- Вы очаровательно краснеете, - заметил он тихо, убирая руку, - и дерзко отвечаете. Но не бойтесь, я не сержусь на вас.

  - Я не боялся прежде, не боюсь и теперь, - сказал я. Это становилось похоже на странную игру, пугавшую и одновременно возбуждавшую меня. Я был намерен дерзить до конца, проверяя, на что он окажется способен, когда действительно разозлится, но он только рассмеялся.

  - Хорошо, мой отважный друг. - Он оглянулся на молчаливого Мигеля и со смехом сказал что-то по-испански, на что тот сдержанно улыбнулся, а затем снова обратился ко мне:

  - Сегодня вечером я покажу вам, что победители могут быть щедрыми. Приглашены все советники и знатные горожане с семьями, а простым людям будут раздавать хлеб и мясо возле ратуши. Приходите вместе с вашим братом, хотя, разумеется, главным гостем на сегодняшнем празднике будет он. Очень надеюсь, что мы не будем скучать, я видел в городе много красивых дам. У вас есть девушка, Оттавиано?

  Я вспомнил Анжелу и Катарину. Дочь казначея оставалась в Фаэнце вместе с отцом, что же до Катарины, то она покинула город, и я ничего не знал о ее судьбе. После рассказа Чезаре я надеялся, что она и ее семья остались живы и благополучно добрались до своих родственников, которые могли бы их на время приютить. Вопрос герцога остался без ответа: я не мог бы назвать своей девушкой ни ту, ни другую, хотя часто обладал обеими.

  - Судя по всему, вы непостоянны в пристрастиях, - сказал Чезаре. - Нисколько вас не осуждаю, в вашем возрасте я сам был таким же. Ни одна девушка не стоит того, чтобы ради нее жертвовать своей душой... Ну вот, я снова смутил вас.

  Я неловко усмехнулся. Мы расстались у собора, и он еще раз повторил свое обещание, что Асторе может быть совершенно спокоен относительно своей участи.

  Пока я ехал к замку, меня трясло от непонятного возбуждения. Этот человек приводил меня в ужас, и одновременно я восхищался им. За его утонченными манерами скрывались дикая мощь и повадки тигра; он был настоящим убийцей - обворожительным, красивым, хладнокровным. Порой я ловил себя на недостойной мысли, что хотел бы остаться с ним и учиться у него всему, что он намерен был мне преподать. Быть с ним, в его свите, молча выполнять его приказания и ждать одобрения, как подарка...

  Асторе сидел в одиночестве в библиотеке и читал Овидия. События в городе словно бы не коснулись его; в замке стояла тишина, слуги ушли посмотреть на въезжающих в Фаэнцу победителей и послушать последние сплетни. Косые лучи солнца падали через стрельчатые окна, пылинки неторопливо танцевали в воздухе, слегка пахнущем плесенью и старыми пергаментами.

  - Асторе.

  Он поднял голову, захлопнул книгу и, вскочив, подбежал ко мне.

  - Оттавиано, слава Богу! Я так боялся, что случилось что-нибудь плохое... Ну, рассказывай скорее, как все прошло?

  Я вкратце рассказал о событиях дня и передал приглашение Чезаре Борджиа.

  - Не понимаю, как ты мог ему поверить, - пожал плечами Асторе. - Впрочем, теперь мне все равно. Не могу же я, в самом деле, больше отсиживаться в замке, который, кстати, мне уже и не принадлежит. - Он посмотрел на меня почти весело. - Представляешь, я больше не правитель Фаэнцы.

  - Ты все еще герцог Манфреди, - возразил я.

  - Я останусь им. Даже в изгнании, даже в минуту смерти. Только владений у меня больше нет. Ни дома, ни денег, ни имущества. Последний ремесленник в Фаэнце в лучшем положении, чем я, - у него хотя бы сохранилось все это... В моем замке поселится герцог Чезаре или его наместник, а я должен буду уйти. Что скажешь, Оттавиано, куда мы направимся, если Чезаре нас все-таки отпустит? В Болонью, к деду? Или в Венецию, к Франческо? Помнит ли еще он нас, согласится ли принять двух бездомных нахлебников?

  - Мы не будем нахлебниками, Асторе, пока можем держать в руках шпагу. Кроме того, герцог Валентино благосклонно отнесся ко мне и обещал тебе неприкосновенность. Может быть, он согласится даже взять нас под свое покровительство...

  - Да уж, не будь таким наивным. Я бы не стал на это всерьез рассчитывать. - Он направился к двери и выглянул в коридор. - Проклятье, похоже, мы остались во всем замке одни, так что тебе придется помочь мне одеться для праздника.

  Я неплохо сыграл роль камердинера. Белоснежная рубашка, светло-серый бархатный колет и штаны, золотая цепь на шее и круглая расшитая жемчугом шапочка сделали Асторе поистине неотразимым. Я невольно залюбовался им, когда он, прицепив к поясу ножны со шпагой, несколько раз прошелся передо мной по комнате.

  - Надеюсь, я не буду выглядеть слишком бедно рядом с герцогом Валентино?

  - Ты потрясающе выглядишь, - сказал я. - Иди сюда.

  Я поправил кружева на рукаве его рубашки, и он порывисто прижался ко мне, ища губами мои губы. Я поцеловал его чувственно и глубоко, наслаждаясь его трепетной нежностью.

  - Да, вот так.

  - Оттавиано, я не перенесу насмешек и позора, и если герцог Валентино станет оскорблять меня, я ударю его шпагой, а потом пусть все катится к чертям.

  - Успокойся, братишка. Он не станет тебя оскорблять, вот увидишь.

  Разумеется, он мне не поверил.

  В большом холле госпиталя к праздничному вечеру накрыли столы, и свет сотен свечей озарял блюда с душистым жареным мясом, свежим сыром, овощами, хлебом и фруктами. Давно не видевшие такого изобилия жители Фаэнцы теснились у дверей, возбужденно обсуждая события последних дней и неслыханную расточительность герцога Валентино.

  Сам он, разумеется, был уже здесь, отдавая последние распоряжения и приветствуя всех пришедших на ужин с гостеприимством радушного хозяина. Мы с Асторе сразу оказались среди толпы, так что поначалу на нас мало кто обращал внимание. По знаку герцога Валентино зал заполнился людьми, и пестрый рой вельмож и дам беспорядочно зашумел, спеша занять места за столами. Вокруг нас образовалось пустое пространство, и тут кто-то, наконец, заметил нас.

  - Правитель здесь. - Шепот быстро облетел залу, люди почтительно склонялись, пряча глаза, и мы шли мимо тех, кто еще вчера защищал Фаэнцу, а сегодня поклялся служить победителю.

  Чезаре быстро прошел нам навстречу, и, поприветствовав меня легким кивком, обратился к Асторе:

  - Стало быть, вы и есть герцог Асторе Манфреди, правитель Фаэнцы, о мужестве которого я столько слышал? Благодарю вас за то, что приняли мое приглашение. - Его темные глаза какое-то время с любопытством изучали лицо моего брата, затем он мягко взял растерявшегося Асторе под руку и повел к столу, чтобы усадить рядом с собой, как почетного гостя.

  Я ожидал чего-то подобного, но Асторе был потрясен оказанным ему приемом. Он готовился к унижению и жестоким насмешкам, к вспышкам мстительного гнева и презрению, а вместо этого встретил лишь почтительность с едва уловимым оттенком покровительства. Не было ли это только ловушкой, чтобы усыпить его бдительность?

  - Как мне обращаться к вам, ваше сиятельство? - спросил он, пытаясь сохранять спокойствие. - Государь?

  - О нет, мне было бы неловко принимать от вас такие почести. Прошу вас, обращайтесь со мной как с равным. Со своей стороны, мне будет приятно, если вы разрешите мне звать вас по имени...

  - Да, разумеется. - Щеки Асторе вспыхнули, он вскинул голову и с вызовом посмотрел на герцога Валентино. - Теперь у вас есть право делать все, что вам заблагорассудится, ваше сиятельство.

  Герцог посмотрел на него с интересом. Я со страхом подумал, зачем он пытается дерзить победителю, но улыбка Чезаре оставалась спокойной и мягкой.

  - Полагаю, без ваших советов мне все же не обойтись, - сказал герцог Борджиа. - Я уже говорил вашему брату и повторю вам, что восхищаюсь вашей доблестью и отвагой. Среди моих офицеров мало найдется равных вам в этом, но вы удивили меня еще больше, сами того не зная. - Он помолчал, неопределенно посмотрел на меня, потом подозвал слугу и велел наполнить бокалы.