Джек ван Броль организовал им новый ангажемент, в том числе в диско-клубе на открытом воздухе в Северном Голливуде.

— У нас новая солистка, — смеясь, сообщил Рой друзьям, когда они садились в свой рафик, собираясь поехать на концерт. — Мария будет петь прямо сегодня.

Питер, Вес и Монти засмеялись шутке, а у Марии вдруг исчезло плохое настроение, в котором она пребывала несколько дней.

— Ну, наконец, — язвительно бросила она Рою. — А я уж подумала, что ты об этом забыл. Ты ведь мне обещал.

Черт возьми, — подумал Рой, когда до него дошло, что Мария каждое его слово восприняла всерьез. Отчаянно он начал искать выход из этого положения. С одной стороны на него недоумевающе смотрели друзья, а с другой — с победным видом Мария. Он мысленно обратился к Господу Богу.

— Да… итак… Солистка, это вряд ли. Мы ведь «Хот Бойз». Девушка сюда не подходит. — Ища поддержки, Рой обратился к друзьям: — Но мы могли бы попросить ее подпевать. Я имею в виду… так, чисто зрительно… для публики… У Принца тоже всегда в труппе были девушки.

Одну из песен Мария спела вместе с ними. Рой должен был отдать ей должное, что она ни разу не сфальшивила. Этим вечером Мария была довольна, но уже два дня спустя — а она теперь все время жила у Роя — не пустила его к себе в постель, как только он попытался туда забраться.

— Ты не сдержал свое обещание. — От ее робости не осталось и следа. — Оставь меня в покое!

Проведя ночь на диване в гостиной, Рой утром подавленно взирал на ехидные лица своих друзей.

— Да, вот так, и поберегите свою желчь, — проворчал он. — Послушайте, вы не могли бы оказать мне маленькую услугу?

Уже в этот вечер во время исполнения одной из песен Мария стояла на сцене. «Хот Бойз» ограничились ролью аккомпаниаторов, в то время как девушка солировала. В белой блузке без рукавов и черной мини-юбке, затянутой черно-белым пояском вокруг ее тонкой талии, она обворожительно крутилась на сцене, взмахивала своими длинными белокурыми волосами и поигрывала свисающими до колен кончиками матерчатого пояска. Публика приняла ее довольно дружелюбно. Кто-то пару раз свистнул, но не было ясно, то ли от недовольства, то ли от восторга. Но как только отзвучал последний звук ее песни и улеглись аплодисменты, «Хот Бойз» снова вступили в свои права, увлекли за собой публику, и их тяжелый рок заставил забыть миленькую интерпретацию Марии.

Девушка еще раз решила прибегнуть к испытанной тактике. Она не пустила Роя к себе в постель.

— Я спела только одну песню. После этого вы даже не дали мне выйти на сцену. Я хочу вести с вами все представление, понятно?

Рой рывком сдернул с нее одеяло.

— Питер, Вес и Монти согласились при условии, что, спев одну песню, ты в течение вечера больше не появишься на сцене. Я не могу заставить моих друзей что-либо делать против их воли, золотко. А если не хочешь спать со мной в одной постели, то можешь идти на диван в гостиную.

На диване, однако, было неудобно, и Мария осталось на кровати. Но, когда Рой хотел обнять ее, она повернулась к нему спиной. Он прижался к девушке и начал ласкать ее, Мария отодвинулась от Роя. Ругнувшись, тот перевернулся на другой бок.

Джек ван Броль не бездействовал. Вторая пластинка группы расходилась хорошо.

— Вы сыграли нужные вещи в нужное время, — с такими словами обратился импресарио к четверке, произнося тост на вечере, устроенном для прессы фирмой звукозаписи в честь выхода первого золотого диска «Хот Бойз». — Вы всегда были хороши, а теперь вам еще и повезло.

— Плевала я на ваше везенье. — Мария Уайт вскоре после начала вечера перешла от шампанского к виски. — Своими выступлениями я принесла вам настоящую известность, а вы даже не записываете меня. Барахло вы все, вместе взятые!

— Заткнись, черт подери! — цыкнул на нее Рой. Под его гневным взглядом Мария замолкла и стала еще больше налегать на виски.

Питер Понд сфотографировался сначала со всей группой, а потом отдельно с Роем, взявшись с ним за руку. После этого исчез с какой-то журналисткой, которая была вдвое старше его, и больше не появился. Вес попал в сети пресловутой Салли Райли и выяснял со слегка подвыпившей журналисткой в вычурной одежде и с тявкающей комнатной собачкой на руках физические преимущества итало-американцев.

— Черные волосы… везде на гладкой темной коже! — И одновременно сделал Салли комплимент по поводу ее огромной, как колесо, розовой шляпки с ворохом пестрых цветов. А потом, приблизившись к Рою, произнес: — Ее место уже давно на свалке, но я позаботился о том, чтобы она все-таки написала потрясную статью о «Хот Бойз».

Джек ван Броль, не отходивший от Монти ни на шаг, усмехнулся:

— Если бы ты показал ей свои черные волосы на твоей гладкой коже, то она бы точно сделала спецвыпуск «Стар репортер», посвятив его целиком и полностью «Хот Бойз».

Вес отмахнулся.

— Я много делаю для группы, но от этого уж — избавьте.

Рой затерялся среди гостей вечера; давал короткие интервью, снимался вместе с юными — почти детьми — репортерами музыкальных журналов, смотрел сияющими глазами в объективы камер и на журналистов, хотя больше всего на свете ему хотелось сесть где-нибудь и поиграть.

— Мы сейчас тоже идем, — сказал Джек ван Броль, когда вечер подходил к концу. Кого он имел в виду, говоря «мы», было ясно. Монти наклонился к импресарио и что-то шептал ему. Джек кивнул и покинул зал, который сняла фирма звукозаписи.

— Рой, я… — Монти так покраснел, что его веснушки стали буквально белыми. — То есть я… я имею в виду, ты не против, если я пойду с Джеком?.. Он же все-таки импресарио.

Рой повел плечами.

— Как я могу быть против?

Монти покраснел еще больше.

— Мне не нужно никаких профессиональных дивидендов, если я… ну, ты понимаешь.

— Отчаливай. — Рой по-дружески похлопал Монти по плечу.

Тот смущенно улыбнулся, и, когда покидал зал, его лицо было точно такого же розового цвета, как и шляпка Салли Райли.

Рой огляделся вокруг. Внешне он выглядел как уверенный в победе и в себе человек, однако на душе у него было тревожно. Всеобщее внимание уже давно не было приковано к «Хот Бойз», единственным представителем которого он здесь остался. Часть журналистов осела в баре и буфете, другие окуривали себя в профессиональных разговорах, где никто никого не слушал, упиваясь лишь своей значительностью и собственной речью.

Эти тщеславные самонадеянные журналисты действовали Рою на нервы. Его друзья, которых больше интересовало личное удовольствие, чем музыка, также его раздражали, и больше всех — Мария. За год, пока они жили вместе, она превратилась из хорошенькой робкой девушки в молодую женщину, которая все чаще напивалась и постоянно была чем-нибудь недовольна. По-настоящему ее ничто не радовало, она только мечтала о том, чтобы выставить себя на показ.

— Хоть бы ее черт унес, — пробормотал Рой.

— Может быть, вы имеете в виду меня? — Быстро обернувшись, он увидел большие, по-детски голубые глаза Салли Райли. — Рой Пауер хочет, чтобы меня унес черт?

Рой тут же пустил в ход свою очаровательную улыбку.

— Нет, — только не вас, мисс Райли! — Он великодушно проигнорировал ее слегка воспаленные красные глаза, немного растянутое произношение и тявкающую собачку у нее на руках. — После всего, что мне о вас с восторгом говорил Вес, я бы не позволил себе подобное замечание в ваш адрес…

Лицо журналистки расплылось в счастливой улыбке.

— Да, этот Вес просто золото, не правда ли? Я его так люблю, прямо как мать… как старшая сестра, — быстро поправилась Салли и, кряхтя, исчезла из виду.

Рой уже был сыт по горло. Он ушел с этого праздника-поединка эгоцентристов. С него было также достаточно и Марии. Рою исполнилось девятнадцать, и он смотрел на Марию иначе, чем год назад. Теперь она казалась ему незрелой пятнадцатилетней девчонкой, а не восемнадцатилетней девушкой. И все же он не решался выставить ее на улицу.

— Скажи, между тобой и Марией еще что-нибудь есть? — спросил Питер, когда они готовились к выступлению в одном из диско-клубов. Питер в группе был его лучшим другом и мог позволить себе задать такой вопрос. Двух других парней Рой сразу бы отшил.