Джиллиан

Охота

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Ответ на вопрос по характеру героини

Всё началось с того, что я всего лишь хотела поучаствовать в конкурсе нуара, потому что очень люблю этот жанр (этот раздел, вообще-то предназначался только для участия в конкурсах). В основном нуар — это детективы. Это Дэшил Хэммет, Микки Спиллейн, Рэймонд Чандлер. Чтобы снова ощутить атмосферу нуара, решила перечитать Чандлера. И первый же абзац его, горячо мной любимого рассказа «Горячий ветер» меня остановил, и я сразу увидела картинку с нынешним Прологом, а тогдашним рассказом. Вот цитата из рассказа: «С ночи из пустыни задул ветер. Это была сухая горячая Санта Ана, которая врывается вниз через перевалы в горах и от которой закручиваются волосы, зудит кожа, сдают нервы. В такие вечера каждая попойка кончается дракой. Кроткие домохозяйки пробуют лезвия кухонных ножей и поглядывают на шеи своих супругов. Случиться может все что угодно. В баре тебе даже могут налить полный стакан пива».

Вот такой ветер ворвался в номер отеля, когда Ингрид готовилась к тому, что в неё влюбятся или она влюбится сама. Я записала увиденное. А потом, не без помощи некоторых читательниц, заинтересованных в продолжении этой истории, сама заинтересовалась, что же произойдёт с героиней дальше. Вот и всё. Ничего больше не могу сказать об Ингрид. Я сама её не поняла — только следую за нею и её поступками.

ПРОЛОГ

Он сидел в столовой комнате номера люкс, на высоком стуле у барной стойки, и с рассеянной улыбкой, которая постепенно перерастала в ухмылку, кривившую его красивый рот, смотрел на помидор в своей руке. Помидор мягко алел мясистыми боками и даже слегка светился от спелости. Длинные пальцы, расслабленно державшие его, словно зубчатая оправа к драгоценному камню, внезапно пришли в движение, давя мясистый плод. Вскоре вздувшийся между пальцами помидор лопнул. Брызнул оранжеватый сок, а между всё ещё сжимающимися пальцами, на постепенно рвущейся кожице, провисли алые ошметья… А он сидел всё с той же забытой ухмылкой, постукивал по витой ножке стула ботинком и смотрел, выставив руку чуть в сторону.

… Она стояла перед зеркалом и наблюдала за ним по спрятанной в шкафу камере. Дверца шкафа открыта чуть-чуть, чтобы незаметно захлопнуть её, если он войдёт. Но он не входил. Третий день. Три дня, как они вместе. Неужели она ошиблась, и он всё-таки будет соблюдать субординацию, заявленную в соглашении между нею, нанимательницей, и им, наёмным телохранителем? Ни одного жеста, ни одного намёка, что она ему понравилась… Прикрыв дверцу шкафа, она снова взглянула в зеркало. Может, она перестаралась с образом ледяной королевы? Тогда этот образ казался наиболее приемлемым. Рядом с ним — высоким широкоплечим красавцем-брюнетом… Тонкие пальцы скользнули по безупречной бархатистой коже от скул к подбородку. Ледяные синие глаза взглянули в такие же холодные глаза отражения. Что ж… Время есть. Подождём… Пожав плечами, она снова принялась расчёсывать длинные, до пояса, белые, с золотым отливом волосы.

Открывшейся двери в спальню она не услышала — ощутила спиной. Щётка в руках движения не замедлила. Пусть он думает — она не знает, что он здесь.

… Он не сразу увидел её в этой огромной спальне, отделанной в странной палитре — под перламутр морской раковины. Если бы она не шевелилась, он бы решил, что в помещении пусто. Тем более что и оделась она очень близко к цветам спальни. Какие-то явно дорогие штучки — из шёлка голубых и кремово-розовых тонов. Дорогая изящная статуэтка… Он хотел её с того момента, как ему показали нанимательницу. Он знал, из какого списка она выбирала и выбрала его. И знал, что однажды будут вместе. Она не торопилась, но он-то читал все её невольные знаки расположения. Сегодня он пришёл к мысли, что нужно подтолкнуть развитие событий. Кто её знает, может, она любит грубость и ждёт первого движения именно от него…

… Он встал у неё за спиной, и она с облегчением вспомнила, что на ней ночная накидка: гусиной кожи на спине он точно не увидит. Она всё ещё не привыкла за эти три дня, что он такой огромный, отчего костюм для работы на раутах ему шили на заказ.

Она смотрела на него в зеркало и мысленно кивала себе: да, именно так она всё и представляла — сильный мужчина и маленькая ледяная королева. Мощь тёплых мышц и хрупкость прозрачного льда.

Щётка для волос замерла на полпути.

— Что?.. Что случилось? — робко спросила она, не оборачиваясь и встревоженно глядя в его зеркальные глаза. Естественней, естественней…

Громадные ладони сжали её нежные плечи, прохладные губы прижались к её тёплой шее. Она встрепенулась, попыталась вырваться из его объятий, но не слишком решительно. Он сразу откликнулся на эту нерешительность: сильно, так что она ахнула, развернул её к себе и склонился к её губам. Стон, слабый, но протестующий…

Она было ещё замотала головой, но железные руки вынудили её сдаться. Она уже начинала растворяться, гореть в его объятиях и поцелуях, уже с облегчением почувствовала, что он подхватил её на руки, как услышала его шёпот:

— Не надо сопротивляться… Я не сделаю тебе больно… Ты же хотела меня, едва увидев… Я тоже хочу… Никто ничего…

Горячая волна схлынула с неё, сменившись рассудочным льдом…

В постели она была такой, какой он ожидал…

… Он отвалился от неё и раскинулся на подушках. Некоторое время она просто лежала рядом, потом перевернулась набок — лицом к нему. Оперлась на локоть левой руки и стала смотреть ему в лицо. Он усмехнулся ей.

— Тебе было хорошо?

— Да. А как ты догадался, что я хочу тебя?

— Чаще всего богатые леди выбирают телохранителя, основываясь не на его профессионализме, — спокойно объяснил он, — а на его внешности. Нетрудно догадаться почему. Поэтому в последнее время агентства стараются найти телохранителей с определённой внешностью. И, если леди обращается к агентству, ей сразу предлагают не список с рекомендациями, а фотографии.

— А телохранитель получает две платы за одну работу, — задумчиво подсказала она.

— Ну да… Что-то в этом роде, — сонно согласился он.

Он уже не услышал её призрачного шёпота — одними губами — что-то о личной предсказуемости. Последнее, что он увидел: медленно, словно собираясь тоже лечь, она опускает левое плечо, опуская же (видимо, для опоры, а может, чтобы потянуть на себя одеяло) за спину правую руку.

Она выстрелила ему в голову. Выстрела никто не слышал. Глушитель на браунинге, как и сам пистолет, был из последних моделей.

Встала и некоторое время снова смотрела на него — бесстрастно, одновременно свинчивая с пистолета глушитель.

— Я не… предсказуема.

Оружие она оставила в шкафчике с камерой. И пошла в ванную комнату номера, сбрасывая по дороге измятые шёлковые одежды. На тёплом кафеле она простояла недолго. Сначала приняла ванну с душистыми маслами, снимая его запахи, затем, шлёпая мокрыми ногами между брошенными на полу махровыми полотенцами, подошла к зеркалу и потянулась к полочке с косметикой, в число которой входили краска для волос и комплект с линзами.

Через полчаса из ванной вышла худенькая грациозная брюнетка с зелёными глазами. На роскошную кровать с неподвижным телом она не взглянула. Только в столовой комнате, куда зашла за бокалом бакарди, рассредоточенно скользнула взглядом по оранжевым брызгам на белой стенке бара и поморщилась…

Оделась она быстро — в чёрный костюм: классическая прямая юбка-карандаш и кружевной жакетик обтянули фигурку, скорее, не провоцирующе, но деловито. Туфли на высоком каблуке, которого она, кажется, не замечала, и тяжёлый узел скрученных на затылке волос довершили образ стильной женщины из общества…

Ещё полчаса на поиск в космосети…

Уже стоя в вестибюле отеля, большеглазая брюнетка позвонила по вирт-связи.

— Папа, это я. Я на планете Сангри, в твоём отеле… Боюсь, тебе придётся немного побеспокоиться о том, чтобы твои люди прибрали его… Нет, папа. Я продолжу путешествие. Надеюсь на этот раз обойтись без эксцессов… Целую, папочка. Я тебя тоже очень люблю.