Из пола поднимались сталагмиты — от крошечных до огромных — стремясь к свисавшим с высокой крыше сталактитам такого же размера. Многие из них слились вместе и образовали массивные асимметричные колонны, делавшие пещеру похожей на гигантский кафедральный собор с органом.

По стенам змеились прожилки сверкающего кварца; из пола росли зазубренные кристаллические глыбы. Около дальней стены бил маленький фонтан чистой воды, питаемый каким-то подземным источником; вода падала в овальный бассейн, примерно двадцать футов в самом широком месте. Из него, по каменному желобу, бежал узкий ручеек, заканчивавшийся в самой середине пещеры; там находилось отверстие в полу, по форме напоминавшее почку, сорок футов в ширину. Поток нырял в темноту пропасти, исчезая в глубинах Земли.

Вокруг дыры стояло несколько высоких деревянных столбов, верхушки которых напоминали грубые сферы.

У основания стен росли группы грибов — быть может, белых, но в этом свете казавшихся бледно-синими; они настолько разрослись, что многие из них достигали в высоту двенадцати футов.

— Эй, кто-нибудь, ущипните меня, — выдохнул Траунс.

— Невероятно, — залепетал Суинбёрн. — Я бы не удивился, если бы сейчас эмиссар фейри вышел вперед и от имени своего монарха приветствовал нас в своем королевстве.

Они подошли к колодцу и посмотрели внутрь. Траунс подобрал камень и бросил его в дыру. Какое-то время они ждали, надеясь услышать треск или всплеск. Ничего.

— Бездонная яма, — прошептал человек из Скотланд Ярда.

Подом они подошли к бассейну. Бёртон встал на колени, зачерпнул воду в ладонь и попробовал.

— Удивительно чистая! — сказал он. — Хвала небесам!

Они утолили жажду.

— Босс, — сказал Спенсер.

Бёртон посмотрел на философа, который показал на ближайший столб. Королевский агент внимательно осмотрел его и вскрикнул от ужаса.

Масса наверху оказалась человеческой головой. Морщинистая и ссохшаяся, она, безошибочно, принадлежала европейцу.

Семь столбов, семь голов. Бёртон проверил их все. И узнал один. Генри Мортон Стэнли.

— Наверно остальные пять — люди, путешествовавшие с ним, — сказал он. — Один лишний.

— Ja, mein Freund[61], — сказал грубый голос. — Это голова бедного Джеймса Гранта!

Все повернулись.

Из-за толстого сталагмита появился граф Цеппелин — высокий плотный человек, полностью лысый, с большими кустистыми усами. Он крепко сжимал шею второго человека, Джона Хеннинга Спика. Ужасные когти на конце пальцев Цеппелина прижимались, но еще не пронзали кожу на горле британца.

— Es ist sehr gut![62] — восторженно сказал граф. — Наконец-то мы достигли конца пути.

— Ты, ублюдок! — прошипел Суинбёрн. — На твоих руках кровь Тома Бендиша и Шамчи Бхатти!

— Не знаю никого из этих людей, — ответил Цеппелин. — И мне все равно.

— Герберт, — прошептал Бёртон Спенсеру, — если ты можешь заставить револьвер работать, сейчас самое время. По моей команде вынимай его и стреляй.

— Заметано, босс.

— И что такое смерть одного человека, — продолжал Цеппелин, — двоих или даже сотни, когда мы — как это сказать, герр Бёртон — wenn wir mit der Welt spielen?

— Когда ставка — весь мир. Но я бы сказал, что смерть одного человека может все изменить, граф Цеппелин. Привет, Джон. Похоже, твой бывший союзник поставил тебя в неловкое положение.

Спик — грязный с головы до ног, невероятно исхудавший, с бородой почти по пояс — посмотрел на Бёртона; в его широко отрытом правом глазу плескался ужас. Вместо левого у него была стеклянная линза — часть латунного заводного аппарата, вставленного в его голову и заменившего левое полушарие мозга. Это устройство, созданное Чарльзом Бэббиджем, предназначалось для обработки электрических полей, хранившихся в двух обломках камбоджийского Глаза нага. Однако алмазы украли до того, как ученый смог поэкспериментировать с ними, и он передал устройство заговорщикам, технологистам и развратникам, которые вставили его в голову Спика и, таким образом, получили возможность управлять путешественником. Позже Бэббидж создал значительно более совершенную версию аппарата, которая сейчас находилась в голове Герберта Спенсера, вместе со всеми семью камбоджийскими камнями.

— Дик! — выдохнул Спик. — Это не я! Не я! Я ничего не делал!

— Я знаю, Джон. Ты сам жертва, может быть самая большая.

— Пожалуйста! Мы должны убираться отсюда! Они придут за нами!

— Он верит, что здесь есть монстры, — усмехнулся Цеппелин.

— Я вижу только одного, — рявкнул Суинбёрн, шагнув вперед и сжав кулаки.

— Оставайся, где стоишь, kleiner Mann[63], — презрительно бросил Цеппелин.

— Нечего больше терять время, — сказал Бёртон. — Герберт, давай.

Заводной философ выхватил револьвер, направил его в голову Цеппелина и... замер.

Бертон вздохнул. Повернувшись к Уильяму Траунсу, он сердито спросил:

— Ты заметил, что он отказывает в самое неподходящее время?

— Еще бы! — рявкнул человек из Скотланд-Ярда.

— Ваша заводная игрушка превратилась в статую, герр Бёртон, — мерзко улыбнулся граф. — Sehr gut![64] Теперь перейдем к делу. Я хочу, чтобы ваш маленький помощник зашел за камень за моей спиной. Там он найдет мешок и в нем кусок веревки. Если ему не трудно, пусть принесет веревку сюда.

— Пошел ты, мерзкий убийца! — сплюнул Суинбёрн.

— Мне было бы более удобно оставить лейтенанта в живых еще какое-то время, герр Бёртон, но я готов впрыснуть ему яд, если понадобится. И это заставит его преобразоваться, самым болезненным образом. Он — ваш враг, ja? Хотя когда-то был другом. Вы готовы полюбоваться на его смерть?

Граф сжал горло Спика посильнее. Англичанин начал задыхаться.

— Прекратите! — рявкнул Бёртон. — Алджи, принеси веревку.

— Но Ричард...

— Просто принеси, пожалуйста.

Суинбёрн поколебался, потом обогнул Цеппелина и его пленника, нашел мешок, вынул моток веревки и вернулся обратно.

— Не... — начал было Спик, но замолчал, когда граф его сильно встряхнул.

— А ты держи язык за зубами, — сказал пруссак. Потом он взглянул на Траунса и спросил. — Эй! Вы кто?

— Детектив-инспектор Уильям Траунс из Скотланд-Ярда, — буркнул Траунс.

— Ха-ха! Полисмен в Африке! В высшей степени забавно. Становитесь на колени, и пусть маленький человек свяжет вам запястья.

— Никогда не встану на колени перед тобой!

— Речь не обо мне, детектив-инспектор. Даю слово, что если вы разрешите себя связать, оставлю вас в живых. Возможно, вы даже сумеете освободиться и выйти наружу из пещеры, ja. Но если будете сопротивляться, убью как собаку. — Цеппелин посмотрел на Бёртона. — Не сомневайтесь, я смогу победить вас всех троих, герр Бёртон! — Он поднял правую руку вверх и согнул пальцы; в фосфоресцирующем свете сверкнули когти. — Достаточно одной царапины.

— Уильям, — тихо сказал Бёртон, — сделай, как он сказал, пожалуйста.

— Мы можем победить его! — прошипел Траунс.

— Слишком большой риск. Как он и сказал: одна царапина. Я предпочитаю сохранить вас живыми, пока все это не закончится.

— Становитесь на колени спиной ко мне, герр полисмен. Я хочу посмотреть на узел.

Траунс, с белым от ярости лицом, медленно подчинился.

— Давай, Алджи, — сказал Бёртон.

Поэт, в глазах которого горела ярость, встал на колени рядом с Траунсом и начал связывать ему руки.

— Nein! Nein![65] — крикнул Цеппелин. — Das ist ein Gleitknoten![66] Ich bin kein Narr![67] Не пытайтесь обмануть меня! Делайте как следует!