- Как долго вы намерены оставаться в Фаэнце? - спросил Асторе.
- Не слишком долго. Предстоит еще много сделать, и я не задержусь здесь. Приведем в порядок улицы, наладим торговлю, это не займет много времени. Надеюсь, вы понимаете, что я не смогу оставить вас наместником?
Асторе спокойно кивнул.
- Законы войны, не правда ли? Вы не можете быть уверены в моей лояльности. Полагаю, и на все важные должности в городе будут назначены ваши люди.
- Верно, мой мальчик. - Темный взгляд Чезаре омыл его лицо, чуть задержавшись на линии подбородка. - Не печальтесь больше об участи Фаэнцы, ибо вы передаете ее в надежные руки. Что же касается вас, то я чувствую себя ответственным за вашу судьбу. В вашей воле уйти или остаться со мной, но если вы изберете последнее, я дам вам все, о чем только можно мечтать.
- Значит, вы предоставляете нам свободу? - спросил я. Он посмотрел на меня и медленно улыбнулся.
- Свобода, Оттавиано, не всегда так хороша, как представляется из-за стен крепости. Взгляните на этих людей, - он указал на заполнивших залу кондотьеров и вельмож. - Пока они в моей свите, свет моей власти озаряет их, но если они пожелают обрести свободу, их ждут неприятные сюрпризы... Жизнь вообще полна неожиданностей, но я оберегаю тех, кто мне верен.
В его словах мне почудилась тень неопределенной угрозы, но Асторе, похоже, ничего этого не заметил. Он смотрел на Чезаре почти с благоговением.
- Я думал, вы не такой, - сказал он. - Мне не хотелось встречаться с вами, потому что о вас говорят разное... Я боялся за себя, за Оттавиано, за город. Но теперь мне кажется, что у вас слишком много завистников, придумывающих про вас небылицы.
Чезаре приподнял брови.
- Вы правы. Мне безразлично, что обо мне говорят, но сейчас я огорчен: моим именем, должно быть, пугают детей. Вы напрасно боитесь меня, Асторе.
- Я не ребенок.
- Не сомневаюсь.
- Вы были так великодушны, что предложили нам с братом свое покровительство. - Асторе опустил глаза, его дыхание сбилось, щеки вспыхнули. - Я... благодарю вас.
- Понимаю, вам нелегко произносить слова благодарности в мой адрес.
Асторе встал и почти беспомощно взглянул на меня, и тогда Чезаре, также поднявшись, взял его под руку.
- Все эти люди смущают меня, - признался Асторе. - Ваши офицеры смотрят на меня как на человека, лишенного не только всех званий, но и достоинства.
- Это не так, уверяю вас. Многие из них потеряли друзей в Фаэнце, да и сам я еще скорблю об одном из самых лучших своих командиров, погибшем под стенами вашего города. Не обращайте внимания на них, потому что они всего лишь тени вокруг меня. Впрочем, если вы хотите что-то сообщить мне наедине, мы можем выйти в коридор.
Асторе согласился. Они направились к выходу, и я пошел следом, не решаясь отпустить брата одного с Чезаре.
Они остановились у колонны под портиком галереи - мальчик и мужчина, друг против друга в синей темноте ночи. Встав поодаль у стены, я слышал каждое их слово, но не стал подходить ближе, понимая, что не должен вмешиваться в разговор двух правителей.
- Итак, что вы хотели сказать, Асторе?
- Позвольте мне поблагодарить вас. - Опустившись на одно колено, мой брат почтительно поцеловал руку герцога Валентино.
- Не за что. - Рука Чезаре чуть задержалась в пальцах Асторе, и я не мог бы сказать, намеренно или случайно. - Встаньте, мой мальчик. Думаю, такое изъявление благодарности не было бы правильно воспринято моими кондотьерами, да и вашими людьми тоже. Вы настоящий герой, и мне самому впору преклониться перед вами. Может быть, у вас есть какие-нибудь пожелания?
- Вы предлагали мне и моему брату присоединиться к вам. - Голос Асторе упал до шепота. - Я буду рад принять ваше приглашение и постараюсь уговорить Оттавиано.
- Я хотел бы, чтобы он согласился. Его нежелание видеть меня своим другом несказанно огорчает меня.
По моей спине прошла дрожь.
- Он непременно согласится, Чезаре. Мы будем рады служить вам... Если бы я мог называть вас своим другом, мне не надо большего.
- Я польщен. У меня мало друзей, но вы и ваш брат, несомненно, уже входите в их число.
Асторе снова поцеловал его руку, и герцог, засмеявшись, легко коснулся пальцами его щеки.
- Вы очаровательный юноша. Идите к своему брату и поговорите с ним.
- Думаю, мы вернемся в замок, ваше сиятельство.
- Да, хорошо. Увидимся завтра.
Асторе ступил назад, не сводя с него восхищенных глаз, быстро поклонился и направился ко мне.
- Я все видел и слышал, - сказал я, едва он приготовился раскрыть рот. - Пойдем отсюда, я сам собираюсь поговорить с тобой.
- В чем дело?
Я хмуро направился к лошадям, и только взяв у конюха поводья и вскочив в седло, позволил себе едко поинтересоваться:
- Чем это так прельстил тебя Чезаре Борджиа? Не ты ли еще сегодня утром твердил, что он дьявол?
- Оттавиано, не будь неблагодарным, он искренне хочет позаботиться о нас.
Я поехал вперед, но Асторе догнал меня и упрямо объявил:
- Я сказал ему, что мы согласны пойти вместе с ним.
- Знаю, знаю. Стоило ему польстить тебе, и ты растаял. Тебе не приходило в голову, что все эти лицемерные восторги закончатся, едва мы покинем Фаэнцу? Праздник в твою честь - это, конечно, не может не растрогать. Будь осторожен с ним, братишка, не верь безоглядно всему, что он говорит.
Уже в замке, лежа в моей кровати, Асторе, упорно отмалчивавшийся всю оставшуюся дорогу, возобновил беседу:
- Если мы пойдем с ним, с нами ничего плохого не случится. Да у нас, в общем-то, и нет выбора. Куда нам деваться - без денег, без влиятельной родни, без связей? Почему ты не хочешь довериться Чезаре Борджиа? Только потому, что он захватил Фаэнцу?
Я вздохнул. Разве мог я сказать ему, что попросту боюсь Чезаре, понимая, что он за человек? Он бы не понял, да и не стал пытаться понять. Судя по всему, Асторе был очарован герцогом Валентино.
Наклонившись, я осторожно поцеловал его, и он с готовностью отозвался, обвив руками мою шею.
- Знаешь, почему я соглашаюсь на все это? - спросил я, отыскивая рукой его напрягшуюся плоть.
- Почему же?
- Только потому, что люблю тебя.
Он рассмеялся, прижимаясь ко мне.
- Оттавиано, мой дорогой кастеллан...
- Я же говорил, что никогда тебя не брошу. - Я принялся ласкать его, а он неотрывно смотрел на меня, и его пальцы скользили по моему телу.
- Что ты думаешь о Чезаре? - внезапно спросил он.
Я неопределенно пожал плечами.
- Он ловкий, хитрый и умный. Очень сильный... по-моему. - Слегка сжав пальцы, я заставил его застонать и поцеловал в губы.
- Ох, Оттавиано... Да, вот так... Знаешь, а ведь он красивый. Я... не могу перестать думать о нем.
- Прекрати.
- Ты ревнуешь?
- Заткнись, Асторе.
Он тихо засмеялся и закрыл глаза, быстро двигая рукой внизу моего живота. Его дыхание стало быстрым и прерывистым, и я, не прекращая ласк и поцелуев, смотрел, как он неотвратимо приближается к концу. Вскрикнув, он замер, стиснул мое плечо и содрогнулся всем телом, изливаясь. Я почти сумел догнать его. Корчась от наслаждения в его объятиях, я вдруг представил себе лицо Чезаре Борджиа, гордое и аристократичное в своей мужественной красоте. Не удивительно, что он произвел такое сильное впечатление на Асторе, подумал я сквозь туман последнего восторга. Но я не мог отделаться от ощущения гадливости, вспоминая, как он целовал меня, и не понимал, чего же хотелось мне самому. Я по-прежнему боялся Чезаре и не доверял ему, а Асторе, кажется, был рад любому знаку внимания с его стороны...
Из Фаэнцы мы отбыли через три дня. Все это время герцог Валентино занимался устройством городских дел, и мы почти постоянно были рядом с ним. Городской совет остался почти в прежнем составе, однако Чезаре счел необходимым назначить еще двоих доверенных людей, чтобы обеспечить соблюдение своих интересов. Также нам был представлен новый наместник города - знатный испанец из окружения герцога Борджиа, служивший ему еще с детства, синьор Рамиро де Лорка. Мне он не слишком понравился: чопорный и надменный со всеми окружающими, он пресмыкался перед Чезаре, порой откровенно лицемеря, чтобы угодить своему господину. Выбор такого наместника ставил меня в тупик: уже на второй день после знакомства с ним я начал проникаться к нему отвращением, и, по моему мнению, горожане должны были очень скоро возненавидеть его. Когда я намекнул об этом Чезаре, тот только отмахнулся.