Джин ласково провела рукой по упругим волосам уснувшего подле нее Шахриара, и в этот момент компьютер неожиданно щелкнул. Джин вздрогнула: такой звук всегда издает электронная почта. Неужели?! Спрыгнув с постели, Джин накинула халат и быстро подошла к рабочему столу. Сердце взволнованно забилось: письмо из Ирака пришло даже раньше, чем она предполагала. У курсора с конвертиком высвечивалась мелкая надпись: «Ахмет, Эль-Кут».
Джин села за стол, дрожащей рукой открыла письмо. Проигнорировав «любовные излияния Ахмета», сразу кликнула по фотографии. Несмотря на охватившее её напряжение, улыбнулась: Ахмет позировал на краю бассейна в плавках, рассчитывая, видимо, сразить таким видом возлюбленную наповал. Однако времени на любование Ахметом не было, и Джин быстро расшифровала текст. Пробежала его взглядом, сердце радостно забилось.
«Великий Герцог Черному Орлу.
На ваш запрос о переходе капитана Лахути через границу ответ даем положительный. Для осуществления этой задачи сообщаем новые координаты Мастера: Шираз, улица Талекани, 15. Вход со стороны базара Вакиль. Дом Мастера расположен недалеко от ворот Корана. Его новое имя — Абдул аль-Махри. Он доступен для связи ежедневно с 08.00 до 12.00 в своей лавке на базаре Вакиль. Пароль: „Не знаете ли вы, где можно купить красные исфаханские розы? Я хотел бы посадить их в своем саду“. Отзыв: „Исфаханские розы здесь редки, но наш ширазский сорт ничуть не хуже“. Посольство Франции о родственниках капитана Лахути предупреждено. Черный посольский „джип-мерседес“ будет ждать их сегодня и, если потребуется, завтра с 11.00 до 11.30 утра у Тегеранского музея национальных сокровищ, расположенного на проспекте Фардуси напротив здания Центрального банка. В качестве отличительно-опознавательного знака на капоте „джипа“ будет установлен национальный флажок Франции. Сведения обо всех членах семьи капитана Лахути, нуждающихся в предоставлении им убежища, просим сообщить в Женеву госпоже Натали Роджерс-Голицын: по получении этой информации она немедленно свяжется с представительством Франции. Доведите также до сведения Али Агдаши, Самаз Агдаши, Сухраба Нассири и Шахриара Лахути, что в случае их согласия они будут эвакуированы из Ирана вместе с миссией Красного Креста. Эвакуацию планируется провести максимум через неделю, так что начинайте готовиться к отъезду. Официальное уведомление из Женевы о точной дате эвакуации поступит в ваш адрес в самое ближайшее время. Сообщаем также, что ваше предположение о российском происхождении висмута получило неопровержимое подтверждение: с помощью наших агентов сотрудники Интерпола задержали в аэропорту „Шереметьево“ курьера с радиационным грузом, военное предназначение которого не вызывает никаких сомнений. Госдепартамент поставлен о данном факте в известность, ждем объяснений из Москвы. О вашей деятельности в Исфахане Президенту доложено персонально, так что по возращении домой вас ждет аудиенция в Белом доме. Госпожа Мишель Обама имела вчера с госпожой Роджерс-Голицын разговор, в ходе которого выразила готовность оказать организации Красного Креста всестороннюю поддержку и продолжить тем самым дело Мейми Эйзенхауэр и Нэнси Рейган. Уже намечено несколько крупномасштабных акций, в которых примут участие супруга и дочери Президента. Очень рад за вас. Надеюсь скоро увидеть и обнять.
Перечитав сообщение еще раз и запомнив его, Джин облегченно вздохнула. Встала из-за стола, подошла к окну. Луна уже почти полностью растворилась — на фоне мрачных облаков от нее осталась только неровная беловатая окружность. Джин налила из кувшина холодный чай с цедрой, с удовольствием выпила целую чашку, почувствовала прилив сил. Итак, уже через неделю она вернется домой, и вся эта страшная история с «Розой Исфахана» останется позади. А вот забыть о ней она вряд ли скоро сможет — собственное здоровье не позволит. Но на сегодняшний день важнее другое — вывести из-под удара Лахути. Всё, что было в её силах, она уже сделала, остальное теперь зависит только от него. Ну и от милости Аллаха, разумеется.
Шахриар проснулся спустя час после того как Джин получила сообщение от Дэвида, но она пока не торопилась рассказывать ему об этом.
— Шахриар, а если доктор от аль-Балами не позвонит и не подтвердит таким образом получение приказа о твоем аресте, ты останешься здесь, в Иране? — уточняюще спросила Джин во время совместного, наспех приготовленного ею завтрака.
Он задумчиво промолчал, неопределенно пожав плечами.
— Тебя всё еще одолевают сомнения? — удивилась Джин. — Неужели ты и впрямь надеешься, что начальство простит тебе все твои провалы? Напомнить — какие? Например, ты проморгал врачиху из миссии, позволил ей облапошить себя и водить за нос, поскольку, видите ли, влюбился в нее! Чем, в свою очередь, поспособствовал ей завладеть секретнейшим образцом производимого на ядерном заводе «Роза» полония, да еще и переправить его американцам в Ирак! Теперь из-за твоей, мягко говоря, оплошности, тегеранским дипломатам приходится очень туго: им нечем крыть неопровержимые факты, и они стоят на грани дипломатической катастрофы — полной изоляции Ирана от внешнего мира. И ты полагаешь, что они тебе всё это спустят? — она сделала паузу. — Пойми, Шахриар, сейчас ситуация для твоих начальников еще более усложнилась: на днях в Москве был задержан один из тайных поставщиков висмута в Иран. Вряд ли Москве захочется быть впутанной в это грязное дело: скорее, она открестится и от горе-курьера, и от всех прочих фирм, осуществлявших аналогичные поставки: имидж державы важнее. И тогда Тегеран останется фактически один на один с западной коалицией: Москва и Пекин предпочтут соблюсти нейтралитет, чтобы их досье по незаконному обороту радиоактивных веществ в мире не стало еще толще. Поэтому я уверена, Шахриар: если даже твои начальники не предпримут никаких мер по отношению к тебе сейчас, сегодня, они непременно сделают это после отъезда из Исфахана нашей миссии. Не думаю, что тебе стоит дожидаться этого, — заключила Джин решительно.
— Вы уезжаете? — нахмурился Лахути.
— Да, я получила сообщение, что официальный отзыв миссии уже готовится, и мы получим его из Женевы со дня на день, — призналась Джин.
— Ты получила сообщение от своего шефа? — догадался Шахриар и, закурив сигарету, внимательно посмотрел на нее.
— Чуть больше часа назад, — кивнула она, — когда ты спал. Мой шеф — ответственный человек, не в его правилах откладывать решение серьезных дел в долгий ящик.
— Он что-нибудь написал обо мне? — в голосе Лахути прозвучало напряжение.
— О тебе он в основном и писал, — улыбнулась успокаивающе Джин. — Дэвид проверил все твои данные и дал согласие на твой переход через границу. Предложил воспользоваться каналом мастера аль-Махри — тот уже получил соответствующие указания. Что касается твоих родственников, то посольство Франции тоже уже готово принять их, только просит заранее сообщить о них подробные сведения, чтобы можно было начать оформление документов. Путь открыт, Шахриар! Если ты не воспользуешься нашей помощью, тогда все мы — Дэвид, я, моя мама и многие другие люди — утруждали себя понапрасну. Предпочтешь отправиться в Тегеран навстречу смерти из-за боязни изменить присяге, которую давал нынешнему правительству Ирана? Дело твое. Только знай, что те, кто принимал у тебя эту присягу, не станут даже тратить время на выслушивание твоих оправдательных объяснений. Просто поставят к стенке и расстреляют без лишних слов. Или ты надеешься на какой-то другой исход?
— Нет. Ни на что другое я уже не надеюсь, — хмуро ответил Лахути и с силой затушил сигарету в пепельнице.
— А зря, — осуждающе покачала головой Джин. — Ты не фанатик, ты не испытываешь восторга от режима, которому служишь. Он для тебя чужой. А значит, не будешь испытывать и большой скорби по нему. Ты не настолько стар, чтобы не попытаться начать жить с чистого листа. Например, исполнить мечту своей юности и стать архитектором. А главное — почувствовать себя наконец свободным человеком!..