Даже самоубийства физиологи ставят в прямую связь с излучением. (Причины несчастий, несущественные в дни спокойного Солнца, оказываются непреодолимыми для ослабленной нервной системы после солнечных катаклизмов.) Во всем мире сейчас ищут способ предупреждать такого рода несчастные случаи.

Для работы объединились медики, биофизики, астрономы. Очень возможно, что скоро врачи и больные, транспортные конторы и космические центры будут получать срочный сигнал: «Внимание, вспышка на Солнце!..»

Однако пусть не возникнет «недоброго чувства» к Солнцу. Солнце — наш друг. Все на Земле крепко привязано к ритмам тепла и света. День и ночь, зима и лето — эти ритмы связаны с Солнцем. От Солнца весной просыпаются муравьи и лягушки, тепло поднимает из берлоги медведя, тепло и свет раскрывают весною почки, а осенью убывание света заставляет опадать листья с деревьев. Весеннее солнце пробуждает в нас новые силы. Восход солнца — это всегда радость, закат — тихая грусть…

Потоки невидимых нам частиц Солнца — это «дождик», без которого, как утверждают ученые, жизнь тоже была бы немыслима. Повышение нормы «этих осадков» различные формы жизни принимают по-разному…

Вернемся к разговору Арсеньева и Дерсу.

— Что такое Солнце?

— Как что? Солнце есть Солнце…

Бесхитростный, «первобытный» Дерсу знал: Солнце — вечно, без Солнца нет жизни. Но таежный охотник о Солнце не знал ничего. Мы тоже пока не все знаем. Но можно говорить твердо: все живое на Земле рождено Солнцем и зависит от Солнца. И мы, люди, — тоже дети Солнца.

_{Фото из архива В. Пескова. 25 апреля 1971 г.}

Лебеди

(Окно в природу)

Большое число людей в последние годы сменило ружье на фотокамеру. Преимущества нового вида охоты всем очевидны. Охота с ружьем — дело сезонное, ограниченное множеством правил. Охотник-фотограф не имеет ограничений, в любое время двери в природу ему распахнуты настежь. Он может охотиться в заповеднике, где всегда есть шансы кого-нибудь выследить. Человеку с ружьем в заповедник дорога заказана. Что касается охотничьей страсти, могу сказать, как бывший охотник: фотограф переживает тот же азарт следопыта, ему так же важен трофей, но он не знает грустной минуты, неизбежной после удачного выстрела, — заяц или какой-нибудь куличок лежит бездыханный, лишенный красоты жизни, и ты, очень желавший догнать, выстрелить, теперь начинаешь терзаться: зачем? Охотнику с объективом угрызение совести не знакомо — тысяча «выстрелов» и ни одной смерти.

На охоту фотографу можно ехать в глухие дебри, а можно пойти за околицу. Стрекоз, жуков и божьих коровок снимать не менее увлекательно, чем самых крупных животных.

Кстати, о крупных животных. Еще недавно в Африке снаряжались знаменитые сафари охотников за слонами, антилопами, леопардами…

Результаты этих охот: катастрофически поредевший животный мир и трофеи (рога, бивни и шкуры) в богатых домах Америки и Европы.

Любители таких трофеев приезжают в Африку и поныне. Они готовы платить огромные деньги, чтобы всадить пулю в слона и потом у камина в Америке или в Европе рассказывать, «как героически это было». Есть такие охотники. Но во много раз больше людей ездят сейчас охотиться в Африку не с винтовкой. Люди хотят просто увидеть слонов, антилоп, леопардов… Оказалось, увидеть их можно без всякого риска.

Как доказательство удивительных встреч люди привозят домой кино- и фотопленку. Благодаря этим прекрасным трофеям мы хорошо теперь знаем, как живут носороги, слоны, жирафы и леопарды.

Фотографические трофеи оказались намного полезней рогов, бивней и шкур. И самое главное, при этой, очень массовой охоте стада животных не убывают. За короткое время животные даже прониклись доверием к человеку — можно подъехать прямо под дерево, на котором спит леопард, вплотную приблизиться к носорогу…

Вполне понятное дело, трофей фотографа имеет тем большую ценность, чем зорче глаз у охотника, чем тоньше вкус, чем глубже знания мира природы. Можно неинтересно снять слонов или белых медведей. И можно собаку во дворе или ласточек у гнезда снять так, что фотография доставит радость (а может быть, и ценные знания) всем, кто увидит снимок.

Вот перед вами большая удача фотографа. Снимок называется «Лебеди». Сделал его японец Токутаро Накахара. Мы не знаем, как проходила охота. Результат ли это терпеливого ожидания или дело счастливого случая? Но снимок получился прекрасным! Перед нами застывший момент полета величественных птиц. Мы видим упругую силу крыльев, мощные организмы, приспособленные летать. Но это не только биология. Перед нами образ природы, мы видим гармоничное сочетание линий, звучное чередование света и тени. Ничего лишнего и все необходимое! Это уже искусство. А что бы мы знали об этих птицах, об этом прекрасном моменте в жизни природы, будь у человека в руках не камера, а ружье?

Снимок Токутаро Накахары обошел много выставок и всюду имел успех.

_{Фото из архива В. Пескова. 2 мая 1971 г.}

В конце пути…

(Окно в природу)

Все, что родится, неизбежно должно состариться и умереть. Таков закон жизни. В природе, лишенной сознания, старость не так драматична, как у людей. До глубокой старости в природе и не все доживают. Хищник, скорее всего, догонит того, кто ослаб, потерял силы. Суровое время: морозы, бескормица, засуха, опять же «отсеют» ослабевшие организмы. До глубокой старости живут те животные, у которых в природе нет или мало врагов, и те, кто находят покровительство у людей.

Я видел в Африке старого льва. Ему было лет восемнадцать. Мы подъехали к зверю вплотную, шагов на пять. Одинокому старику трудно было даже подняться. Глаза у него слезились, потертая грива была всклочена. Он все-таки встал и попытался нас испугать ревом. Но знаменитого львиного рева не получилось. Лев хорошо чувствовал свою слабость и трусливо, с оглядкой попытался бежать, но хребет у зверя не гнулся.

Пробежав метров сорок, лев опять лег. Охотиться зверь был уже не способен, не было сил у него и отнять добычу у кого-нибудь послабее.

И никто в степи не мог пожалеть старика.

Шакалы, обычно ждавшие объедков на пиршестве льва, теперь кружили в низкой траве, ожидая минуты, когда можно будет без риска напасть на бывшего благодетеля.

Мир природы к слабостям равнодушен. Сострадание, забота о старости ближних свойственны только людям. И если есть нарушение этой высшей из моральных обязанностей, мы говорим: «Не человек — зверь». О моральных достоинствах человека без ошибки можно судить по тому, как он относится к старикам. То же самое можно сказать об обществе в целом.

Забота и внимание к старости является показателем здоровья общества, показателем его человечности…

А теперь, возвращаясь к природе, приведу несколько записей, сделанных в разное время.

Эти факты не нарушают закона о «жестоком нраве природы», однако они не вполне находятся с ними в согласии. В Воронежской области охотник Василий Анохин рассказал мне о паре неуловимых волков, убивавших овец загадочным образом, — часть из них была просто задушена без малейших укусов, а на месте волчьего пиршества находили куски оторванного, но не съеденного мяса. Когда волков на облаве настигла картечь, все стало ясным. Матерый волк жил в паре с молодой волчицей. Волк потерял зубы, но не утратил силу и опыт жизни.

Мудрость и молодая выносливость образовали союз. Содружество помогало успешно охотиться, избегать опасностей и ловушек. Молодая волчица во время еды отрывала для беззубого друга куски мяса.

Любопытный, такого же рода союз образуют слоны. Старый слон объединяется с молодым. Эта пара живет обособленно. Обостренные чувства молодого слона способны вовремя обнаружить опасность, но юноше недостает опыта, он не знает, как поступить в критическую минуту: спасаться? Нападать? Выждать? Решение принимает старик. Он хорошо знает, каких мест следует избегать, где хорошие пастбища, где найти воду. В заповеднике Амбосели я снял любопытную сцену, когда молодой слон перед нашей машиной продолжал беспечно валяться в пыли. Убежавший вовремя старый слон вернулся, ударом хобота образумил товарища, и оба немедленно удалились. Союз выгоден и молодому, и старому. И если история с волками — явление необычное, то у слонов такие сообщества — норма жизни.