Хедин бросился к Гунтеру.

— Держись, друг, — Хедин колдовал, хотя сил почти не осталось ни для помощи, ни для собственной защиты.

Но враги не мешкали. Имперский солдат замахнулся, чтобы убить хотя бы одного врага, и упал, пронзенный черным лезвием. Хедин поднял на спасителя взгляд, тусклый от переутомления.

В фигуре темноволосого высокого человека он узнал Харуна, который, не оборачиваясь, убил еще одного нападающего едва заметным быстрым движением будто сотканного из мрака меча.

— Осторожнее, Хедин. Будет досадно, если вы сегодня погибнете, так ничего и не достигнув в своей такой недолгой жизни, — с насмешкой промолвил давний.

Кровь повредила рисунок, он вспыхнул и выгорел, превратившись в черную жидкость, впитавшуюся в деревянные доски палубы. Харуна рядом уже не было — давний народ никому не собирался становиться хранителем.

Химера опустилась на палубу пиратского корабля прямо перед Мариан. Меч убитого пираткой солдата влетел в руку черноволосого колдуна, в которого превратился советник Императора. Они сражались, оба с улыбкой, мстя за прошлое. Мариан отдавала поединку всю себя, не жалея подаренной новой жизни.

— Считаешь, если от проклятья освободилась, то и от клятвы тоже?

Рука Химеры превратилась в крыло, из которого вылетели металлические когти — лезвия, оставив четыре длинные глубокие раны на теле Мариан. Пиратка согнулась от боли, выпустив саблю.

— Нет… — прошептала Роксана, наблюдавшая за поединком через щель в дверях каюты.

Девочка вихрем бросилась в угол, где спрятала свое оружие, и еще быстрее вернулась к двери, открывая ее.

Вскочили Рита и Юрий. Удивленно глянул на подругу Тимур. Дым спрятал лицо в юбке Надежды. Полина и Ласточка сидели, обнявшись от страха.

— Роксана, нет!

— Капитан приказал!

Прозвучали вместе возмущенные голоса родителей.

— Химера убьет Мариан! Я должна там быть! Не мешайте! — Роксана распахнула дверь, толкнув отца, пытавшегося ее задержать.

Удар когтей Химеры, который должна была получить Мариан, пришелся по лезвию Роксаны. Но от сильного удара девочка выпустила оружие. Сабля отлетела в воду.

— Смело и глупо, дитя, — советник Императора заинтересованно глянул на нее.

Грянули два выстрела. Пистолеты дымились в руках Бенедикта и Катерины. Но пули срикошетили от крыльев Химеры. Одна попала в мачту, другая — в Итану, тяжело ранив женщину.

— Так кого из вас первым жизни лишить? — злорадно спрашивал советник Императора.

Дэниэл бросил оружие, у него на глаза навернулись слезы.

— Я убил человека, — скулил юноша.

— Приди в себя, дурак! — Берн прикрыл парня, сам приняв удар, который ему не предназначался.

По руке мужчины текла кровь. Дэниэл поднял оружие, не утерев слез.

— Итана! — Тайра бросила саблю, подхватив подругу.

Два солдата направили на них пистолеты. Дочь колдуна, потерявшая чары, отвернулась, чтобы не видеть свою смерть.

Ярош и Асана Санарин сражались, изматывая друг друга. Но женщине не везло, она перецепилась, отступая, и пират пронзил ее саблей. Рядом с черными на белой ткани расцветали и багровые цветы, такие же огненные, как и пламенеющие в насланных ею жутких видениях…

Асана Санарин упала. Ярош замахнулся, чтобы добить врага, но в последнее мгновение рубанул по дереву, где лежали ее темные волосы.

— Ты будешь умирать долго, пока из тебя не вытечет вся кровь, колдунья, — злорадно пообещал Ярош. — Такие раны даже чары не лечат.

Асана Санарин выпустила воздух сквозь зубы, чтобы не застонать.

— Добей ее, капитан, — рядом оказался Айлан. — У командиров глаза не пустые. Ты призывал к милосердию.

Ярош обернулся к нему, и серые глаза капитана полыхнули такой злобой, что Айлан невольно отступил.

— Если тебе ее жаль, сам подари врагу смерть, — Ярош ухмыльнулся. — Где там наш драгоценный министр? Нужно с этим заканчивать.

Ярош побежал к капитанскому мостику, походя отбиваясь от имперских солдат.

— Сделай, как он сказал, Варн, — прошептала женщина. — Или боишься?

Айлан присел подле нее.

— Ты тоже мне задолжала, Асана. Ты подговорила друзей, чтобы соблазнили кого‑то нарушить запрет.

Женщина закашлялась, лишь сейчас стало видно, насколько она молода.

— Ты бы не пошел на площадь, если бы сам этого не хотел.

Юрий и Рита выбежали следом за Роксаной, но между ними и подругой оказались Тайра, Итана и солдаты. Дети подняли оружие погибших в тот миг, когда солдаты нацелили пистолеты на женщин, и, не раздумывая, напали на врагов.

«Если не убили за первые двадцать секунд, то Айлан успел нас хорошо научить», — подумалось Рите, когда она отбила удар вражеской сабли почти возле самого сердца.

Берн выстрелил в канат, держащий черный парус, и попал. С трудом зажав рану, из которой лилась кровь — чужое лезвие перебило ему вену. Берн осел на палубу.

А парус падал черной тучей, накрывая раненную Мариан, Роксану и Химеру. Девочка бросилась на палубу, а советника Императора парус ударил по спине, сбивая с ног.

Ярош добрался до капитанского мостика, сбросив человека, ставшего перед ним на ступенях. Феофан попятился от покрытого кровью пирата, направив на него меч. Но страх был сильнее желания убивать собственными руками.

Сокол первым ударом выбил оружие из слабых от страха рук врага и, схватив его, приставил лезвие сабли к горлу. Одно движение — и голова министра покатится.

— Прикажи сложить оружие, Феофан! — прошептал пиратский капитан. — Для тебя все кончено, министр.

— Сложить оружие! Это приказ! — испуганно крикнул министр.

— Не слушайте его! Смерть пиратам! — советник Императора выбрался из‑под черного паруса.

Ярош сильнее сжал раненное предплечье Феофана. Тот закусил губу, чтобы не вскрикнуть.

— Сложить оружие! — крикнул Ярош. — Я убью министра!

Солдаты нехотя опускали оружие на доски палуб обоих кораблей. Советник Императора взлетел к небу, в котором растворялись полупрозрачные тучи, открывая солнце и синеву.

Бенедикт выстрелил, но попал не в белую тень, а в светло — серый имперский флаг. Причудливой птицей флаг спланировал на воду.

Глава 18. Приговоренные к смерти

Пленных имперских солдат и Феофана перевели на «Диаманту», где Ярош передал их Юрану. Принц связал министру руки, но сначала сорвал с Феофана рубиновый знак власти и бросил звезду в море.

Хотя Юран был ранен, но оставался властным. Феофан опустил взгляд, он не мог сейчас невозмутимо смотреть врагу в лицо.

Роксана вылезла из‑под паруса, позвала жестом Анну — Лусию. Пиратка подбежала к раненной Мариан. Над кораблем развевался красный флаг — не кусок ткани, которым повязывала голову девочка, а настоящее живое пламя, будто просвечивающее сквозь полотнище.

Гунтер пришел в себя. Возле него сидел Хедин, как подле брата, которого у него никогда не было.

— Что же ты так, друг? Родился на Тортуге, а драться не научился? — тихо спросил кудрявый парень.

Гунтер слабо улыбнулся.

— Презирал я их всех. Зря… Попрощаемся, друг? — его голос был почти неслышен.

Лаура остановилась возле них, не в силах идти дальше, понимая, что им для прощания не нужны свидетели.

— Нет, — рьяно возразил Хедин, вставая. — Нет, держись!

Он огляделся в поисках кого‑то.

Ян Сорель, Константин, Алексей, Серж, Иза и женщина, которую подобрали в море, прятались в трюме, забравшись на кучу рухляди, чтобы не мочить ноги в темной воде. Серж прислушался.

— Слышите?

— Что? — не понял Константин.

— Тихо, — откликнулся Ян Сорель. — Неужели все закончилось?

— А кто победил? — задрожала Иза в объятьях Сержа.

— Выйдем? — но Сержу никто не ответил, не отваживаясь взять на себя такую ответственность.

Родители Роксаны вышли из каюты, сразу за ними на воздух выскользнула Ласточка, мгновенно оказавшись возле Итаны, от боли потерявшей сознание.

— Юрий! — позвал мальчика Хедин.