Только нету сейчас Михаила Ивановича, узнаём — на курорте по зимнему делу, но и коренники-механизаторы, и весь знаменитый колхоз «Кубань» — налицо. В Усть-Лабинском райкоме прошу: нельзя ли начальника сельхозуправления и шефов Сельхозтехники на часок — для полноты круга? Что ж, для доброго разговора… Секретарь райкома Морозов в далеком начале нашего знакомства был еще колхозным зоотехником, и тут уж никаких дипломатий:

— Ну скажите, чего они боятся?

— А вот в бригаде вам скажут! — смеется секретарь.

Этот «круглый стол» транслировался и по первой программе телевидения, и по второй. Народу было снято много. Отсутствовал по уважительной причине старый комбайнер Виктор Харин. Он рядом, за стеной красного уголка, третью неделю маялся с новеньким «Колосом» («машина — инвалид от рождения!») и служил как бы камертоном разговора.

Конечно, мы мечтали о простецкой, заурядной, а не лучшей в стране бригаде. Весь машинный двор в асфальте, техника хранится образцово, но уж если здесь… Врочем, запись уже идет.

— Эта бригада в прошлом году ячменя намолотила семьдесят три центнера, а центнеров двенадцать наверняка оставила на полосе. Только и исключительно по вине комбайнов! — говорит Георгий Иванович Лысых, начальник райсельхозуправления.—

Трижды перепахивали поле после такой уборки, чтобы скрыть качество, и все равно оно зеленое от падалицы! Какие еще аргументы нужны? Завариваем вторую скорость, чтобы механизатор не мог, если бы и хотел, гнать быстро, но разве это мера? В районе пятьсот пятьдесят три комбайна, стремимся убрать за семь — девять дней, но агрегат убирает по три-четыре гектара за световой день — куда дальше идти? Зачем мучить нашу кубанскую землю?

— Комбайн перегружен, — парировал И. Г. Войтов, — Он не рассчитан на такой урожай. Мы с вами не можем по сто мешков перенести? Так и машина.

— Коллектив завода «Ростсельмаш», — поддержал его Олег Игнатьевич, — прекрасно понимает, что урожаи непрестанно растут, об этом говорилось и на Пленуме ЦК, и коллектив сейчас усиленно работает над созданием новой машины повышенной производительности.

(Я сейчас переписываю прямо со стенограммы, твердо помню, что никакой бумажки у нашего опекуна не было, а — каков стиль!)

— Вот тут сидит товарищ по надежности, — гнет свое устьлабинец Георгий Иванович. — В прошлом году получили двенадцать «Колосов» и «Нив», из них сезона не выработало, вышло из строя — пять! Две «Нивы», три «Колоса». Ремонтировать? Да когда же их ремонтировать, если мы стараемся убрать за семь дней! Есть заводской представитель где-то в соседнем районе, так за семь дней дай бог его только найти. Вот автомобилестроители — у ВАЗа свой сервис, у КамАЗа — свой. А почему комбайновая промышленность свой сервис обрывает как раз на сельском хозяйстве? Если бы фирма отвечала за своих детей, имела бы на них запасные части — был бы совсем другой разговор. А то как кукушки — лишь бы яйцо закинуть.

Ю. А. Песков (стенограмма ответа о фирменном ремонте):

— Мы сегодня не готовы к этому вопросу. Чтобы создать станции техобслуживания, нужно затратить не одну сотню миллионов рублей. Комбайн — это не автомобиль «Жигули», он имеет не ту скорость, не те возможности перемещения по дорогам нашей большой страны. Поэтому опорных баз, станций технического обслуживания потребуется в несколько раз больше, чем, значит, для автомобиля. А с другой стороны — этот вопрос поручен сегодня Сельхозтехнике, так решили три министра. У нас есть организации при Сельхозтехнике, где производится стопроцентный ремонт. Харьковский завод «Серп и молот» дает запасные части, сто процентов дает на эти станции, а мы двигатели восстанавливаем.

Пояснения для Виктора Харина, который мучился с новеньким и никого не слыхал… Меня удивило, что Юрий Александрович Песков ни на одном из зарубежных комбайновых заводов, делающих погоду в этой отрасли, сам не был, с организацией фирменного ремонта не знакомился и мировой принцип «кто делает машину, тот за нее и отвечает» не имел возможности пощупать. Еще любопытнее, что генеральный директор «Ростсельмаша» не бывал на ВАЗе и КамАЗе, составивших, что спорить, этап в машиностроении страны. Что про аграриев ни говори, а в нашем секторе такие пробелы (или контакты с коллегами) немыслимы. Насчет первого (поездки за рубеж) дело несколько поправлено: Н. Н. Смеляков позже рассказывал мне, что Ю. А. Песков был-таки командирован в США и вернулся с массой ценных наблюдений. Про Волжский и Камский заводы еще не знаю, но знаю твердо, что ссылки на большие траты для сети фирменного ремонта годятся, как говорят, разве для съезда филологов или гинекологов: Сельхозтехникой уже растянута такая густая и дорогая ремонтная сеть, уже издержаны на заводы и мастерские такие гигантские суммы, что речь может идти лишь о том, как загрузить этот невод. Дело в принадлежности готовой сети — в решении то есть трех министров.

Комбайнер Александр Васильевич Сырцов, 1929 года рождения, стаж работы — тридцать пять лет:

— Я, когда на молотьбе, по три пятилитровых бачка воды в день выпиваю, такая в кабине жара. Ваше дело — требовать производительной молотилки, а я скажу, как человеку работается. Очищение воздуха не происходит, та ваша губка сразу забивается, остается только маленький вентилятор, он тебе дует пыль и остюки в глаза…

— Правы комбайнеры, условия в нашей кабине на «Ниве» очень тяжелые, — ответил Олег Игнатьевич. — Поэтому в новой машине особое внимание уделено кабине. Она разработана по ГОСТам, по всем требованиям эргономики. Предполагается поставить кондиционер для охлаждения воздуха.

— Кондиционер — он обещание или реальность? Когда его можно ожидать?

— Ну, он частично уже стоит на тракторе Т-150, но… (далее в стенограмме неразборчиво, да неясно оно было и в устах Олега Игнатьевича. Тот испаритель, что ставят на часть харьковских тракторов, есть создатель особо влажной атмосферы, и большой услугой механизатору его никак не сочтешь. А с настоящим фреоновым кондиционером — мне о нем впервые удалось написать уже десять лет тому — практически неясно, ясно же, что запечатывать человека на жаре в непроницаемую кабину без специального охладителя воздуха нельзя).

Пригласили Виктора Ивановича Харина. Вот живой человек, ему подкинули такой комбайн, на котором он семью не прокормит, он зиму с ним возится, а лето может стоять — кто виноват?

— Это «Колос», таганрогский, — цитирую Олега Игнатьевича, — а у нас с «Нивой» не бывает, чтоб были претензии. Почему он собирает? Есть два приказа министерств, Госкомсельхозтехники и сельского хозяйства, о предпродажном сервисе, они обязывают Сельхозтехнику проводить досборку, обкатку и под ключ отдавать комбайнеру готовую машину. За то она и получает двенадцать процентов наценки.

— Я чувствую, у вас неправильное представление об этих двенадцати процентах, — протестовал А. А. Василенко, главный инженер районной Сельхозтехники. — Двенадцать процентов — это не досборка, а содержание нашего аппарата, погрузка, доставка, а что касается сборки машины, то на это заключается с хозяйством отдельный договор. Захотели, чтоб вам отремонтировали и отдали — заключайте договор и перечисляйте.

Значит, это колхоз не захотел, чтобы ему дали работающий «Колос»?

— Первый раз слышу, — откровенно смеется главный агроном «Кубани» Ф. В. Красиев.

Виктор Харин мрачно добавляет, что инженеры Сельхозтехники уже были, пожали плечами, сказали, что дело дрянь, и уехали. Добавляет и еще кое-что, но это стенографистке отдавать нельзя. Ситуация — «плюй в глаза — божья роса», спор сползает на тему запчастей.

— Мы уже привыкли ремонтировать сами, — беру из стенограммы тираду Георгия Ивановича Лысых, — но вы хоть дайте то, из-за чего человек стоит!

— Система гарантийного обслуживания, — объясняет представитель Сельхозтехники, — помогла изъять все запасы запчастей, которые копились в хозяйствах многие годы.

— Я сам работал три года механиком, — смеется Олег Игнатьевич, — и знаю, что если у механика нет ничего в кладовке, то разве это механик, разве бригадир?