Они зарегистрировались в отеле. Служащий предупредил их, что общегородской комендантский час действует с заката до рассвета. Они поужинали в кафетерии. В отеле не продавали алкогольные напитки, поэтому вечер не удалось скрасить даже бокалом вина. Где-то недалеко раздались короткие автоматные очереди.
— Трудные времена! — сказал со вздохом официант, ставя перед ними тарелки с супом. — Вы туристы?
Тут всегда надеялись на то, что туристов станет больше.
— Не совсем, — призналась Меир.
— Из ООН? Красного креста?
— Нет. Приехали навестить друга. — Наверное, Бруно не хотел грубить, но после его слов общительного официанта как ветром сдуло.
За едой они почти не разговаривали. Бруно когда-то планировал приехать сюда вместе с Карен и Лотос.
В своем номере перед сном Меир сдвинула пропахшую табаком штору и выглянула наружу. По пустынной улице медленно ехала полицейская машина. Где-то недалеко был пожар — Меир увидела отблески пламени и густой черный дым.
На следующее утро они вызвали такси и поехали к Кэролайн. На старом базаре толпились люди, грозно рычали армейские джипы, иногда людское море рассекал шумный поток коз и овец. Бруно улыбнулся:
— Прости, я испортил тебе вечер.
— Все хорошо.
— Это беспокойное место.
— Но живое. Оно затягивает, проникает под кожу. Я знаю.
— Да, наверное, Кэролайн стала его жертвой. Она, как настоящий американский колонист, приехала покорять эту страну.
Последняя овца ушла с дороги, и маленькое юркое такси сорвалось с места.
Им открыла Аруна. Она нахмурилась и посмотрела на Меир так, будто та только вчера беспокоила их своим визитом.
— Миссис Боуэн очень устала. Ей совсем плохо. Простите.
Меир сделала шаг вперед, доставая из сумки пачку писем.
— Я обещала вернуть письма. Это мистер Беккер. Друг давних друзей миссис Боуэн.
Аруна, удовлетворившись этой информацией и смерив непрошеных гостей хмурым взглядом, впустила их в дом. В комнате Кэролайн тихо играла музыка. Что-то из Шопена. Пожилая женщина сидела в своем кресле. Теперь обе ее ноги покоились на стуле, а рядом стояли металлические ходунки. Почувствовав чье-то присутствие, она повернулась лицом к двери. Меир поняла, что старушка окончательно ослепла. Кэролайн встревожилась, она внимательно прислушивалась к незнакомым шагам.
— Аруна, это ты?
Меир быстро подошла к ней.
— Это Меир. Помните меня? Внучка Нерис Уоткинс.
— Кто? Кто вы? Неужели внучка Нерис, моей дорогой подруги? Поверить не могу!
Меир растерялась и забыла, что хотела сказать Кэролайн. Бруно подошел к креслу с другой стороны, присел на корточки и сказал мягким тихим голосом:
— Здравствуйте, миссис Боуэн. Я Бруно, друг Меир. Мой дедушка был хорошим другом Райнера Стамма.
— Райнер! — Кэролайн захлопала в ладоши. — Как здорово! Где он? Я хочу его видеть. Передайте ему, что я хочу встретиться с ним.
Бруно осторожно взял ее за руку. Крошечная, словно птичья лапка, рука старушки утонула в большой руке Бруно. Кэролайн улыбнулась. Счастье озарило ее лицо.
— Здравствуй, дорогой, — сказала она. — Спасибо, что зашли ко мне.
— Райнер давно умер. Он разбился в горах.
— Все умирают, — рассудительно произнесла она. — В моем возрасте к этой мысли быстро привыкаешь. Мне девяносто лет, представляете? Девяносто! Я права, Аруна? — Она наклонила голову, ожидая ответа Аруны.
— Да, девяносто. — Аруна вздохнула. Наверное, ей часто приходилось отвечать на этот вопрос.
Она открыла бутылочку с коричнево-белыми капсулами.
Кэролайн откинулась на спинку кресла, все еще сжимая руку Бруно.
— Как замечательно! Вы должны рассказать мне все новости. Давайте выпьем. Аруна, милая, что у нас есть?
— Спасибо. С удовольствием, — отозвался Бруно и вопросительно взглянул на Аруну.
— Я посмотрю, что у нас осталось, — сказала она и вышла из комнаты.
Меир подошла ближе.
— Миссис Боуэн, вы помните меня? Я приезжала в прошлом году и показывала вам шаль. Вы сказали, что это шаль Захры.
— Правда, милая? — Кэролайн уже не улыбалась.
Компакт-диск закончился, музыка стихла, из электронной утробы музыкального центра раздалось тихое урчание. Меир перешла на шепот. У нее не было заготовленной речи, она просто говорила, что приходило на ум:
— Я отвезла шаль Захре. Я виделась с ней два дня назад в Дели. Захра жива, понимаете? Райнер смог переправить ее в Европу. Много лет она прожила в Швейцарии, а потом вернулась в Индию. Она замужем, у нее есть дети и внуки.
Наступила тишина.
— Это очень мило с твоей стороны, — сказала Кэролайн.
Музыкальный центр стал пищать, как комар. Бруно хотел выключить его, но Кэролайн удержала его за руку.
— Не уходите.
— Я не уйду, — успокоил он ее. — Вы понимаете, что говорит Меир?
Старушка повернулась к нему лицом. На губах застыла неуверенная, извиняющаяся улыбка:
— Кто? Кто здесь? Нерис, это ты?
Меир повторила свои слова более настойчиво:
— Я отдала шаль Захре. Я правильно поступила?
Бруно посмотрел Меир в глаза и покачал головой.
— Думаю, да. Это же ее шаль. Где Аруна? — пробормотала Кэролайн.
— Она ушла за напитками. Она вернется через пару минут, — ответил Бруно. Он сжал ей руку, и лицо Кэролайн снова прояснилось.
— Ах да, напитки! Я хотела бы выпить холодного лимонаду. Как, вы сказали, вас зовут?
— Бруно.
Вернулась Аруна с подносом. На нем стояли стаканы и кувшин. Она подала стакан с напитком Кэролайн и, как будто перед ней был ребенок, убедилась, что та крепко его держит. Старушка пила жадно, и правда, как маленький ребенок. Последним глотком она запила две коричнево-белые капсулы. Меир подумала о том, что Кэролайн большую часть жизни просидела взаперти. Раньше она хотя бы могла смотреть в окно. Теперь, увы, она ничего не видела.
Ниточка истории о кашемировой шали заканчивалась в этой комнате. Это был прекрасный, замысловатый узор, но, к сожалению, пока нельзя было обрезать нитку и завязать узелок, как на шали. Кэролайн зевнула, откинула голову на подушку, мышцы лица расслабились, и она уснула. Бруно положил ее руку ей на колени. Через минуту старушка захрапела.
Меир чувствовала себя неловко. Аруна принесла плед и укрыла Кэролайн, поставила стаканы на поднос. Меир и Бруно стали прощаться.
— Можно оставить это для мисс Боуэн? — спросила Меир. — Мы… встретили ее старых подруг в Дели.
Кресло Кэролайн стояло рядом с камином. Меир осторожно вставила фотографию за позолоченную раму старого зеркала, стоявшего на каминной полке. На фотографии она, Захра и Фарида радостно улыбались. Аруна взяла со стола очки и внимательно посмотрела на фото.
— В прошлый раз вы привозили эту шаль с собой, — заметила она.
— Да, привозила.
— Она ослепла. Какой смысл оставлять ей фотографию?
— Никакого. Но я хочу присматривать за Кэролайн с фотографии. Можно?
Меир проигнорировала скептический взгляд Аруны.
— Можно зайти в туалет, прежде чем мы уйдем?
— Я провожу вас.
Кэролайн крепко спала. Меир наклонилась над ней и смахнула волосинку с ее губ.
— В последнее время она много спит, — с толикой нежности в голосе сказала Аруна. Она провела Меир по коридору и открыла темно-зеленую дверь ванной, а сама удалилась в кухню. Бруно остался изучать фотографии игроков в поло, которые были развешаны на стенах прихожей. Меир со стуком закрыла дверь в ванную, но осталась в коридоре. Решив, что соседняя дверь ведет в комнату Кэролайн, она тихо проскользнула туда. Там стояла кровать под белой москитной сеткой. Комната напоминала больничную палату, даже пахло здесь антисептиком. Рядом с кроватью стояла тумбочка с небольшим ящиком. Меир потянула его на себя, беглым взглядом окинула россыпь лекарств. Потом быстро положила туда пакетик с прядью волос Захры и начала осторожно отступать к двери.
Во входную дверь кто-то постучал. Аруна вышла из кухни, чтобы открыть, и Меир, пулей выскочив в коридор, сделала вид, будто только что вышла из ванной. Бруно удивленно поднял бровь. На пороге стояли три женщины в черных хиджабах. Одна из них держала плетеную корзину, формой напоминающую держатель для кангера. Похоже, Аруна хорошо их знала, она кивком указала гостьям на старые стулья, стоявшие на веранде. Меир напрягла свою память. Она тоже их знала, но откуда? Две молодые девушки с гладкими, как оливы, щеками в сопровождении пожилой женщины. Аруна взяла корзину. Внутри был горшок с ароматным рисом.