Не наученный горьким уроком, который китайцы преподали его предшественнику, Поттингер продолжал двигаться с флотом дальше на север, отправляя в Лондон депеши, в которых сообщал о своих намерениях следующим взять Нанкин, а оттуда уже по суше двинуться на Пекин.
Руководители повстанческих сил, нанесших англичанам серьезный урон под Нюаньчжоу, воодушевились.
— Эта война ничем не отличается от других войн, которые мы вели на протяжении тысячелетий, — сказал Ло Фан Джонатану, которого теперь молва почтительно величала «китайским заморским дьяволом».
— Это верно, — ответил американец, — что Китай настолько огромен, что поглощает всех своих завоевателей. Но эта война — другая. Британцы настолько упрямы, что никогда не согласятся с мыслью о поражении.
— В таком случае их следует проучить еще раз, — ответил Ло Фан.
Было решено, что подразделение Джонатана совершит еще один рейд в самое сердце Цюаньчжоу, избрав на этот раз своей целью штаб вновь прибывшего в город полка англичан. Англичане расположились в казармах, которые прежде занимали войска императора. И поскольку казармы находились в центре города за высокой стеной, то предстояло проникнуть в самый центр города, что существенно увеличивало риск. На этот раз Джонатан решил взять с собой двадцать пять человек из своего отряда.
Операция началась успешно. Несмотря на то, что число часовых на городских стенах удвоили, повстанцы по тайному ходу проникли в город как и прежде незамеченными, и, пользуясь боковыми улочками и аллеями и избегая центральных магистралей, где столкновение с английскими патрулями было наиболее вероятным, добрались до центральной части города.
Без происшествий они проникли в расположение гарнизона, убрали там двух офицеров — майора и капитана своим обычным способом. Однако, когда они начали отход, удача от них отвернулась.
По чистой случайности в этот самый момент подразделение королевской пехоты возвращалось в гарнизон после патрульной службы. Старший лейтенант, получивший повышение за добросовестную службу, заметил неизвестных, выбегавших из здания казармы, и приказал задержать их.
Джонатан отлично понимал, что двадцать пять его бойцов не могли идти ни в какое сравнение с семидесятые пятью английскими солдатами, вооруженными мушкетами и штыками. Поэтому он приказал своим людям броситься врассыпную и спасаться самостоятельно. Каждый боец знал, что ему в одиночку придется выбираться за пределы города.
Как всегда их командир прикрывал отступление.
— Эй, ты, стоять! — закричал лейтенант.
Опасаясь, что он слишком замешкался, Джонатан бросился бежать.
— Огонь! Открыть огонь! — приказал лейтенант.
Одна пуля угодила Джонатану в ногу, лишив его равновесия, и почти в то же мгновение другая прошила плечо. Затем, когда он уже падал, третья вошла в бок, и он потерял сознание, прежде чем коснулся земли.
Трое из его бойцов, увидев как он упал, бросились на выручку, но прежде чем успели подбежать, были убиты. Остальные продолжали бегство и, следуя полученному приказу, скрылись.
Англичане понимали, что преследование по узким улочкам Цюаньчжоу сопряжено с опасностью и совершенно бесполезно, поэтому не предприняли ни малейшей попытки преследовать беглецов. Лейтенант с сержантом приблизились взглянуть на неподвижное, облаченное в черное, тело, лежавшее в луже собственной крови.
— Еще жив, — сказал сержант.
— Надеюсь, эта тварь протянет до прихода полковника. Уж он допросит его как следует.
Лейтенант перевернул раненого ногой и уставился в немом изумлении.
— Господи! Он же белый!
Лазутчики приходили в лагерь повстанцев через каждые несколько часов, и днем и ночью, они приносили самые свежие новости из города. Командующий британской бригады и полковник совещались, и раненого по-прежнему в бессознательном состоянии, «китайского заморского дьявола», доставили в прибрежный пакгауз Сун Чжао, целиком сохранившийся и приспособленный захватчиками под госпиталь.
Три хирурга оперировали Джонатана, удалив все три пули из тела пациента. Джонатан был жив, но не приходил в себя. Поскольку он находился в бессознательном состоянии, его не забрали в тюрьму, а положили в отдельную палату, поставив охрану внутри и снаружи.
Госпитальный санитар неотлучно дежурил при нем, получив приказ командующего бригадой немедленно доложить, как только больной придет в сознание. Высшее командование хотело немедленно допросить его.
— Если бы наш друг был в полном здравии и силе, — сказал Ло Фан, — англичане могли бы допрашивать его до хрипоты, но он ничего бы им не сказал. Но сейчас, когда он ослаб, никто не знает, что они могут вынудить его рассказать.
Кай кивнул с хмурым выражением на лице.
— Мы должны спасти нашего друга, — сказал он.
— Должны.
Ло Фан изучающе рассматривал свои разбитые костяшки рук, освещенные светом костра.
— Мы в долгу перед ним за все, что он для нас сделал.
— Он муж Лайцзе-лу, — сказал Кай, — поэтому я должен возглавить группу, которая его вызволит.
— Нет, это право принадлежит мне, как руководителю Общества Быков.
Кай покачал головой.
— Я отлично знаю этот пакгауз. Я много раз бывал там с Сун Чжао. Группу поведу я.
— Мы отправимся оба, — предложил Ло Фан.
— Нет, это не дело. Если англичане убьют нас обоих, кто возглавит братство? Ты должен остаться, Ло Фан, а я пойду. И сегодня же ночью.
— Что ж, хорошо. Но обращайся с нашим братом с величайшей осторожностью. Он в плохом состоянии и может умереть.
— Я сделаю для него все, что он бы, не сомневаюсь, сделал для меня, — с достоинством ответил Кай.
Спасательная операция, совершенная с поразительной быстротой, была поистине уникальной. В ней приняли участие более двухсот человек, превратив ее в первую крупнейшую операцию по проникновению в город. Были организованы четыре отдельные группы, Кай подробно проинструктировал каждого командира. Затем через тоннель все пробрались в город и как только оказались внутри, тотчас же разошлись, каждая из групп своим маршрутом к пакгаузу на берегу моря.
Менее чем через час, без видимой причины в одном из строений, расположенных неподалеку от пакгауза, используемого в качестве госпиталя, вспыхнул огонь. Пожар быстро разгорался, и вскоре в его тушении принял участие практически весь английский батальон, находившийся в портовой зоне. Солдаты выстроились в цепочку, передавая из рук в руки ведра с водой в попытке затушить пламя.
Как только ведра с водой по цепочке поплыли к тем, кто находился у самого пожарища, несколько фигур в черном проскользнули по коридорам госпиталя, направляясь в палату, где без сознания лежал раненый узник. Не теряя времени, трое из проникших внутрь быстро и бесшумно перерезали горло стражникам, стоявшим снаружи. Затем к ним присоединились еще трое. Налетчики ворвались в палату, где лежал Джонатан. Каждый отлично знал свою задачу заранее. Санитар принял легкую смерть, получив удар ножом в сердце, двух других стражников задушили.
Нападавшие тут же из принесенных с собой нескольких деталей собрали легкие, но прочные носилки. На них осторожно положили Джонатана. Кай занял место во главе, и группа покинула госпиталь прежде чем кто-либо догадался об исчезновении ценного пленника.
Оставалось решить еще одну не простую задачу. Группа бойцов, не вступавших пока в действие и ждавших своего времени, замечательно справилась со своей ролью. Подразделение английской пехоты расположилось недалеко от разрушенного форта, перекрыв единственный путь, по которому можно было пронести носилки из города. Внезапно на пехотинцев обрушился дождь стрел, выпущенных с огромной силой из пайпуванов, особых приспособлений, напоминающих лук, позволяющих выстреливать одновременно четырьмя стрелами. Английские солдаты были построены в виде четырехугольника. Каждая из его четырех сторон подверглась одновременному нападению. Многие были убиты и получили ранения. Атака была столь же бесшумной, сколь и неожиданной.