе клятвенное обещание порешить с прежней ужасной жизнью, а кончил тем, что на другой же день, даже один, без Васьки, сидел в хвосте пруда, в кустах, потом колотил лягушек и выдавливал из них кишки. Итак, чем дальше, тем больше.

   И уж раз сорвался, так и пойдет одно к одному: то подсматривал, как купаются, то курили с Васькой, и нас поймали, то зарвался в ссоре с Сергеем (не хотел ему уступить на глазах у барышень) и искусал ему руку, а потом сидел за это в чулане.

   Ведь нельзя сказать, чтобы все то, что проделываешь, было приятно и самому. Иногда сидишь где-нибудь в глухом, заросшем углу сада, на упавшем гнилом дереве, среди бурьяна, накурившись до того, что в глазах ходят зеленые круги и все нутро выворачивается, и думаешь: "Господи, хоть бы кто-нибудь помог!"

   Потом призовешь на помощь Николая-угодника, наобещаешь свечек и, уже лежа на траве от тошноты, даешь ему священную клятву с завтрашнего дня не курить, не смотреть на женщин и не бить не только лягушек, но даже и мух. Голова кружится, мучает сознание отверженности, душевной загрязненности и невозможности возрождения. А между тем, как прекрасно м_о_г_л_о б_ы быть. А как прекрасно сейчас все вокруг меня.