– Вам не показалось. Пытался. Деревня Авдеевка, – произносит он неповторимым голосом.

Всё внутри меня перевернулось, небо и земля поменялись местами. Его голос. Спокойный, уравновешенный, низкий, слегка хриплый. Я думала, таким неповторимым тембром обладает только мой любимый актёр-комик Владимир Зеленский. А ещё он принёс с собой запах. Запах свежеспиленного дерева, листвы, и чего-то тяжёлого, говорящего о движущемся сильном теле. Аромат идеален. Очень естественен. Восхитителен.

Множество образов, вызванных тембром голоса и нотами запаха, закружилось в голове. Некоторые настолько чувственны, что я смущённо гляжу на него, проверяя, не наблюдает ли за мной, не читает ли мысли по лицу. Конечно, наблюдает!

– Проблемы? – снова звучит бархатный баритон, парализующий все основные чувства, кроме самых низменных.

– Нет, всё в порядке, – я трогаюсь, пытаясь сосредоточиться на дороге.

Что он сказал в самом начале? Ужас, я еду, не зная куда!

– Повторите адрес, пожалуйста, – прошу я его.

– Деревня Авдеевка. Название улицы ничего не скажет, я покажу потом.

– Ого!

– Поэтому я ещё раз спрашиваю: нет ли проблем с автомобилем, мы доедем? Горючего хватит? Это почти граница Калужской области.

– Я знаю. Сто километров примерно. Всё в порядке. Доедем.

Хочу показаться перед ним классным водителем, поэтому заставляю себя обратить всё внимание на дорогу. Мы без проблем проезжаем по кольцу, выезжаем на широкую трассу с двухсторонним движением. Машин немного, дорога идеальна. В голову постепенно возвращаются мысли о сидящем рядом мужчине. Он молчит, то ли задумался, то ли слушает радио, поэтому голос меня не тревожит, но запах заполнил салон, вызывая лёгкое головокружение. Я всегда очень чутко реагирую на запахи. Они для меня делятся на приятные, неприятные и нейтральные. До сих пор в этих определениях не было слова возбуждающие. Даже запах Антона, который из приятных постепенно стал для меня нейтральным.

Радио взорвалось рекламой. Я вздрагиваю, дёргаюсь к ручке и резко выключаю.

– Так раздражает реклама? – слышится его вопрос.

– Да.

Уж лучше слушать пассажира. Ну, скажи ещё что-нибудь! Он уже минут двадцать молчит. Зачем ему сейчас открывать рот. Но я так хочу снова услышать его голос. Нужно что-то спросить. Что? Все мысли, как назло, вылетели из головы. Наконец нахожу тему:

– Вы не боитесь оставлять свои «жигули» вот так, в центре города?

Он удивлённо вскидывает брови. Ах, да, он же не догадывается, что я за ним наблюдала.

– А что, есть риск угона?

– Не думаю.

– Вот и я о том же.

Он снова задумчиво смотрит в окно. В салоне воцаряется тишина. Я пытаюсь полностью сосредоточиться на дороге, но в голову, помимо моей воли, снова закрадываются мысли о пассажире. Что это я им так восхищаюсь? Есть ли в нём что-то, что бы меня оттолкнуло или хотя бы разочаровало? Фигура, голос, запах – всё идеально для меня. Лицо! Я до сих пор не рассмотрела его лицо. Украдкой посматриваю направо. Ох, нет, милый мой, несмотря на идеальную фигуру, в кино тебя сниматься не возьмут! Не подходишь ты на роль героя-любовника. Крутой мачо, может быть, только отрицательный. Лицо словно грубо вырублено топором из камня. Крупный нос, широкий подбородок, выступающие скулы, хищно изогнутая линия полных губ. Тогда почему же я не испугалась, даже не обратила внимания на лицо потенциального бандита? Глаза! Серые глаза в обрамлении невероятно длинных пушистых ресниц располагают к доверию, сглаживают резкие черты.

– Осторожно! – вдруг кричит он, хватает руль и резко виляет вправо.

Я машинально жму муфту и тормоз, вцепляюсь в руль мёртвой хваткой.

– Отпусти тормоз! – приказывает он, помогая мне вырулить на трассу.

Мы всего лишь объехали коробку, вывалившуюся из идущего впереди мусоровоза. Я обгоняю доверху забитый КамАЗ – мусоросборник, и, наконец, перевожу дыхание. Восхищена его реакцией. А себе ставлю двойку за невнимательность. Конечно, как дважды два, я давно усвоила: не наезжать на коробки, пакеты, бутылки и другие подозрительные предметы. Но, чтобы как-то оправдать себя, говорю:

– Коробка была пустая.

– Надеюсь, ты не собиралась проверить это поддоном автомобиля?

– Нет. Извините, виновата, была невнимательна. Спасибо за помощь.

– Можно узнать, что заставило столь юное и хрупкое создание сесть за руль такси? Это твоя профессия? – спрашивает он.

Ну вот, он уже сомневается в собственной безопасности.

– Я вожу автомобиль с восемнадцати лет и ни одной аварии, – успокаиваю его я.

– Извини, а сколько тебе лет?

– Двадцать четыре.

– Да? А я подумал, что за месяц, прошедший после восемнадцатилетия, ты просто не успела.

Это комплимент или оскорбление? Даже не знаю, как расценить.

– Таксист – профессия отца, я помогаю ему иногда, а сейчас, на каникулах, решила сама поработать.

– Я так и подумал. Не могут такую красивую девушку звать Владимир Иванович. И то, что она угнала такси, тоже маловероятно, – он кивает на бейджик отца, приколотый под стекло с пассажирской стороны. – Как тебя зовут?

– Алина. Можно Лина, правда, меня так только отец называет, – и зачем я уточняю?

Пауза. Ну почему из него нужно всё вытягивать? По нормам приличия он тоже должен представиться.

– А вас как зовут? – не дождалась я добровольного представления.

– Максим, можно Макс, – отвечает мне в тон. – И часто ты так… подрабатываешь?

– Мой отец первоклассный механик, его иногда просят остаться в гараже, чтобы разобраться с какой-нибудь поломкой, а я по возможности выхожу на его маршрут. Но сейчас у меня собственная смена до сентября. Кстати, если хотите, он может посмотреть вашу «семёрку», – зачем-то предлагаю я, зная заранее, что откажется.

– Да что ты! – неопределённо восклицает он. – А чем ещё, кроме такси, занимается прекрасная Алина?

Я готова слушать его голос до бесконечности, но что-то в тоне последнего предложения мне не нравится. Он иронизирует над моей откровенностью! Что же, я в долгу не останусь!

– Отвечу. После того, как скажете, чем занимаетесь вы.

– О! Тебя это интересует?

– Но я же о себе рассказываю, и тоже хочу получить информацию о вас.

– Хорошо. Но если уж мы общаемся, обращайся ко мне на «ты». Я понимаю, что гожусь тебе в отцы, но ты так произносишь «вы», что впору записаться в деды.

Я смотрю на него, пытаясь вложить во взгляд всё недоумение от его высказывания. Кого-кого, а отца я в нём вижу в последнюю очередь.

– Ну, так чем же ты занимаешься? – повторяю вопрос, возвращая взгляд на дорогу.

– Я… э… так… предприниматель… средней руки.

– Да? В какой области?

– В области сельского хозяйства.

– А поконкретнее можно?

– Моя очередь задавать вопросы. Чем ты занимаешься в свободное от такси время?

– Я ещё учусь, пятый курс университета.

– И кем станешь?

– Педагог-психолог.

– Ох, уж эти мне психологи!

– Тебе приходилось с ними сталкиваться?

– Довелось. Поэтому навыками психологического анализа обладаю. Попробую угадать. Ты живёшь с отцом, довольно давно. Он в тебе души не чает, но предпочёл бы, чтобы у него был сын. Ты тоже любишь отца и стараешься соответствовать его тайным желаниям. Я угадал?

– Почти… – я поражена его проницательностью.

– А где твоя мать? Она жива?

– Да, вполне. Когда мне было десять, они с отцом разошлись. Мама вышла замуж за военного, сразу уехала с ним куда-то на Дальний Восток, меня временно оставили с отцом в Москве. Потом временно перешло в постоянно. Оно и к лучшему. Мне не очень бы хотелось таскаться по гарнизонам и постоянно менять школы. Сейчас они живут в Мурманске, у меня замечательные брат и сестра. Поддерживаем связь. Всё нормально.

Стоп! Что это я разоткровенничалась? Первый раз изливаю душу пассажиру. Впрочем, сегодня многое в первый раз.

– Ты так и не ответил, в какой области сельского хозяйства предпринимаешь.