Призрак, как и прежде, ожидал его у выхода из подвала.

— Хорошо! Я довольна твоей работой, вор. — заскрипели десятки голосов, доносящихся из мира по ту сторону бытия. — Теперь вырви глаза мерзавцу и помести их в мои пустые глазницы.

Конан вновь поёжился, ощутив на себе холодный невидящий взгляд призрака. Морщась от отвращения, он аккуратно выдавил глаза, и отбросив прочь голову Гертариса, вставил в пустые глазницы служанки. Спустя мгновение раздался леденящий душу замогильный хохот. Всего на миг возникло и тут же исчезло, вопящие нечеловеческим голосом досады и неизгладимой скорби, лишенное глаз приведение графа Гертариса, руками нащупывающее себе дорогу во мраке вечной ночи, а вновь обретший зрение призрак служанки приблизился к спасителю и заговорил:

— Я благодарна тебе, вор. Мерзавец получил по заслугам. Его удел — вечные скитания во мраке небытия, отныне и душа его не сможет обрести покоя. — проговорил призрак множеством переплетающихся заунывных голосов.

— Святой символ. — напомнил Конан, окончательно переборов суеверный страх перед потусторонним явлением.

— Не беспокойся, я выполню свое обещание. — кивнул призрак служанки. — Ты получишь святой символ Воды. Но выполни мою последнюю просьбу, отнеси мое тело и положи рядом с алтарём, потом принеси с кухни кувшин с чистой водой. Я последняя из жриц Хидрадиса. Мой бог забыт, а таких, как я, теперь называют язычниками. Чтобы моя душа обрела покой, необходимо произвести языческий ритуал погребения тела. Только тогда я смогу вернуться в обитель своего бога и занять место подле его трона — «Неисчерпаемой Чаши». Колдун нашел святилище, и какое-то время наблюдал за ним, пытаясь завладеть тайной талисмана Воды. Он ничего не добился и тогда Гертарис нанял воров, чтобы украсть святой символ из святилища Хидрадиса, куда я ходила поклоняться своему богу. Вместе с символом они похитили алтарь, который ты видел в колонном зале. Мне пришлось искать способ, чтобы вернуть украденные святотатцами реликвии обратно в храм, где им надлежало быть. Так я поступила на службу к графу, но колдун разгадал мои намерения. Люди из охраны Гертариса схватили меня и приковали к столу в подвале, где некромант долго истязал меня, выведывая тайну. Когда ему это не удалось, Гертарис приказал вырвать мне глаза, а затем убить. Колдун выполнил его приказ и, подчинив мёртвое тело своей тёмной воле, заставил говорить.

Конан молчал, внимательно слушая рассказ призрака и начиная понимать, что все случайности, имевшие место в последнее время, носили отнюдь не случайный характер.

— Мне известно заклинание, способное обезвредить чары колдуна, и освободить святой символ. — продолжал призрак. — Теперь я могу читать и видеть то, что не могла раньше, будучи слепой.

— Тогда за дело. — сказал Конан.

Цель была близка, и это придавало сил действовать. Варвар подхватил труп, перебросил через плечо и понес к алтарю. По пути он заглянул на кухню и, найдя подходящий кувшин, наполнил родниковой водой из бочки.

Всё, дело сделано! Тело уложено у подножья алтаря, а Конан стоит чуть позади, безмолвно наблюдая за действиями жрицы Хидрадиса, производящей погребальный ритуал над собственным телом.

— Готово! — раздалось звучное многоголосие. — Но мой голос не имеет силы в мире живых, зато, имеет силу твой. Повторяй за мной.

Призрак приступил к чтению и варвар, стараясь произносить неизвестные ему слова, как можно четче, повторял за ним.

Как только прекратилось чтение слов древнего заклинания, зал на несколько мгновений наполнился шепчущими голосами, раздался долгий замогильный стон и символ, утратив незримую опору, соскользнул вниз к ногам вора.

— Оттащи этих людей от алтаря. Им нет места в обители Хидрадиса. — попросил призрак, и варвар отволок трупы охранником и обезглавленное тело Гертариса прочь от святилища. — Теперь возьми святой символ в руки и прикоснись им ко лбу моего тела. Хорошо. Опусти символ в воду, этим ты осветишь её. Хорошо. А теперь плесни водой на мое тело, но близко не подходи.

Конан отошел и разом выплеснул содержимое кувшина на лежащее подле алтаря тело. Сначала ничего не происходило, но потом раздалось сильное шипение, и тело истаяло буквально на глазах, превратившись в густой белесый туман, растёкшийся по полу у подножья алтаря. Символы на алтаре вспыхнули ярко-голубым светом, и незримая сила втянула туман в небольшие, едва заметные глазу, отверстия в подножье алтаря. От всего этого мурашки побежали по спине варвара, и он едва удержался от бранных слов в адрес вышних сил.

— Теперь я свободна. Ты спас мою душу от вечных блужданий во тьме страны вечной ночи. — призрак растаял, и уже будто бы неоткуда раздался обычный женский голос. — Возьми символ, и используй во благо. Ты чист сердцем и благороден душой. А теперь прощай, и вот ещё: сожги дотла это дом, дабы зло в нём никогда не возродилось опять.

— Так и будет. Клянусь бородой Крома! — пообещал варвар, впервые, за долгое время, четко произнося слова послушным ему языком, вновь возвратившим ему удивительный дар речи.

— Побери тебя твой Кром! — раздался за спиной знакомый возглас Маула. — Где тебя демоны носили всё это время!? Мы тебя обыскались, начали уж думать, жив ли ты вообще?

Конан обернулся и увидел знакомую троицу. Все четверо компаньонов снова были в сборе, а в руках варвара таинственным свечением поблескивал святой символ великой стихии Воды.

— Беру свои слова обратно. — медленно и удивленно протянул Маул. — Как тебе это удалось?

— Долгая история. — тряхнул головой варвар, расслабляясь. — Как-нибудь потом расскажу. Пора сматываться отсюда, скоро здесь будет вся армия Турана. А что это у тебя за шкатулочка, уж не черный ли лотос? Да и скипетр я вижу, или у меня с глазами что-то не то?

— Они самые. — рассмеялся Маул. — Если ты помнишь, эти два предмета входили в твоё первоначальное задание, вот я и решил упростить твою задачу, не без помощи Гарта, правда. Скипетр можно дорого продать, деньги нам ещё пригодятся, а черный лотос я оставлю себе в качестве компенсации.

— Кром! — спохватился варвар, почесав затылок. — Кошелек с десятью тысячами золотых в подвале…

— Десять тысяч? — присвистнул Гарт. — А ну в подвал, живо!

Больше не теряя времени на разговоры, странная компания направилась в подвал за своим новым предводителем, коим, негласно, на основе решения троих, варвар был назначен. Дом к тому времени уже опустел, покинутый своими прежними обитателями, что позволяло бравой четверке беспрепятственно в нём передвигаться и хозяйничать по своему усмотрению.

Тяжеленный кошель с золотом достался Гарту, а Конан, Саркул и Маул на собственном горбу вынесли из особняка, упакованное в холщевые мешки оружие, которое пылилось до сего момента на полках и стеллажах оружейной комнаты.

— Маул. — окликнул компаньона варвар, отойдя от особняка на приличное расстояние. — Сколько у тебя осталось огненных шаров?

— Три. — ответил тёмный воин, не совсем понимая, к чему такой вопрос.

— Дай мне один. — попросил варвар.

— Зачем?

— Я кое-кому задолжал, — вместо объяснения Конан подбросил в воздух святой символ.

— Ну что ж, держи, коли так. — Маул пожал плечами, но вручил варвару огнеметатель.

Конан встряхнул хрустальную сферу и, хорошенько размахнувшись, послал светящееся ядро в сторону злополучного особняка. Огонь на глазах заключил здание в свои жаркие объятия и, гудя и завывая, приступил к своему древнему танцу разрушения, жадно поглощая останки некогда прекрасного строения.

Но и на сей раз не обошлось без вмешательства неведомых для смертных сил, которые, поразив воображение людей своим сверхъестественным проявлением, придали языкам холодного пламени голубоватые оттенки.

С момента окончания ритуала погребения последней жрицы Воды, культ бога Хидрадиса прекратил своё существование.

Холодный огонь поглотил всё, и ничего не оставалось на месте пепелища, лишь бесформенная каменная глыба столбом скорби торчала из обугленной земли, воззрившись к хмурым, отмеченным печалью об ушедшей во мрак веков религии, небесам…