-- Факты нужны, факты, товарищ следователь, а если таковых нет, а их и быть не может, то разрешите откланяться.

-- Не спешите, Волков, не спешите, откланяться еще успеете. Лучше расскажите, как провели День молодежи: где и с кем были, что делали?

Опытным взглядом Кусенев не мог не уловить, что при упоминании о Дне молодежи Волков еле заметно вздрогнул, а его брови нервно стрельнули вверх.

-- Пожалуйста, -- ответил он, -- секретов не держу. На День молодежи ходил на концерт в лесопарковую зону. Спиртное не употреблял, в драках не участвовал.

-- А почему без жены?

-- Вам-то какое дело, что без жены? -- недовольно протянул Волков. -- Но если уж так беспокоит поясню, что жена в тот день работала. -- И обиженно засопел.

Кусенев кивнул. Он решил идти в открытую, уж на чем-нибудь да выдаст себя преступник. Заволновался же, когда спросил о Дне молодежи. Значит, кольнуло, а сейчас будет думать, как лучше выкрутиться. Но в темпе, только в темпе, не давать опомниться...

-- Дело в том, -- сказал он, -- что вы подозреваетесь в изнасиловании женщины как раз в лесопарковой зоне.

-- Не может этого быть! -- крикнул Волков. -- Говорите, в какой-то канаве рядом с дорогой? Как можно? Там же люди то и дело снуют, машина, помню, проезжала с самодеятельностью. Это же запросто узнать можно. Они бы увидели, я от дороги к какой-то яме отошел, чтоб не задавили.

-- Это хорошо, что помните, очень даже хорошо, -- заметил Кусенев, думая, что дорога, яма, машина -- это как раз то, что и надо. Продолжил: -- Выходит, что вы и в самом деле были в лесопарковой зоне. -- Посмотрев на Волкова, сказал: -- На сегодня закончим. У меня к вам осталась небольшая формальность, думаю, не откажете взять образец вашей слюны.

Волков вначале возмутился, но потом пожал плечами:

-- Пожалуйста, надо так надо.

Взяв у Кусенева кусочек марли, он подержал его во рту и, промоченный слюной, передал обратно. Тот, упаковав его в бумажный пакет, улыбнулся:

-- Все, можете быть свободны.

Волков посмотрел на него, быстро поднялся и, не попрощавшись, вышел.

В этот день Кусенев вынес постановление о назначении судебно-биологической экспертизы и отправил с нарочным в Воронеж плавки потерпевшей и образцы слюны Волкова. Потом позвонил в отдел и попросил поднажать на экспертов, чтобы они ускорили проведение исследования.

На другой день Кусенев пошел в райотдел культуры и выяснил, что в День молодежи участников самодеятельности подвозили на машине: время и маршрут движения машины совпадали.

Кусенев вспомнил показания потерпевшей, которая говорила про машину с людьми, проезжавшую мимо. После обеда он с Лидой и понятыми вышел на место происшествия. Лида показала яму, в которой все произошло. Кусенев обратил внимание, что возле ямы растет высокая густая трава. И это осенью, а какой же густой она была месяц назад? Размер ямы вполне позволял лежать человеку во весь рост, да и глубина была приличной.

На следующий день Кусенев вновь вызвал Волкова. У него созрел план, вот только получится ли? Все зависит от того, как поведет себя подозреваемый. Побеседовав, как всегда, на отвлеченную тему, Кусенев задал провокационный вопрос -- сможет ли он показать ту дорогу и ту яму, где мимо него проезжала машина? Каково же было удивление, когда Волков вполне спокойно ответил, что сделает это с большим удовольствием. Если Волков не насиловал женщину, думал следователь, то откуда известна яма, причем сбоку от дороги, и как он мог знать, что мимо проезжала машина с самодеятельностью? Опасаясь, что Волков может передумать, Кусенев тут же позвонил в отдел милиции и попросил прислать машину. Понятые жили недалеко, были дома и быстро подошли. Как только подъехала машина, Кусенев с Волковым и понятыми выехали в лесопарковую зону. Проезжая по лесной дороге, Волков попросил остановиться и уверенно указал ту самую яму, что и потерпевшая. Кусенев составил протокол, в котором указал месторасположение и размер ямы, после чего все вернулись в отдел. Отпустив понятых, Кусенев с Волковым прошел в отдел милиции. Предстояло закрепить результаты выезда на место происшествия. Допрос продолжился. Волков держался вполне спокойно и уверенно. Сцепленные руки лежали на коленях. "Скольких же женщин, подкарауливая в безлюдных, темных местах, хватали эти руки?" -- в какой раз непроизвольно подумал Кусенев. Пока доказывается лишь случай с потерпевшей Лидой, ее подруга не захотела светиться. А ведь могут быть и другие, кто не стал обращаться в милицию. Кусенев все чаще думал об этом. Вид у Волкова самодоволен и безмятежен. Но вот глаза странные какие-то: будто стеклянные и примороженные. Приглядевшись повнимательней, ощутил насколько они холодны и мрачны, да и улыбка будто приклеена. Что же не хватало этому отморозку? Ведь есть жена, ребенок!..

-- Вы меня прямо как экспонат какой-то разглядываете. -- Волков, расцепив ладони, пригладил на голове волосы.

-- Да вот один вопрос все хочу задать.

-- Спрашивайте, мне скрывать нечего, -- ответил Волков. -- В глазах ни тени беспокойства.

-- Понимаете, какое дело, вы же сами себе противоречите, -- размеренно, продумывая каждое слово, сказал Кусенев.

Заметил, что щелки стеклянных глаз сузились, а зрачки потемнели, сменив в них наигранную безмятежность. "Запсиховал, размышляет, в чем же прокололся", -- подумал Кусенев.

-- Так вот, -- продолжил он, -- если вы не насиловали женщину, то откуда знаете, где произошло изнасилование и что именно в этот момент там проезжала машина с артистами? Предвижу ваш встречный вопрос и отвечаю сразу: установлено, что лишь один раз и только в это время там проезжали люди на машине. Что на это скажете?

Покрутив головой, Волков недовольно хмыкнул, потом покраснел и опустил глаза.

-- Мне надо подумать, -- сказал, звонко чмокнув губами.

-- Думайте.

После размышлений Волков стал выкручиваться, что машина вполне могла быть и другая, а место, может, перепутал -- темно было.

-- Но ведь вас никто не просил останавливать сегодня машину именно в том месте и показывать именно ту яму, -- не отступал Кусенев.

-- Не знаю, не знаю, надо подумать.

Думал он долго, а отвечать не стал, сославшись на головную боль. И в этот раз Волкова пришлось отпустить, так как требовались более веские, неопровержимые доказательства. "Этот наглый тип, -- думал Кусенев, -- от своих слов может в любое время отказаться".

Командировка затягивалась. Арестовать Волкова было нельзя, и он пока на свободе. Кусенев с нетерпением ждал результатов экспертизы. Почти каждый вечер названивал жене и говорил, что пришлось задержаться, но теперь-то уж скоро вернется. Спрашивал, как дела дома?

-- Нормально, -- как всегда отвечала жена.

Скажет "нормально" и на душе легче. Какая же умница! Пока не было результатов экспертизы, время даром не терял: помог разобраться с ДТП тех самых двух мотоциклистов. Материалы уголовного дела направил в суд: в них полностью подтвердилась вина местного депутата, за которого к следователю отдела было так много ходатаев.

Но вот наконец-то получено заключение экспертизы. Оно подтвердило, что Волков мог быть насильником. Теперь появились доказательства его виновности в совершении преступления. Кусенев пришел к прокурору с материалами уголовного дела, и, ознакомившись с ними, тот принял решение избрать для Волкова меру пресечения -- содержание под стражей. Кусенев подготовил постановление об аресте, и прокурор в этот же день такую санкцию дал.

Явился Волков. Войдя в кабинет, сел на предложенный стул и, уставившись на Кусенева, спросил:

-- Меня арестуют?

-- А есть за что? -- прищурился Кусенев.

-- Я же говорил, что ни в чем не виноват.

-- Тогда прочтите постановление о привлечении вас в качестве обвиняемого.

Волков взял постановление и стал читать. Прочитав, глубоко вздохнул и вновь уставился на Кусенева.

-- Понятно, в чем обвиняетесь? -- спросил тот.