— Глазик! — позвал он. — Глазик!!

Я сел в лодку и медленно поплыл вниз по реке, наблюдая за Егором. Из кустов вышел пес. Егор бросил ему мясо. Пес взял кусок, но не убежал, а отошел в сторону и съел его. Потом расправился со вторым куском. Егор привязал веревку за ошейник, я подгреб к берегу и Егор втащил собаку в лодку.

Глазик лежал на корме и дрожал.

— Чего он?! — злился я. — Чего он боится?

— Его старый хозяин держал на цепи. И все время бил… Глазик еще молодой, я купил зимой его… Его боятся все. А он боится только людей…

Мы пристали к нашему берегу. Егор отвязал веревку. Глазик прыгнул и скрылся в зарослях.

— Приходи вечером, — сказал Егор. — Мяса много, жена пельмени сделает. Вот выпить нет ничего…

— Найдем… у нас есть спирт. Экспедиционный. На научные цели.

Наградили же собаку именем!

— Чомбе! — кричу я, и он подбегает, прыгает, ластится.

— Между прочим, — замечает Николай, — он и на другую кличку отвечает, на Мобуту!

— Ну?!

— Эй, Мобуту!

Чомбе оставляет меня и бежит к Николаю. Николай смеется.

— Пусть ходит с кличкой, менять не надо.

Чомбе — черный пес в белых штанах и с белыми пятнами на спине. Хвост колечком, маленький, смесь лайки с беспородной дворнягой, ласковый, добрый пес, преданный, и глаза веселые, смешливые. Чомбе один может держать медведя, это, как раз тот случай, когда внешность обманчива.

Все дни Чомбе пропадает на рыбалке. Сидеть у дома ему не по душе, одиночества не выносит и больше всего любит общение с человеком.

Малые дети Егора треплют Чомбе, таскают, запрягают летом в сани, ездят на нем верхом — все терпит Чомбе, забавляется, радуется вместе с детьми.

Завидев евражку, веселый Чомбе подкрадывается, высоко подпрыгивает на месте, как бы приглашая ее поиграть, но евражка знает, чем все это кончится, и предпочитает не вступать с ним в игривые отношения.

Рыбу на наших глазах Чомбе ест редко. Наверное, потому, что он всегда сыт. И когда ему кидаешь пыжьяна или хариуса, он осторожно берет рыбу, относит метра на два в сторону и начинает ее закапывать, работая носом и лапами. А закопав, он навсегда о ней забывает. Памяти у Чомбе нет вовсе.

Николай — тощий бородатый человек — хозяин Чомбе. Прошлый год они вдвоем провели на зимовье, и Чомбе хорошо брал белку и птиц и держал медведя.

Николай любит Чомбе и ругает незлобиво.

Вот и сейчас, заметив, как собака, озираясь, подошла к куче ящиков, оставленных на косе геологами, Николай орет на всю тайгу:

— Мобута проклятая! А ну кыш!!

И швыряет камень, стараясь не попасть. Пес убегает. Николай орет свирепо, а сам еле сдерживает смех. Он хорошо знает привычки собаки: Чомбе поднимает ногу на каждую брошенную или оставленную на берегу вещь, наказывая полевиков за небрежность и бесхозяйственность. Чомбе так делал всегда. И не делать так он просто не может.

…По утрам я сажусь в каяк и переплываю Анюй. Все собаки, которые в это время на берегу, осторожно входят в воду и плывут за каяком. Они плывут вместе со мной на тот берег. И первым в воду всегда кидается Чомбе. Плывет он хорошо. Назад я его перевожу в каяке. Он лежит тихо, но на плывущих следом собак смотрит несколько заносчиво. Но это до поры… Вот когда приплывем, Чомбе будет подозрительно долго крутиться возле каяка и сопровождать меня до дома. Он знает, что собаки готовы устроить ему небольшую взбучку, как моему любимчику, и ждут, когда я уйду. А получить трепку в планы Чомбе с утра не входило, и он будет сопровождать меня до крыльца.

Собаки группой будут идти за Чомбе, а потом отстанут, раз ты кричишь на них, и в душе перенесут намеченное мероприятие на следующий раз, а он обязательно проштрафится и нарушит не один пункт кодекса собачьей чести.

— Надо воспитать в Чомбе дух коллективизма, — жалуюсь я Николаю. — Надо, чтоб он меньше выслуживался.

— Дохлый номер, — отвечает Николай.

— Почему?

— Он всегда ведет себя кое-как. Ко всем липнет. Веселый. Злости в нем нет никакой. Даже на зверя — просто работает, но не злится.

Николай замолкает, вспоминая жизнь собаки.

— И вовсе он не выслуживается… преданный он, благодарный. В тайге с ним весело, спокойно. Вот уж верно друг человека.

— Эй, друг! — зову пса, — идем-ка на реку!

Мы опускаемся по тропинке к воде. Сегодня мне надо отловить побольше мальков, вчера их у берега были тучи.

Рыбья молодь вертится в тени у лодки. Час назад ребята чистили тут чиров и щук. Мальки растаскивают сгустки крови, внутренности, жир.

Набираю ведро воды, выношу на берег. Потом сачком вылавливаю рыбешек. Скоро их набирается полное ведро.

Чомбе тоже залез в воду по колено.

Он смотрит на снующих возле его ног мальков и недоумевает: что за странные существа кругом, совсем не пахнут? Он втягивает носом воздух — пахнет водой, рекой. Тогда он трогает мальков лапой — они разбегаются. От удивления он свешивает голову набок и так стоит, будто прислушивается к чему-то. Но вот муть оседает, мальки снова собираются, Чомбе внимательно рассматривает их, приготавливается и… хвать!

Челюсть впустую лязгает в воде, мальки разбегаются, Чомбе выходит на берег и долго чихает.

Неудача не обескураживает его. Через несколько минут он забывает о рыбах.

Я не могу видеть, как Чомбе чихает. У него это получается долго, и он мучается. Прошлым летом кто-то из экспедиционных ребят, раздосадованный неудачной охотой, пальнул в пса. Дробина пробила ему нос и нёбо. Эта сквозная дырка не заросла. И с тех пор во время еды иногда крошки пиши застревают там, и он чихает.

Беспечный, доверчивый Чомбе резвится на косе и не помнит об этом случае. Он давно простил человеку. Он не помнит, как бежал человеку навстречу, душа нараспашку, — компанейский пес! А в душу — из двух стволов!

Вот Глазик бы этого не простил. А что Чомбе?.. У него совсем нет памяти.

Не знаю, кто в его роду числился в аристократах, но голубая кровь в Пирате чувствовалась за версту. Ходил он по косе не спеша, степенно, сонно оглядывая округу.

Одет он в черную густую шубу с длинным мехом. Шерсть всегда расчесана, блестит на солнце. Он весь черный, только грудь белая. Небольшой белый треугольник — манишка.

Все собаки жили в одинаковых условиях, но у Пирата почему-то был самый ухоженный вид.

Все собаки с нами на рыбалке, вертятся у ног, ждут, когда кинешь им рыбу, а Пират в стороне. На суету своих товарищей глядит презрительно.

С верховьев, где стоят наши контрольные сети, возвращается Егор. Лодка его полна рыбы.

По традиции, тут же на берегу происходит раздача добычи. Собаки как по команде садятся полукругом, и Егор каждой кидает по рыбине. Каждая собака знает, какая рыба предназначена именно ей, и ловит свою на лету.

Пират не ловит на лету. Это не в его правилах.

Если его доля упадет рядом с ним, он не спеша и не боясь, что другая собака может отобрать еду, наклоняется, нюхает и только потом медленно начинает есть.

Все наши собаки ели любую рыбу. И, кормили мы их в основном самой плохой — щукой, и чукучаном. Пират никогда не ел щуку или чукучана. Он ел только рыбу сиговых пород. Чир, пыжьян, пелядь — о, вот это из рациона Пирата. От ряпушки и муксуна он тоже не отказывался. Но чтобы он опустился до щуки — никогда!

Если в наши сети забредал окунь или налим. Пират долго думал, прежде чем закусить. И если был достаточно сыт, то отворачивался и уходил. Мы знали, что он обижается, если кидаешь ему что-либо, с его точки зрения, несъедобное. Именно кидаешь. Никто никогда не видел, чтобы Пират брал пищу из рук. Ни из чьих рук, даже из рук своего хозяина Егора Пират никогда не брал пищу.

— Пиро! — протягиваю ему рыбу.

Он подходит и внимательно смотрит. Кладу ему рыбу на нос. Он не реагирует. Минута, две… Он отворачивается и уходит. Кидаю рыбу вслед. Он ее обнюхивает, берет и уносит в кусты. Почему он так себя ведет, ведь он голоден со вчерашнего дня?