– А знаете, я познакомился с Камо как раз тогда, когда учился в фельдшерской школе при этой самой больнице… – задумчиво проговорил Серго. – Камо был моим первым учителем в революционном деле.

Они свернули на Верийский мост, пересекли Куру и оказались у глухого забора, рядом с духаном под игривой вывеской «Не уходи, голубчик мой!».

– Подождите меня здесь.

Вскоре Серго вернулся, неся два тяжелых тючка.

– Извозчика брать не будем. Тут недалеко.

На Андреевской, в квартире учительницы, он сказал:

– Теперь уже вам предстоит поработать, Елена Дмитриевна! Отправляйте по всем известным вам адресам для Кавказа и России. По нескольку экземпляров в письмах и небольшими пакетами, чтобы не привлечь внимания на почте. Ну а мы захватим несколько штук – и в путь-дорогу!

Он распечатал один тючок, вынул пачку листков, еще остро пахнущих краской.

Протянул один Антону:

– Прочтите. Это должны прочесть все партийцы!..

Подготовка к киевским торжествам, а затем и убийство Столыпина внесли сумятицу в деятельность департамента полиции, на время оторвали чиновников от исполнения текущих обязанностей. Только этим и можно объяснить тот из ряда вон выходящий факт, что обстоятельнейший доклад начальника Московского охранного отделения полковника Заварзина о настойчивых намерениях Ленина осуществить общепартийную конференцию попал на стол директора лишь в октябре.

«Где эта переписка была без исполнения два месяца и почему не была представлена?» – начертал Зуев гневную резолюцию и вызвал для переговоров всех причастных к делу сотрудников. В тот же день, 14 октября, он распорядился следствие о подготовке конференции вынести в отдельное производство. Так появилась картонная папка, на обложке которой писарь вывел: «Дело Департамента Полиции № 5 о созыве

общепартийной конференции Российской Социал-демократической Рабочей партии». И уже буквально на следующий день эта папка начала заполняться распоряжениями и предписаниями такого рода:

Особенно заботил директора Санкт-Петербург.

– Какие сведения имеются у вас об агентах Ленина? – начал Зуев очередную беседу с фон Коттеном.

– Никого их этих агентов в столице нет в настоящий момент, – решительно ответил полковник.

– А вот Заварзин сообщил, что один из них находился в столице.

– Совершенно справедливо: находился. Однако позволю заметить, что эти сведения относились к августу месяцу. Как я уже имел честь сообщать, означенное лицо отбыло из столицы в Москву. Вот копии телеграмм, которые я отправил. – Фон Коттен выложил на стол бланки. – Агент Ленина имел явку на профессиональный союз рабочих-металлистов. Мы арестовали руководителей означенного союза и этим лишили агента большевистского Центра связей в Петербурге. Арестованных мы передаем в распоряжение начальника губернского жандармского управления на днях.

– Поторопились! – рассердился Нил Петрович. – Нам нужны не члены легального профессионального союза, а уполномоченные Ленина! Спугнули! Где теперь их искать? Вы полагаете, что в вашей вотчине все спокойно? А вот полюбуйтесь, что «Социал-Демократ» пишет: «На петербургских заводах ведется работа, в Нарвском и Василеостровском районах, в Колпине приняты резолюции в поддержку созыва конференции»! – Он ткнул пальцем в газетный лист.

– Того не может быть. Не существует никаких ячеек в этих районах, – попытался возразить фон Коттен.

– Вот как? – Зуев приблизил газету к глазам. – «Подобные же резолюции приняты очень влиятельными группами рабочих, действующими в беспартийных организациях». – И резко закончил: – Настоятельно рекомендую принять меры к разработке этих сведений.

В тот же день директор департамента послал указание в Киевское охранное отделение, особо подчеркнув, что, по имеющимся данным, Киевская организация РСДРП признается Заграничным центром партии одной их самых обширных и «особо благоустроенных» и что местный комитет уже начал готовиться к избранию своего делегата на конференцию.

В отличие от петербургского коллеги полковник Заварзин не ограничился тем, что два месяца назад отправил в столицу пространный доклад с материалами, добытыми его офицером, ротмистром Ивановым во время свидания с секретными сотрудниками в Сувалках и в Париже. Начальник Московского охранного отделения продолжал получать донесения от своих агентов, поэтому он своевременно узнал, что из-за границы выехал в Москву один из слушателей партийной школы в Лонжюмо, кожевенник Иван Бонифатьев Присягни. Одновременно возвратился из административной ссылки рабочий-серебряник Николай Сергеев Мамонтов. Оба они приступили к работе по восстановлению Московской организации РСДРП и подготовке ее к конференции. Примерно в это же время сюда прибыл от Ленина некий «Захар», установить наблюдение за коим, однако же, не удалось: он вскоре из Москвы выехал. Но Присягин и Мамонтов продолжали свою вредоносную деятельность, не подозревая, что за ними ведет наблюдение охранное отделение.