Про себя мне пришлось переводить его напыщенную речь, сказанную на таком вульгарном языке, что я не смогла удержать брезгливой гримасы.
— Чико (его красивое лицо перекосило), — перебила я, всё ещё кривясь от брезгливости. — Где ты учился, если говоришь на таком сленге? Из каких трущоб ты вылез? И вообще… Как вы мне всучили именно этого телохранителя? Мартен!
— Ингрид, пожалуйста, не кричи, — торопливо сказал братец. — Мы тебе перекрыли доступ в космосеть через твой вирт и транслировали на него собственные видео, пока ты не нашла себе телохранителя по нраву. Этого мы постоянно переодевали и гримировали, пока ты не решила, что он тебе подходит.
— Хочешь сказать, предыдущий красавчик тоже на вашей совести? — удивилась я.
Он повесил повинную голову, но явно не собирался менять своих планов.
— Ну ладно. И что дальше? — в лёгком недоумении спросила я.
— Мы переезжаем в мою резиденцию! — заявил жених. — Меня зовут Ринальдо! И я твой будущий муж.
— Резиденция? О, какие ты слова знаешь! — ухмыльнулась я. — Хорошо. Теперь выйдите — я оденусь!
— Ты стесняешься меня, сладенькая? — в ответ ухмыльнулся жених, не обращая внимания на подковырку с «резиденцией».
— Стесняюсь?! — изумилась я. — Стесняюсь человека, которого собираюсь убить с особой (я оскалилась) жестокостью? Фи! Тоже сказал!
Его, рванувшегося ко мне, за рукав поймал рыжий. Что-то тихо проговорил, и Ринальдо успокоился, отдышался и смог, как он полагал, достойно ответить мне:
— Ты не стеснялась раздеваться при этом. Да и не только раздеваться… — Он кивнул в сторону двери. — Ты ведёшь себя, как последняя пута…
— Чико, — вкрадчиво сказала я и выждала, пока рыжий снова поймает взбешённого женишка за рукав. — Я леди. И мне можно всё, что пожелает леди, если она будет осторожна и если будет держать свои прихоти в определённых рамках. Что же до того, что некоторые неотёсанные болваны пытаются лезть в спальню леди, а заодно и в её дела, то именно это коренным образом отличает отбросы общества от тех, кто наверху. — Помолчав секунды, печально добавила: — Если ты, конечно, понял, что я сказала… — Секунду на молчание — и добавив металла в голос: — Вон отсюда, пока я не оделась!
Братец из спальни рванул первым. За ним, помешкав, вышел рыжий, оглянулся на пороге, выжидая, как поступит Ринальдо. Тот посверлил меня угрожающим взглядом, но я смотрела спокойно, и, угрюмый, он всё-таки вышел.
… Я сидела у зеркала, уже одетая и наложившая косметику, и спокойно приводила волосы в порядок, когда дверь снова открылась.
— Ты долго ещё, пута?! — заорал жених.
— Тебе так не терпится побыстрей оказаться в могиле? — холодно спросила я, закалывая волосы, собранные наверх, «крабом» — похожим на узкий чёрный футляр, усыпанный мелкими бриллиантами. Ринальдо заткнулся, остекленев глазами на заколке, блеснувшей ледяными разноцветными искрами. — И вообще, что ты постоянно вопишь, как недорезанный? Надо говорить спокойно и держать себя в руках. Всё. Я готова.
Застегнув летнее длинное пальто и захватив сумочку, я безразлично прошла мимо него. Впрочем — не совсем безразлично.
— Ты бы хоть себе нормальный лосьон купил, вонючка, — презрительно сказала я, пройдя пару шагов мимо него. — Если не желаешь мыться каждый день.
Что за моей спиной делалось: злобное пыхтенье в попытках что-то мне ответить или старания вырваться из рук рыжего, чтобы наподдать мне за нахальство, — мне уже неинтересно. Меня интересовало побыстрей доехать до этой самой «резиденции» и наконец начать… кхм… противоправные действия по отношению к моим похитителям. А как их иначе обозвать — этих бедолаг, которые ещё не подозревают, с кем имеют дело? Ничего. Пребывать в блаженном неведении им недолго.
Мне бы только узнать, чем они шантажируют Кирилла. Я как-то не привыкла, что меня можно так легко лишить того, что мне нравится. Так что собираюсь стащить или выдрать предметы шантажа, или найти своё основание для шантажа — и воспользоваться им на всю катушку! Опыт имеется.
У выхода из апартаментов меня встретил братец. Он, как и я, чисто, элегантно одетый и умеющий непринуждённо носить надетое, выглядел чуждым среди парней, одетых в основном в кожаные куртки кожаные штаны. Машинально согнул руку в локте. Я хмыкнула, надела перчатки. И продела ладонь под его локоть.
— И как давно ты играешь? — равнодушно спросила я. — Жена знает?
— Нет, не знает, — жалобно сказал Мартен. — Играю я давно, но никогда так глупо не попадался. Я же не знал…
— Аха… Глупый, наивный цыплёнок. Что тебе предложили у этого вонючки?
— Не называй его так, — осторожно оглядываясь, попросил братец. — Он открыл мне бессрочный кредит. Шла такая игра-а…
Он протянул последние слова с такой тоской, что я подумала: расскажи я родичам о пагубной страсти этого дурачка, что они сделают? Обычно в нашем кругу игроков полностью отстраняют от дела. И как же он, прожжённый вроде бы бизнесмен, докатился до такого? Меня замуж выдаёт! Смешнее не придумал?
В общем, судя по всему, в будущем мне придётся тащить на себе две империи.
Нас погрузили в две машины — Мартена отдельно от меня, как он ни пытался сопротивляться. Мне показалось, женишок и рыжий специально сделали это. Со мной не удалось, так хоть над мягкотелым Мартеном поизгаляться… Перед погрузкой я коротко огляделась. Кирилла не видно ни в одной машине. Ух, как мне хотелось врезать ему. Ничего… Он мне за всё ответит!
Я твёрдой рукой зажала личную эмоциональную вспышку. Спокойно. Чем холодней голова, тем лучше придумывается казнь. Пока ехали, я только вспоминала, как просматривала снимки телохранителей. Память у меня отличная. Вынужденно пришла к выводу: да, везде на них был именно Кирилл. Неплохо его загримировали.
Меня пихнули на заднее сиденье джипа. Усевшись, я дождалась, пока по обеим сторонам сядут двое зверского вида. И только потом, не глядя, бросила одному сумочку на колени и расстегнула пальто, положив ногу на ногу. Вот теперь я чувствую себя очень неплохо — с притихшими телохранителями, один из которых судорожно вцепился в мою сумочку, а другой время от времени косился на мои ноги в тонких, обтягивающих их гетрах. По утрам на Кэссии прохладно, а я не знала, куда и как долго меня будут везти. Поэтому и приоделась — посвободней, но утеплённей.
…— И это, чико, ты называешь резиденцией?
Гордый взгляд Ринальдо, которым он оглядывал длинное здание, медленно зажёгся яростью. Я взглянула на него со вздохом.
— Ты, милый мальчик, собираешься на мне жениться? Первым делом пойдёшь на курсы этикета и изучения искусств. Понял? Я с тобой в свете позориться не собираюсь.
— Пошли, пута!
— Стоять!
Он, было шагнувший вперёд, застыл так, что даже по спине было видно, как ему хочется убить меня. Медленно, видимо из последних сил сдерживаясь, развернулся ко мне. Скривив губы, я смотрела на него, с интересом наблюдая, как чёрные глаза постепенно становятся чуть не кровавыми. Братец тревожно смотрел на нас обоих.
— Так, чико. Подошёл ко мне. Встал рядом. Ручку, любезный, согнул. Не так! Не прижимай её к телу. Блин, я сейчас сама матом ругаться буду! Держи руку спокойно! Чего ты боишься? Не съем я тебя… Пока… Вот так! Теперь спокойно, не спеша, шагаешь к дому. Кстати, где твой дворецкий? Почему нас никто не встречает?
На третьем этаже меня отвели в комнату, которую трудно назвать апартаментами. Пустая. Даже ванной нет. Мебель старая, пахнет застарелым потом и пылью. На диван присесть страшно: а вдруг здесь клопы?
Судя по тому, как «мой женишок» порскнул от меня сразу от порога, учиться светскому обхождению он не собирается. Прекрасно. Суммируя всё, можно предположить, что Ринальдо будет стараться как можно меньше видеть меня. Но. Наверняка попытается напугать. Людей такого сорта хорошо знаю.
Джип, ехавший впереди нас, высадил своих пассажиров раньше. В коридоре, заходя в роскошное, но безнадёжно устаревшее здание, явно не подлежащее ремонту (дед научил определять), я успела приметить, как Кирилла втолкнули в дальнюю комнату.