выразишь чувство, а ум в это время с лукавой усмешкой

      пустит мыслишку: у каждого правда своя. Успокойся.

      Раньше-то я ортодоксом был, нынче ж, поскольку нетвердо

      в правде стою, снисходителен стал и спокойней, чем прежде.

      В офисе сел на рабочее место, лениво окинув

      взглядом свой стол, на котором лежали фломастеры, ручки,

      веером стопка чужих резюме, средь которых искал я

      главных бухгалтеров в банк, чуть правее лежали тетрадки,

      в коих вел записи все деловые, пластмассовый ящик

      с папками для резюме стоял с края стола возле стенки,

      слева же, с края другого, стоял телефон, он же факс, и

      рядом лежал дырокол, также спэплер и стопка бумажек

      для срочных записей, кнопки и всякая мелочь лежали

      на полированном черном столе из прессованных мелких опилок.

      В банках сейчас перерыв и звонить в них бессмысленно. Можно

      дальше просматривать все резюме, можно чашечку кофе

      выпить, а можно и так посидеть, размышляя о чем-то,

      что не относится вовсе к работе, а к чувствам, пожалуй.

      То есть припомнить любимую. Все-таки в женщине радость,

      если у вас все в порядке с ней. Так умиляют они нас

      взглядом, движением глаз или жестом иль словом каким-то.

      Что-то припомнишь, ее легкий жест, и замрешь вдруг, расплывшись

      в глупой улыбке, взгляд в сторону свой отведя. "Моя радость", -

      скажешь себе, а иной раз глаза повлажнеют от чувства.

      Женщины ведь глуповаты как Муза, заметил Кибиров,

      тут же добавив, что все же умней они нас. Я согласен.

      Только не вздумайте ей это вы заявить, - оскорбится, -

      что глуповатой назвали ее, хоть сравнили и с музой.

      Что за крамолу пишу? Снисходительность в тоне. Откуда?

      Просто-таки богохульство какое-то против природы

      в образе женщины. Милая, вот становлюсь на колени,

      ножки целую твои. Ты и смысл, и природа, и радость.

      Поунижаюсь чуть-чуть, в этом кайф находя, после трахну, -

      комплекс таких отношений есть собственно чувство мужчины.

      Но не расчет здесь, а только глубокое чувство. Природа.

      Все, что хорошего есть во мне, это от женщин, замечу.

      Женщина есть красота. В этом смысле она нас спасает.

      То есть хочу я сказать, что не в будущем только спасет нас

      всех красота, а спасает и ныне и присно, ну, то есть

      каждую долю секунды, что Парка прядет перед нами.

      Перечитал и подумал, что, верно, меня феминистки

      вмиг осадили б за все, что сказал я о женщинах выше.

      И поделом. Только в скобках замечу, что счастье, девчонки,

      не в равноправии, что зачастую у западных женщин

      только пародия межполовых отношений. Бедняжки

      борются, борются за самостийность, все больше свободы

      приобретают они, отдаляясь от счастья все дальше.

      Счастье не в полной свободе, а в полном слиянии с милым.

      Если же это удастся вам, здесь преимуществ вы массу

      вдруг обнаружите. Как откровенье для вас будет счастье.

      Ну, а мужчиной окажется очень легко управлять вам...

      Впрочем, не против, конечно, я всех институтов свободы,

      цивилизацией сей порожденной. А лишь уточняю,

      как понимаю я замысел Бога касательно женщин.

      Впрочем, и это не новость. Ничто в этом мире не новость.

      Все мы живем, заблуждаясь, и лучше нам так заблуждаться,

      чтоб поприятнее жить. В этом смысле я только советчик.

      Что феминизм, когда видишь влюбленную пару в метро ли,

      в парке ли, где-то еще?.. Расплываешься просто в улыбке,

      радуясь сердцем за них. Вот о чем я здесь долго толкую.

      Я решил кофе попить. Не вставая со стула, нагнулся

      влево, рукой потянулся к стоящему на половице

      чайнику, чуть приподнял его и повернул, чтоб увидеть

      есть ли вода в нем, - увидев, что есть и мне хватит на кофе,

      вставил его в основание, что с подстаканником можно,

      хоть и с натяжкой, сравнить, - от него шнур тянулся в розетку;

      после на красную кнопку нажал указательным пальцем,

      вверх поведя им, чтоб чайник включить электрический, после

      снова уселся нормально на стул и задумался праздно.

      Чайник слегка зашумел, нагревая водичку. Татьяна

      по телефону с клиентом общалась, банан очищая;

      трубку же ухом прижала к плечу, чтобы руки для чистки

      освободить. За компьютером Саша печатал, чихая

      так, что я вздрогнул и чуть не оглох, резюме. Юля даже

      на стол журнал уронила, - она занята была чтеньем.

      Юля любитель любовных романов в кричащих обложках,

      что на лотках продают в переходах иль в прочьих скопленьях

      всех нечистот. Она просто глотает их книжку за книжкой.

      Я иногда над пристрастьем ее подтруню безобидно.

      Помню, мы вскользь о японской поэзии с ней говорили.

      Книжку Басе почитать у меня попросила тогда же

      Юля, но я не принес, потому что всерьез не воспринял

      это желанье ее. Компромат для меня ее книжки.

      Как совместимы все это дерьмо на лотках с утонченным

      тем же Басе? Да никак! Хотя знаю, замечу, примеры,

      где наделенные вкусом и знанием люди читают

      это дерьмо, чтоб отвлечься, как близким они объясняют.

      Мне этот кайф непонятен. Коробит меня моментально,

      с первых же строк, все, что пишут в бульварных книжонках.

      Так же как кинематограф классический только способен

      я воспринять, потому что воспитан был на Эйзенштейне,

      Антониони, Феллини, Тарковском и прочих титанах.

      Я не могу разделить удовольствие от ширпотреба.

      Впрочем, у каждого есть тараканы свои в головенке.

      Да и коммерцию можно с искусством, пожалуй, сегодня

      соединить. Тарантино же смог. Впрочем, эта вторична

      все же задача, первична, конечно, искусство оставить

      после себя, а не кучу дерьма. Это тоже понятно.

      Кстати, о куче дерьма... Нет, молчу, не хочу я касаться

      этой затраханной мною, точней уж затрахавшей ум мой

      темы печальной. Пускай все идет, как идет. Ты расслабься.

       ГЛАВКА ДЕВЯТАЯ

      Чайник вскипел, отключился от тока, чуть щелкнув той кнопкой

      красной, - в исходное кнопка вернулась свое положенье.

      Чашку я взял, что на блюдечке с края стола возле стенки,

      рядом с тетрадками в стопку, стояла, налил кипяточку,

      чтоб всполоснуть ее, ложкой чуть-чуть помешал и

      вышел из офиса вылить фигню в умывальник в уборной,

      снова вернулся, протиснулся между столами, чтоб к шкафу

      возле окна, чуть левее, стоящему в нише, добраться,

      кофе взял банку и два куска сахара бросил я в чашку,

      крышку железную ногтем открыл с банки кофе и ложку

      кофе насыпал, потом, закрыв крышку, на нижнюю полку

      банку, нагнувшись, поставил, вернулся к рабочему месту,

      в чашку налил кипятку и уселся за стол свой рабочий.

      Чашку поставив на блюдце, я ложкой размешивать сахар

      стал, не касаясь боков своей чашки, чтоб было беззвучно.

      После на блюдце ее положил, постучав перед этим

      раз или два ребром ложки о край верхний чашки, чтоб капли

      в кофе упали, взял чашку за ручку, ко рту поднес плавно

      и осторожно глотнул, пригубив едва, кофе горячий.