– Дом, куда я вас веду, – рассказал он по дороге, – снимает наш товарищ Елена Дмитриевна. В дом можно войти и с улицы и с переулка. Есть еще дверь и в соседний флигель.
Они остановились у одноэтажного серого строения с большими окнами по фасаду. Вдоль тротуара поднимали кроны акации.
В прихожей их встретила высокая, лет тридцати пяти женщина. Она была коротко стрижена. На носу пенсне со шнурком. Глухой ворот темной блузки. Впалые щеки. Землистая бледность лица.
– Проходите, дорогие гости, располагайтесь, – пригласила она. – Сурен, покажите товарищам квартиру. Я мигом вернусь.
Она вышла.
– Здешний дворник – надежный человек, – сказал Спандарян. – Елена Дмитриевна учит его детей, и он предан ей безмерно. Сейчас встанет на пост.
– Наша хозяйка больна? – спросил Серго.
– Чахотка. Поэтому Елене Дмитриевне и удалось избежать ссылки – приехала к нам в теплые края из Питера подлечиться. Да вы, конечно, слышали о ней, это Стасова.
– Вот она кто!..
Елена Дмитриевна вернулась, кивнула Сурену:
– Все в порядке. Абаза со своей ребятней – на посту.
В тот же день здесь, на Андреевской, все собрались на второе заседание Российской организационной комиссии. Теперь уже официально решили обсудить отношение к ЗОК. Напрасно Орджоникидзе опасался, что товарищи недостаточно твердо оценят поведение парижских примиренцев. Наоборот, почти все делегаты выступили с заявлениями: факты последнего времени с полной очевидностью доказывают, что ЗОК срывает работу по созыву конференции.
– Дальнейшее существование ЗОК ничего, кроме вреда, принести не может! – решительно сказал один из делегатов. – Вокруг ЗОК идет такая склока, что наши взаимоотношения с ней будут только тормозом!
Теперь уже самому Серго пришлось сдерживать страсти.
– Я разделяю ваш взгляд, – сказал он, – но предлагаю все же пока воздержаться от требования роспуска парижской комиссии по чисто практическим соображениям. Вы видите сами: арест следует за арестом, провал – за провалом. Не исключена опасность, что охранка в ближайшие дни схватит и кого-нибудь из нас. В случае провала членов РОК некому будет восстановить связи и взяться повторно за эту же работу. – Он перевел дыхание. – Но в одном я согласен с вами полностью: Заграничная комиссия должна быть подчинена Российской. Именно так и было предусмотрено летним совещанием членов нашего Центрального Комитета.
На втором заседании была принята резолюция: «Указать ЗОК и Технической комиссии, что впредь никакие литературные и иные выступления, а равно и трата партийных денег недопустимы без ведома, согласия и указания РОК». Затем члены Российской комиссии разработали порядок выбора делегатов на общепартийную конференцию.
Здесь же, в доме № 13 по Андреевской улице, собрались на третье заседание. На нем утвердили текст Обращения ко всем организациям РСДРП.
– Товарищи, важнейший этап нашей работы по подготовке общепартийной конференции успешно завершен, – сказал, закончив читать Обращение, Серго. – Теперь мы должны довести решения нашей комиссии до местных партийных комитетов. Не будем терять ни часа. Разъезжайтесь по своим городам, идите на фабрики и заводы!
Самому Орджоникидзе комиссия дала поручение немедленно выехать в Париж, сделать доклад о РОК и начать подготовку условий для того, чтобы делегаты будущей конференции могли беспрепятственно выбраться из России. Для этого понадобятся деньги, паспорта, явки на границе. Предстоит привести в действие сложный механизм технической и транспортной службы партии.
Дорогой брат!
Лечение мое идет хорошо. Сегодня еду домой. 3 – 4 дня тому назад писал тебе письмо, где просил выслать мне 300 – 400 рублей. Будучи неуверен, что просьба моя удовлетворена, приходится еще раз повторить. Немедленно по получении этого письма телеграфом переведите 500, если только не посланы. Пошлите по указанным адресам. Если послано, доведите до 500 р.
Не медлите ни одной минуты, шлите по телеграфу, а то нечем будет платить за операцию и дело будет стоять.
Спешу, ограничусь этим.
Целую тебя.
…Несколько слов о том, какие препятствия нас встречали в нашей работе до созыва РОК. С одной стороны, ликвидаторы. Но они нигде не были страшны. С другой стороны, «нефракционный» Троцкий и его агенты. Здесь мы должны сказать, что Троцкий всеми силами распространял против нас всякую… небылицу.
Троцкий травил на нас всех, кого только мог. Он писал или же говорил, конечно через своего агента, деятелям легального движения, что конференцию созывает Ленин и что ленинцы не хотят допустить никого из легалистов на конференцию. Но мы, ленинцы, доказывали своим обращением к товарищам легалистам по всем городам, насколько «прав» был Троцкий. С недоумением рабочие говорили: «Что за бессовестная травля! Ведь если правда, что Ленин не хочет легалистов на конференции, почему же ленинцы обращаются к нам, мы-то ведь работники беспартийных организаций! Это значит – Н. Троцкий говорит неправду». Троцкий старался травить на нас товарищей-партийцев, указывая, что Ленин и ленинцы хотят непременно фракционной конференции. Но опять-таки нам, ленинцам, не трудно было делами убедить товарищей меньшевиков-партийцев, что Троцкий говорит неправду. К тому же здесь и убеждать особенно не приходилось, ибо всю работу в России пришлось вынести на своих плечах товарищам большевикам-ленинцам и меньшевикам-плехановцам.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Антон снова приехал в Баку. Снова нанял фуру до Баилова. Теперь-то молодцы-дружки Мамеда-али не будут мять ему бока! Но не состоится встреча и с Камо… Где-то он сейчас, его побратим?..
Все было знакомым – и другим. Осень нависла над Апшероном. Низко стлались тучи. Ветер терзал брезент фуры, норовя разорвать его в клочья.
Антон расплатился с молоканцем на площади у «Электрической силы» и, теперь уже умышленно поплутав по узким улочкам слободы, выбрался на Резалку.
– Ой, рад тебя видеть, брат! – распростер руки Мамед-али. – Проходи, дорогой гость!
И только в конце трапезы сказал:
– А никого нет. Серго нет. Все в Тифлисе, тебе туда ехать велели. Васо знаешь? К Васо лететь велели!..
– Вы прибыли как раз вовремя, – сказал Серго. – И этот взнос как нельзя более кстати. Никитичу большое спасибо.
Они шли по набережной Куры. На город уже опускался вечер. На противоположном берегу, на скале, возвышался Метехский замок. От набережной было рукой подать до Шайтан-базара.
Антон со смехом рассказал, как товарищи устроили ему здесь, в подземной серной бане, свидание с Камо.
– О, баня! – многозначительно поднял палец Серго. – Святое место! Здесь баня – как храм и клуб. В бане собираются ашуги и народные поэты. Купцы заключают сделки. Правители обсуждают государственные дела. Женщины выбирают своих будущих невесток… Банщик косточки вам перебрал?
– Еще как!
– Скоро снова разомнет. На дальнюю дорогу. Осталось завершить только одно дело.
Вместе с Суреном Спандаряном и Еленой Дмитриевной Стасовой Серго Орджоникидзе организовал издание «Извещения» Российской комиссии.
В типографии, принадлежавшей одному из местных богатеев, Елена Дмитриевна печатала бланки и табели школы Общества учительниц, где она служила. В типографии работали двое товарищей-партийцев. В наборной были и русский, и грузинский, и армянский шрифты, поэтому «Извещение» можно было выпустить сразу на трех языках.
Сейчас Серго и Антон направлялись в типографию. Через реку, в версте от Метехского замка, видна была красная кирпичная стена Михайловской больницы.