Мы хотели оживить в памяти то, что видели в первый свой приезд, и стремились увидеть новое. А нового - как ни странно - так много! В Венецию приезжают сорок миллионов туристов в год, большинство - на один-два дня. И все хотят покупать, глазеть и есть-есть-есть. Я хорошо помнил город и освежил память с помощью путеводителя, так что мы почти всегда умело обходили толпу стороной.
Самые красивые дворцы выстроились вдоль Большого канала. Мы несколько раз проплыли по нему. Нас поражало, насколько этот маленький город (всего 7,5 квадратного километра) насыщен искусством и музыкой. Как и в Риме, каждую церковь здесь украшают картины величайших мастеров - Тициана, Беллини, Веронезе, Тинторетто, Каналетто - и скульптуры Кановы. Но Венеция - это еще и музыка Вивальди. Он родился и прожил здесь большую часть жизни. Венеция долго была музыкальной столицей Европы, пока в XVIII веке не уступила первенство Вене. Мы обошли все места, связанные с жизнью Вивальди, а вечером были на концерте в церкви Евангелиста. Музыку Вивальди, Тартини и Альбинони играл камерный ансамбль в костюмах той эпохи. Как будто сам «рыжий монах» Анто- нио Вивальди играл для нас с Ириной.
Много лет я наблюдал, какие перемены происходили в Америке с иммигрантами из России. Те из них, кто не замыкал свою жизнь в узких русскоязычных рамках, а приспосабливался к новым условиям, - у тех быстро менялась и психология. После нескольких первых лет адаптации они постепенно американизировались (как мы с Ириной). Но и в самой американизации было много разных граней - ярких и тусклых, радостных и трагических. Я описал в первой книге воспоминаний историю самоубийства молодой красавицы Тани, которая в Америке стала наркоманкой и проституткой. Подобных трагедий на моих глазах разыгралось несколько, и одна из них произвела на меня особенно сильное впечатление.
В начале 1970-х советским евреям был официально разрешен выезд в Израиль, в обмен на закупку американского зерна, вследствие так называемой «поправки Джексона - Вэника». Но подавшие заявления о выезде очень часто получали отказ. Из них образовалась большая группа так называемых отказников. И не то чтобы эти люди нужны были советской власти - она лишала их работы и всячески унижала. Отказники искали пути вырваться. Один из путей - помощь их жен: отказники формально расходились с женами, те выезжали за границу и будоражили общественное мнение всего мира, привлекая на свою сторону американских и европейских политиков и звезд мировой науки и. культуры, сенаторов и дипломатов. Иногда это помогало. Женщины те были настоящими героинями, достойными прославления, как и жены декабристов. Авиталь Щаранская, жена Натана (Анатолия) Щаранского, теперешнего министра Израиля, десять лет обивала пороги всех президентов и премьер-министров и вызволила своего мужа из советской тюрьмы. И она была не единственная.
В 1972 году весь мир узнал, что тридцатилетняя иммигрантка Рая Дузман поставила палатку перед зданием ООН в Нью-Йорке и объявила голодовку, добиваясь, чтобы ее мужу Давиду разрешили выезд в Израиль. Рая голодала две недели - это был подвиг. Решимость Раи, благородство ее поступка подействовали на влиятельных людей Америки: ее пригласили выступить в Конгрессе США. Рая добилась своего: через год Давида выпустили, и они поселились в Израиле. Можно себе представить их общую радость и его благодарность жене. Вскоре он сделал свое крупное открытие в молекулярной биологии, которое не мог или не хотел делать в России, и получил за это много денег. Рая продолжала участвовать в вызволении других евреев из России. Но через несколько лет отношения между супругами начали портиться. Давида раздражало властолюбие Раи и неожиданно проснувшаяся в ней любовь к деньгам. У него появилась любовница израильтянка...
На этом закончилась первая часть истории - героическая. Началась вторая часть - сугубо американская.
В 1978 году, когда я с семьей приехал в Америку, Давид получил приглашение от видного американского ученого, нобелевского лауреата, работать в его лаборатории под Нью- Йорком. Дузманы переехали, Давид сделал еще несколько открытий, они разбогатели. Давид основал собственную коммерческую лабораторию электрохимии, в которой Рая работала по своей профессии биолога.
Окрыленная успехом и опьяненная свободой женщина зажила широкой жизнью: купила дом за 500 000 долларов, дорогую машину и несколько дорогих меховых шуб, наняла косметолога и тренера по гимнастике. Какие волшебные превращения: после палатки с голодовкой попасть в богато обставленный дворец с прислугой.
Меркантильность жены раздражала Давида. Любовница из Израиля приезжала навещать его, и Рая забеспокоилась. Она дошла до того, что установила в доме подслушивающие устройства. Давид переехал в отдельную скромную квартиру и подал документы на развод.
Как такое могло случиться? Героическое и благородное начало - и такой пошлый, постыдный оборот! Но это еще не был конец.
Разводов происходит великое множество, самые болезненные из них те, в которых фигурируют деньги. Рая впала в панику: правильно или неправильно, но она решила, что развод грозит ей потерей всего нажитого. Ей казалось, что она, которая ценой собственного здоровья и неимоверными усилиями вырвала мужа из России и помогла ему стать богатым и известным, теперь потеряет все! Может быть, она даже считала, что Давид и его любовница станут мстить ей. Она испробовала много разных способов предотвратить развод. Самый решительный из них - нанять профессионального преступника, чтобы тот заразил любовницу Давида СПИДом или подложил в ее вещи кокаин. Расчет был на то, что когда та приедет в очередной раз в Америку на встречу с Давидом, кокаин обнаружат и ее посадят в тюрьму. Рая предлагала наемнику 60 ООО долларов, но сделать это не удалось. А попадись она тогда на этом, ей самой грозила бы тюрьма. Но Рая осознанно шла на преступление. Думала ли она о наказании? По-видимому, нет. Потому что, перебрав все варианты, в конце концов Рая решила убить Давида, завладеть всеми деньгами и бежать в Новую Зеландию.
Идея убийства всегда витает в воздухе. И может проникнуть и в воспаленную голову интеллигента XX века, борца за права человека, более чем обеспеченного, точно так же, как в XIX веке проникла в голову нищего студента Родиона Раскольникова. Но какой способ убийства избрать? Поразительнее всего, что Рая выбрала способ Раскольникова - убийство топором. Были ли у Раи сомнения? Конечно, были: одной ей совершить такое убийство, а потом еще и скрыть его, было не под силу.
Рая посвятила в план убийства своего племянника Леонида. Он недавно незаконно приехал в Америку, без средств и без знания английского. Давид помог ему - дал работу в своей лаборатории, Рая отдала ему свою старую машину и сняла для него квартиру. Рая подучила племянника сказать иммигрантским властям, что якобы его жену убили в России антисемиты и ему самому тоже грозила смерть. На этом основании он просил политического убежища.
Но вот вопрос: почему Леонид согласился на убийство? Естественное объяснение в таком случае и в подобном положении - страх. С их второго разговора на эту тему Леонид стал тайно включать диктофон. Значит, он думал, что пленки могут ему пригодиться. Вряд ли у него была мысль предать Раю, от которой он зависел, но все-таки он зачем- то хранил эти пленки (они пригодились потом на суде - слишком поздно!).
Рая шантажировала племянника, угрожала ему раскрытием обмана иммигрантской комиссии. Но этого было недостаточно, чтобы пойти на «мокрое дело». Молодой человек был благодарен Давиду за помощь и не мог так просто согласиться убить его. Рая его запугивала: если вдруг она лишится денег и положения, то и Леонид всего лишится. Но и этого мало, чтобы идти на убийство. Что оставалось в арсенале Раи? Деньги? Да, конечно: она предложила племяннику миллион. Стать миллионером - сразу, в один день, в один час... мечта!