- Ложись-ка спать, - предложил я, подходя к нему и обнимая за плечи. - Можешь прямо здесь, со мной, а нет - ступай к себе.

  - Мне будет спокойнее здесь, - сонно пробормотал он, прижавшись губами к моему уху. - Поцелуй меня и раздень.

  - Хорошее совмещение любовника и слуги, - заметил я, целуя его в щеку. - Иди и ложись, я сейчас.

  Он побрел к ложу, на ходу стягивая колет и рубашку. Я решил запереть комнату Асторе, чтобы кто-нибудь случайно не обнаружил, что она пуста, и вышел в безлюдный и темный коридор. После освещенной комнаты глаза почти ничего не видели, и какое-то время мне пришлось постоять, привыкая к темноте. Я пробрался к нужной двери, запер ее и приготовился идти к себе, когда наткнулся на Чезаре Борджиа.

  Я сразу узнал его, хотя он подкрался так тихо, что мне показалось, будто он материализовался из воздуха. Его пальцы мертвой хваткой впились в мои запястья, он притиснул меня к стене, навалившись всем телом.

  - Мой маленький полководец, - прошептал он, кусая меня за ухо, - я же обещал, что мы продолжим наш разговор...

  - Пустите меня, - дрожа от ужаса и возбуждения, пробормотал я. Его лицо во тьме было едва различимо, я видел лишь черные провалы глаз и линию губ.

  - Оттавиано...

  Его рука скользнула по моей груди, по животу и дальше вниз, пальцы уверенно сжали мой твердеющий член.

  - Нет... Я не хочу...

  - Ты лжешь. Целуй меня, ну же... смелее... - Он прижался ко мне и накрыл губами мои губы. Его язык властно вонзился между моими зубами, и я застонал, не в силах сопротивляться.

  - Ты чудо, - выдохнул он, шаря руками по моему телу. - Ты никогда не сдаешься, и это заставляет меня желать тебя еще сильнее.

  Взяв мою руку, он сунул ее себе в штаны, и я ощутил жар его восставшей плоти. Он зарычал от удовольствия, как дикий зверь, и вцепился в меня, прерывисто дыша.

  - Оставьте меня! - воскликнул я, оттолкнув его от себя. Моя кровь бурлила, глаза застилала пелена ярости, смешанной с вожделением. Он отступил, усмехаясь, и я окончательно рассвирепел.

  - Вы дьявол, Чезаре... Я стерплю ваши выходки, но если вы посмеете сделать что-нибудь Асторе...

  - Он не такой, как ты... О, если бы я позволил ему, он был бы моим уже давно. Но он всего лишь ребенок, прелестный и порочный, несмотря на свою юность. Это ты развратил его, признайся?

  Задыхаясь, я ударил его по щеке, и он засмеялся.

  - Он мой брат!

  - Думаешь, это заставит меня думать иначе? Впрочем, успокойся на его счет. Я хочу только тебя, Оттавиано... Я покажу тебе страсть настоящего мужчины...

  Я снова влепил ему пощечину.

  - Убирайтесь.

  Он посмотрел на меня с хищной улыбкой.

  - Скоро ты сам придешь ко мне, мой маленький герой. Я же видел, как твое тело жаждет моих ласк. Ты вернешься, и тогда я научу тебя таким вещам, о которых ты не имеешь представления...

  - Вы сумасшедший, - сказал я.

  Его негромкий смех был ужасен.

  - Рано или поздно ты придешь, - повторил он. - Нет крепости, которую нельзя завоевать, это первое правило, которое ты должен усвоить, Оттавиано.

  - В таком случае, вам интересно будет узнать, что нет правил без исключений. Спокойной ночи, Чезаре.

  Я скользнул в дверь своей комнаты и запер ее перед самым носом герцога Валентино.

  Асторе уже спал, привольно раскинувшись на узком топчане, и мне пришлось разбудить его, чтобы освободить место для себя.

  - Разве уже утро? - спросил он, не открывая глаз, когда я лег с ним рядом.

  - Нет, спи.

  Он вздохнул, обнял меня и сонно поцеловал в плечо. Вскоре его снова сморил сон, а я никак не мог успокоиться. Слова Чезаре не шли у меня из головы. Мое тело жаждало его ласк, грубых и непривычных, и я весь горел от неудовлетворенного желания. Я не мог бороться с герцогом одной лишь силой воли и боялся, что однажды похоть окажется сильнее разума, и тогда, упав в его объятия, я умножу число его побед.

  Моя рука сама потянулась к напрягшемуся члену, и мне потребовалось совсем немного времени, чтобы достичь облегчения. Прикусив губы, я беззвучно содрогнулся в сладостной агонии, плача от отчаяния и злости на самого себя. Я решил, что по возможности буду избегать Чезаре, чтобы не дать ему нового повода, и это решение придало мне немного уверенности.

  Герцог Бентиволио не торопился с ответом на ультиматум Чезаре Борджиа. Лишь когда мы подняли армию и выступили к Болонье, навстречу нам выехала делегация с подписанным соглашением о мире. Я представлял себе, как бесновался старый лис, оказавшись в ловушке: ему пришлось уступить едва ли не половину своих земель, да еще и принять союз с ненавистным сыном папы! Когда Чезаре зачитали соглашение, он со смехом сказал, что немедленно постарается получить обещанную поддержку герцога Джованни, потому что для завоевания Флоренции ему понадобятся еще отряды и золото.

  Асторе, сидевший по правую руку от герцога Валентино, был бледен, но лицо его не выражало сочувствия к деду. Он думал о своем, опустив глаза на сложенные на коленях руки, и, когда Чезаре обратился к нему, слегка вздрогнул.

  - Надеюсь, я не слишком огорчил вас, Асторе?

  - Нет, мой господин. Мой дед остался жив и сохранил власть, хоть и ценой небольших неудобств. Лояльность к вам принесет ему гораздо больше выгод, чем неповиновение.

  - Рад, что вы это понимаете. - Он посмотрел на меня и улыбнулся. - С его поддержкой мы сможем двинуться дальше. Оттавиано, вы могли бы принять командование над болонскими отрядами, если бы ваше доверие ко мне было чуть больше.

  Я стиснул зубы, чтобы удержаться от колкого замечания.

  - Мне жаль, если мое поведение оскорбительно для вас, - сказал я сдержанно.

  - Я понимаю, вам нужно больше времени. Надеюсь, мы все же станем добрыми друзьями.

  Посмотрев на Асторе, я заставил себя кивнуть и коротко улыбнуться. Все, что мне приходилось делать, я делал ради него, а он, похоже, совсем не замечал моих страданий. Его внимание безраздельно принадлежало сейчас Чезаре Борджиа.

  Против собственной воли, я тоже не мог не восхищаться герцогом Валентино. Он не знал поражений. Были ли тому причиной упорство, ум, богатство, поддержка папы и французского короля, или же просто невероятная удача Чезаре - но города и крепости открывали перед ним ворота, порой едва завидев вдали знамена с алым быком. Он не спешил: времени и сил было предостаточно, и никто во всей Италии не мог бы справиться с его многотысячной армией. Я гадал, долго ли продержится Флоренция, если ему вздумается напасть на нее.

  Весна в этот год выдалась теплая. Сквозь запах дыма пробивались ароматы свежей зелени, цветов и влажной земли, птицы заливались в майской листве, голова кружилась от пьянящего чувства свободы и вседозволенности. Каждую ночь мы с Асторе занимались любовью или уходили из крепости и долго лежали на земле и разговаривали, глядя на бессчетные россыпи звезд в бархатной черноте неба. Мы мечтали о будущем; Асторе говорил, что герцог Валентино обещал взять нас с собой в Рим и представить папе Александру. Я был почти счастлив.

  Похоже, Асторе гораздо лучше изучил Чезаре Борджиа, чем я. Он рассказывал, что герцог не любит одиночества и ценит женскую красоту, в особенности часто Чезаре упоминал свою сестру, прекрасную Лукрецию, он говорил, что ни одна женщина в Италии и Франции не сравнится с ней, хотя красавиц он знавал немало. Как-то вечером Асторе заметил закутанную в накидку даму, сопровождаемую двумя слугами в комнату герцога Валентино. У Чезаре были собственные тайны, в которые мы не были посвящены. Впрочем, меня это только радовало: мы с Асторе могли проводить больше времени наедине.

  Подписание договора с Джованни Бентиволио сделало Чезаре фактическим хозяином на землях Болоньи. Собрав офицеров, герцог Валентино заявил, что намерен очистить дороги от укрепленных городков и фортов Бентиволио. По его замыслу несколько крепостей должны были быть срыты с лица земли, так что вскоре туда отбыли отряды с таранами, и я с ужасом подумал, что ждет несчастных жителей. Память о Фаэнце была еще слишком свежа, поэтому мы с Асторе попытались смягчить приговор.