— Ты ее уже отлучила, так что никаких препятствий я не вижу. Я не хочу терять прибыль, так что, — он коротко кивнул в сторону полога, — скоро распрощаетесь, — тонкие губы улыбнулись, — навсегда.

— Продайте меня вместе с ней, — тихо плача, попросила Юджиния. "Я прошу вас, хозяин, куда угодно, на плантации, в самую глушь, только не разлучайте нас".

— Во-первых, — Кинтейл поднял бровь, — никто ее на плантации не отправит, девчонка хорошенькая, пойдет, — он скрипуче рассмеялся, — путем матери. А во-вторых, — Кинтейл поднялся. Наклонившись, он стал расстегивать пуговицы на платье Юджинии, — я же тебе сказал — я от тебя избавлюсь после третьего ребенка, не раньше.

— Мне нужны деньги, — он взял в ладонь смуглую грудь: "Сейчас ты круглее стала, Юджиния, после родов, но мне так нравится".

Она стояла на четвереньках, кусая губы, сдерживая слезы. Кинтейл, отпустив ее, велел: "Все, принеси мне горячей воды, и пусть денщик придет меня побрить".

Юджиния поклонилась. Зайдя к дочери, сев рядом с койкой, она позвала: "Мэри?"

Девочка спала, прижимая к щеке куклу — она была тихим, спокойным ребенком, и часто так задремывала, не дождавшись, матери.

— Мэри…, - прошептала Юджиния, засунув в рот пальцы, кусая их, хватая ртом воздух.

Быстро подмывшись, отряхнув платье, девушка пошла за горячей водой для хозяина.

Мирьям поднялась на холм и присвистнула: "Точно, не врал фермер! Тут тысячи три солдат, наверное, и вон, — девушка посчитала, — пушек пять десятков. Ну, — она почесала короткие, кудрявые волосы, — сейчас все узнаем".

Лагерь лежал в долине, у ручья, на стрельбище стояли мишени, из большой палатки тянуло запахами еды. На горизонте виднелся вековой, взбирающийся на склоны, лес. Дальше, на западе, поднимались вверх едва заметные, темные вершины гор.

Мирьям сбежала вниз, и сказала часовым — высокому, нескладному парню и низкорослому, светловолосому юноше, совсем еще мальчику: "Зубы вырвать не хотите, ребята? Не беспокоят? Недорого возьму".

Светловолосый парень обнажил в улыбке крепкие, белые зубы: "Мне и Саймону не надо, а ты иди к столовой, — он кивнул в сторону большого шатра, — там наверняка какой-нибудь несчастный найдется, заработаешь пару монет".

Мирьям кивнула: "Спасибо", и быстрой походкой направилась к центру лагеря. "Кинтейл меня и не узнает, — она посмотрела в сторону палатки, над которой развевался британский флаг, — он меня три года назад видел, и то — одно мгновение".

— Зубы! — крикнула Мирьям, забравшись на бочку. "Кому зубы вырывать, — все сюда! Быстро и не больно, опытный лекарь".

— Опытный лекарь, — вздохнул кто-то из солдат, оглядев ее. "А что же делать, если наши врачи таким руки пачкать не хотят".

— Ты вот сюда садись, — сказал он Мирьям, подкатывая еще одну бочку. "Звать-то тебя как?"

— Майкл, — она достала из сумки холст и стала раскладывать инструменты. "А вы теперь куда собрались? Может, мне с вами стоит остаться?"

— Мы собрались прямо в бой, — хмуро ответил ей солдат, — под Бостон, так что всяким штатским тут болтаться не след, тем более юнцам. Зарабатывай свое серебро, и дуй отсюда.

— Понял, — весело отозвалась девушка. Приняв флягу с водкой, заглянув в рот сержанту, она велела: "Полощите, мистер".

Кинтейл повертел головой: "Вот же впивается этот воротник, форма новая, надо сказать Юджинии, чтобы тесьму пришила".

— Так, господа, — он стряхнул пылинку с рукава алого мундира, — Вашингтон бросился нас догонять, но мои индейские скауты сообщают — генерал пока отстает. А когда он нагонит нас — весь Бостон будет лежать в развалинах, — Кинтейл поднял верхнюю губу и оскалил клыки.

— Там все-таки есть ополчение, ваша светлость, — осторожно сказал кто-то из офицеров. "Милиция…, И у нас нет ни одного корабля в заливе, они все на юге".

— Милиция, вооруженная деревянными палками, — ядовито сказал Кинтейл, — нам не помеха. А что касается кораблей, — он поднял письмо, — из Нью-Йорка нам на помощь отправляют три барка, каждый с двумя десятками пушек. Под командованием капитана Стивена Кроу.

— Этот шутить не любит, — пробормотал какой-то лейтенант. "Видели вы его, ваша светлость?"

— Нет пока, — коротко ответил Кинтейл: "Я тоже шутить не люблю. Что там за шум? — он нахмурился.

Джон, стоя у полога, резко сказал часовому: "А это уже пусть его светлость сам, разбирается — какие у меня сведения! Пропусти!"

— Может, я и неправ, — пронеслось у него в голове. Он вспомнил листовку: "Разыскивается — мертвым или живым, — опасный шпион патриотов по кличке "Ягненок". Приметы — рост чуть выше пяти футов, телосложение стройное, волосы вьющиеся, каштановые, глаза синие. Любой, кто обладает сведениями о местонахождении "Ягненка", должен немедленно сообщить их в любой ближайший штаб войск Его Величества".

— А если прав? — он вскинул голову и услышал недовольный голос Кинтейла: "Это кто еще такой?"

— Рядовой Холланд! — вытянулся Джон. "Ваша светлость, — он взглянул в голубые, мертвенно холодные глаза Кинтейла, — Ягненок сейчас здесь, в нашем лагере".

Лорд Кинтейл бросил на походный стол кожаную суму. Он зорко взглянул на Мирьям: "Так что, говоришь, ты помощником у врача был, в Бостоне, Майкл?"

— Он меня не помнит, — твердо сказала себе Мирьям: "Да, ваша светлость, простите, я знаю, что вы торопитесь, я сейчас же уйду из лагеря…"

За холщовым пологом раздалось какое-то шуршание. Мирьям услышала робкий женский голос: "Hush, hush, baby, don’t you cry…"

Она увидела перед собой заплаканные, каре-зеленые глаза. Девушка подумала: "Даже если Юджиния меня узнает — она не выдаст".

— У врача…, - задумчиво повторил Кинтейл и надорвал подкладку сумы. Мирьям похолодела.

— Красивая штучка, — заметил полковник, повертев в руках изящный кинжал с золотой фигуркой рыси. "Дорогая, старая. Откуда ее взял мальчишка в поношенных башмаках? Украл? — он обернулся к Мирьям, что стояла, держа перед собой связанные руки.

От него пахло сандалом и порохом, черные, блестящие, мягкие волосы были заплетены в косичку, бледные щеки — гладко выбриты.

Кинтейл раздвинул тонкие губы. Наклонившись к Мирьям, он шепнул: "Не помощник врача, а скорее — ученица акушерки, милая моя. Я помню, я все помню. Тогда тебе было четырнадцать, а сейчас семнадцать, я и это помню. А теперь скажи мне — где Ягненок и почему ты отвечаешь его описанию?"

В шатре повисло молчание, прерываемое лишь чьим-то робким дыханием за пологом. Кинтейл все вертел в руках кинжал.

— Ягненок — это я, — вскинув голову, сказала Мирьям. "Нельзя, — приказала она себе, — Меир должен уехать во Францию, поставки оружия должны продолжаться. Нельзя его подводить. А я выберусь как-нибудь".

— А как тебя зовут, дорогой британский шпион? — задумчиво спросил Кинтейл. "Впрочем, — он поднял большую ладонь, — можешь не отвечать, все равно, — он рассмеялся, — тебя повесят. Завтра же, когда сюда подойдет еще один полк. Не хочу лишать солдат удовольствия видеть смерть патриота, — он сухо рассмеялся, и, отложив кинжал, рванул ворот рубашки Мирьям. Девушка попыталась увернуться, но Кинтейл, ударив ее с размаха по лицу, — бросил на пол шатра.

— Мужчин мы просто вешаем, — он прижал Мирьям к земле. Сдавленно выругавшись, Кинтейл ударил ее еще раз, — девушка укусила его за руку. "Но тебя ждет особое развлечение, дорогая шлюха — патриотка, ты пожалеешь, что на свет родилась. А ну тихо! — Кинтейл зажал ей рот ладонью.

Юджиния, еле дыша, робко откинула полог. Она увидела огромные, распахнутые, наполненные ненавистью синие глаза.