– Ну, здравствуй, – сказала мне фигура, и я узнал её голос. Тот самый голос!

– Ты – Харон?! – вырвался у меня крик удивления. Кого-кого, а его я точно не мог представить своим проводником-покровителем.

– Если хочешь, можешь называть меня так.

– Но почему ты?

– А почему ты?

– Я думал, ты мне об этом скажешь.

– А ты пришёл, чтобы болтать языком?

– Нет, конечно.

– Тогда прыгай в лодку. Я и так заждался.

Я сел в лодку, и он начал грести к противоположному берегу. А когда до берега оставалось метров пять, он ловко наклонился, и зачерпнул обычной эмалированной железной кружкой воду за бортом.

– Выпей, – сказал он, протягивая мне чашу.

– Можно тебя кое о чём спросить? – спросил я, беря чашу в руки. Интуитивно я чувствовал, что это – мой единственный шанс вытянуть что-нибудь из него.

– Давай, только быстро.

– Если бы я убил смерть и пришёл один?

– Я выбросил бы тебя за борт.

– А если бы я заговорил о возвращении назад?

– Я выбросил бы тебя за борт.

– А если?..

– Я выбросил бы тебя за борт, – перебил он меня. – Не заставляй меня это делать сейчас.

– …девочка моя, радость моя, солнышко моё милое, дурёха моя ненаглядная, счастье моё, красотуля моя, капризуля… – шептал он, нежно касаясь губами её лица, глаз, щёк, уголков рта, плеча, шеи…

Они лежали уставшие и счастливые после бурных ласк, после страстных объятий, после долгой, прекрасной любви…

Они – это:

Он – Сергей Петрович Власов. Психолог. Кандидат наук. Высокий, склонный к полноте сорокалетний мужчина, скорее, симпатичный, чем нет. Не лишённый интеллекта.

Она – Елена Владимировна Пшеничная. Риэлтер. Сорок три года. Среднего роста красивая, не полная, но и не модель, женщина. Выглядит намного моложе своих лет.

Он целовал её, нашёптывая известные всем ласковые слова, которые наполняются смыслом только наедине с любимым или любимой. Он целовал её, а она ласково гладила его свободной рукой (на другой лежала его голова) по спине, по волосам, по лицу. Она отбросила все свои социальные маски и щиты, и была рядом с ним абсолютно близкой, доверчивой, беззащитной, родной…

– Я тоже люблю тебя… люблю так сильно… люблю…

Она по-детски обхватила его руками и крепко прижала к себе.

– Я люблю тебя… люблю, как никогда не любила… никогда…

Её глаза стали мокрыми от слёз. Он не мог этого видеть, но, как обычно, почувствовал перемену в её настроении. Они практически с самого начала умели чувствовать друг друга, ловить малейшие нюансы и колебания настроения, узнавать желания ещё до того, как те успевали созреть для словесного выражения. Подобная близость исключала возможность лжи, недомолвок, утаивания, поэтому (но не только поэтому) одним из краеугольных камней их любви была абсолютная искренность без тайн и секретов. Тем более, что за все десять лет, что они были вместе, ни у кого из них ни разу не появилось причины или повода для лжи.

– Что с тобой? – спросил он.

– Что? – переспросила она.

– Ты плачешь…

– С чего ты взял?

– Я же чувствую тебя, или ты забыла?

Он немного отодвинулся от неё, чтобы было видно лицо.

– Всё хорошо, малышка…

Он вытер слёзы с её щек.

– Не знаю… Я не знаю, что со мной. Я тебя так сильно люблю, что без тебя…

– Дурёнушка. Я с тобой, я твой, собственный, навсегда…

– Навсегда, – прошептала она.

Он прижал её к себе, положил её голову на своё плечо…

– Расскажи что-нибудь, – попросила она.

– Хочешь сказку на ночь?

Она чуть кивнула головой.

– Хорошо, я буду рассказывать, а ты слушай и засыпай…

Несмотря на то, что была средина июня, Сергей спал, укрывшись с головой тёплым пуховым одеялом. Сплит-система была выключена. Окно закрыто, но не зашторено, чтобы не лишать высокое, почти ростом с него, вьющееся растение, – оно стояло в двухведёрном горшке под окном, – утренних солнечных лучей. Часы показывали восемь утра.

Это право, спать так в летнюю жару, а зимой врубать на полную электрообогреватель, он добыл в результате жестоких сражений и мирных переговоров, отдав за него полцарства и многое-многое другое.

Проснувшись, он не стал сразу открывать глаза. Вместо этого сладко потянулся несколько раз, после чего попытался обнять Лену, которая, по крайней мере, в его мыслях, должна была лежать рядом. Но…

Не обнаружив её рядом, он открыл глаза, сел на край кровати, и с третьей попытки попал ногами в тапочки.

– Леночка! – громко позвал он, – Лена! Ленуся!

Ответа не последовало. Словно Фома неверующий, он обследовал свою трёхкомнатную квартиру «хрущёвского» образца, не забыв заглянуть в ванную и туалет, чтобы убедиться, что Лены нет. Скорее всего, – решил он, – она отправилась показывать квартиру какому-нибудь особо трахнутому на голову клиенту.

Он вернулся в спальню, взял с тумбочки мобильный телефон, нашёл её имя…

– Абонент временно недоступен, – сообщила на двух языках труба.

– Ладно, – сказал он себе, отправляя СМС: «Я тебя люблю».

После этого перебрался на кухню готовить завтрак. В то утро его вдохновения хватило лишь на кофе с гренками. Гренки он предпочитал солёные, с мелко порезанным чесноком. Ему нравился тот вкусовой оттенок, который придаёт чеснок яйцам, и жарил без чеснока разве что глазунью.

Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, он добавлял чеснок и в кофе, варил его с мёдом и чесноком, но Леночка приучила Сергея к максимально крепкому кофе без сахара, сливок и чего бы то ни было.

Позавтракав и приняв душ, он надел огромные, размера на три больше, семейные трусы, преклонного возраста футболку и шорты, затем включил ноутбук. Вместе с прочей хренью, которая, несмотря на антиспам, сыпется в почтовые ящики, он получил письмо из редакции…

В целях рекламы он вёл колонку психолога в одной из городских газет. Для этого надо было пару раз в неделю отвечать на письма читателей, причём только на те, которые отбирала редакция.

На этот раз письмо было от школьницы, ученицы старших классов.

«Уважаемый Сергей Петрович, – писала она, – я всегда с большим интересом читаю Вашу «Колонку психолога», которая очень помогает людям справиться со своими трудностями и проблемами, а теперь вот решила и написать. Дело в том, что я – очень высокая, почти 1 м 90 см, и худая. Из-за этого у меня проблемы с общением, так как одноклассники, и не только, дразнят меня дылдой, и не хотят со мной дружить. И мне очень-очень плохо. Не знаю, можно ли чем мне помочь, так как уменьшающих рост пластических операций ещё не изобрели, но надеюсь, что вы сможете что-нибудь посоветовать или подсказать. Буду ждать с нетерпением Вашего ответа на страницах газеты.

С уважением, Ирина П.».

Он не любил консультировать заочно и в культурно-массовом порядке таких подростков, потому что подобная озабоченность своей внешностью могла быть как обычной возрастной проблемой, так и одним из симптомов весьма нехорошего психического заболевания, способного привести к суициду.