— Кажется, это Шринагар.

Меир кивнула.

— Вот это моя бабушка, Нерис Уоткинс. Ее муж был миссионером. Они жили в Кашмире во время войны.

Фарида подскочила к ним и схватила фотографию.

— Это Несс! Это же Несс! — воскликнула она.

Все с удивлением посмотрели на нее.

— Вы знали мою бабушку? — спросила Меир.

— Когда я была маленькой, она была моей лучшей мамочкой. Я хорошо ее помню. Все песни и игры. Она была доброй, как ангел.

Меир протянула ей руку.

— Теперь я вижу, вы похожи на нее. — Фарида провела пальцем по подбородку и щекам Меир, и та подумала: что бы ни произошло дальше, она рада, что решилась приехать сюда.

Нерис знала эту маленькую ясноглазую женщину, когда она была еще девочкой. Меир словно держала саму Нерис за руку, волшебным образом преодолев пропасть в семьдесят лет. И вновь время подшутило над ней, вновь она перестала разделять настоящее и прошлое. Наверное, она никогда не узнает, что Захра и Фарида значили для Нерис, почему она всю жизнь хранила прядь волос и шаль, почему эти вещи были настолько важными для нее, но зато она смогла ощутить живую связь с бабушкой. Бруно тоже улыбался. Меир продолжила:

— Вот это подруга бабушки, Миртл МакМинн, а это — Кэролайн Боуэн.

Захра пожала плечами.

— Я не знаю этих женщин. — Она нахмурилась. — Это я нашла Фариду. После свадьбы мы с мужем поехали в Шринагар и побывали в школе, о которой мне рассказывала моя мама. Фарида жила в школе, которую когда-то открыла христианская миссия. Я тоже сирота, как и Фарида, — объяснила она Меир. — В Кашмире после войны было много сирот. Мама и папа удочерили меня и забрали из этой школы в Швейцарию.

Меир ничего на это не сказала, она продолжала смотреть на милое лицо англичанки Кэролайн Боуэн.

— Когда мы приехали с Дилипом в Шринагар, миссии там уже не было. Такое случается, особенно в Шринагаре, эти места очень изменились в худшую сторону. Но школа осталась, а Фарида помогала учителям. Мы поговорили, и Фарида вспомнила меня. Представляете? Когда мне было два года, Фарида нянчилась со мной.

Фарида похлопала Захру по плечу и рассмеялась.

— А я никогда тебя не забывала. — Она повернулась к Меир: — Я в детстве очень любила Захру, даже думала, что она моя родная дочь. А когда ее увезли, я плакала день и ночь. Я была счастлива снова видеть ее, взрослую, замужнюю даму. У меня нет мужа, а мои братья давным-давно уехали в Пакистан.

— И я настояла на том, чтобы Фарида переехала ко мне, — с гордостью сообщила Захра. — Она стала сестрой мне и тетей моим мальчикам.

Она раскрыла пакетик с прядью волос.

— Итак, какое отношение имеют эти люди к нам? И чьи это волосы?

— Мне кажется, — медленно произнесла Меир, — это ваши волосы. Эта прядка хранилась вместе с шалью, я их нашла среди вещей моей покойной бабушки. В прошлом году умер мой отец, мы продали дом и забрали оттуда все вещи.

Фарида достала прядку, Захра подхватила ее двумя пальцами, приложила к своим волосам и попросила Фариду посмотреть со стороны и сравнить.

— Нет, — сказала Захра.

— Может быть, — задумчиво произнесла Фарида.

Они обе рассмеялись и с любопытством посмотрели на Меир. Интересно, что она еще расскажет? Меир тоже улыбалась. Она была счастлива, что Бруно согласился, чтобы она приехала сюда и поговорила с Захрой и Фаридой. Он решил, что пришел черед его части этой истории.

— А еще они дружили с другом моего дедушки Райнером Стаммом, — начал он.

— Была война, — заметила Захра. — В те дни люди постоянно находили и теряли друг друга.

— Верно. В 1945 году Райнер отправил свою жену Приту и маленького ребенка на корабле в Англию. В Ливерпуле их встретил друг Стамма и помог им добраться до Швейцарии. Там их встретил Виктор Беккер.

— Он помогал нам. Мама всегда гордилась знакомством с Виктором. Твой дедушка был необыкновенным человеком.

Бруно слова улыбнулся. Меир с удовольствием отметила, что к нему возвращается хорошее настроение. Его действительно заинтересовала история Захры.

— Мама всегда верила, что он вернется к нам, — сказала Захра, наклонившись вперед. — Но он погиб в автокатастрофе. Он не бросал нас.

Бруно кивнул.

— Захра, мы с Меир считаем, что Райнер и его жена помогли вывезти из Индии незаконнорожденного ребенка. Они увозили тебя в безопасное место — в Швейцарию.

— Мама рассказывала, что они обрезали мне волосы и переодели в мальчика. Нам грозила какая-то опасность, но Прита не знала, что именно нам угрожает. Райнер смог бы все объяснить, но, к сожалению, он погиб.

Меир кончиком пальца дотронулась до лица улыбающейся Кэролайн.

— Миссис Дасгупта, эту фотографию сделал Райнер Стамм. Думаю, эта женщина — ваша мать.

Захра нахмурилась.

— Эта женщина? Вы так считаете? — Она повернулась и указала на фотографию в рамке, которая стояла на маленьком столике рядом с ней. — Посмотрите, пожалуйста. Вот моя мама.

На фотографии Прита Стамм держала на руках внуков и улыбалась.

— Я имела в виду, это женщина, которая вас родила, — быстро поправила себя Меир. — Она живет сейчас в Шринагаре. Я навещала ее в прошлом году и показывала ей эти вещи.

Захра сделала глоток чаю, осторожно поставила чашку на блюдце.

— Если вам столько известно, может, вы знаете, кто мой отец? — Ее верхняя губа задрожала, тон стал более прохладным.

Любовником Кэролайн был кашмирец. Наверное, это был один из тех романов, которые нередко случались между женами военных, ушедших на войну, и местными мужчинами. Но она понятия не имела, кто это был. Уж точно не один из уважаемых жителей Шринагара. Любила ли его Кэролайн? Почему Ральф Боуэн не боролся за свою жену? Меир полагала, что они разгадали загадку, но она оказалась гораздо запутаннее, чем представлялось вначале. Она почувствовала, что Бруно смотрит на нее, хотела обернуться и посмотреть на него, но сдержалась и ответила:

— Я не знаю. Мы можем спросить у Кэролайн.

— У вас есть доказательства?

— Неопровержимых доказательств нет. Только письма, которые моя бабушка писала Кэролайн, и история, собранная мной и Бруно по кусочкам. Но я показывала эту шаль Кэролайн, и она сказала: «Это шаль Захры, ее приданое».

Все помолчали. Затем Захра возразила:

— Это имя довольно распространенное. — Она поморщилась. — А мама позаботилась о том, чтобы у меня было приличное приданое. У меня есть другая версия. Я думаю, моим отцом был Райнер Стамм.

Меир задумалась. Да, это вполне правдоподобная версия. Красивый фокусник и девушка из Кашмирской долины. Райнер не мог жениться на своей возлюбленной — возможно, из-за отца или братьев, которые защищали ее честь, но у нее родился ребенок, которого он должен был спасти любой ценой. Он нашел вдову, недавно потерявшую сына, женился на ней, написал завещание и отправил ее с ребенком в Швейцарию. Ну а потом что-то пошло не так.

Глаза Захры победно блеснули, она вернула Меир фотографию.

— Бритва Оккама, — сказала она. — Вы знакомы с этим принципом?

Бруно рассмеялся. Он встал с кресла и подошел к Захре, положил руку ей на плечо.

— Самое простое объяснения является верным?

— Да. Молодец, — похвалила его Захра.

Меир открыла рот, чтобы возразить, но Бруно предостерегающе посмотрел на нее. Она рассердилась на него. Зачем он вмешался? Она не собиралась останавливаться и утаивать правду, тем более добытую с таким трудом. Но лицо Бруно не дрогнуло, и противоречивые чувства охватили ее. И в этом не было ничего приятного, наоборот, ее словно ударили ножом в сердце. В тот момент она поняла, что любит Бруно. Она промолчала. Бруно удовлетворенно кивнул. Они поняли друг друга. Меир очень хотелось встать и поцеловать его, но она сдержалась и постаралась сконцентрироваться на чем-то другом. Захра переплела пальцы.

— Вот видите, я права. Но почему мы говорим о делах давно минувших дней? Давайте поговорим о молодых, о нашем будущем. Бруно, ты не возражаешь, если я покажу твоей подруге фотографии моих внуков?