- И ты думаешь, что сегодня ее дочери от этого станет легче? Понять через 30 лет, что родная мама когда-то давно раскаялась, сломав, вероятно, ее судьбу? Я бы предпочел о таком не знать. И считаю, что мы не имеем права вмешиваться в чужую жизнь.

- А по мне так лучше знать, - упрямо повторила Лиза. - По крайней мере, Ольгушка имеет право на то, чтобы о ней рассказали ее дочери! И мы должны передать письмо адресату.

Вечером они не встретились у камина. Никто не хотел разжигать огонь. Тень чужой жизни ходила по старому дому, скрипя деревянными половицами.

Но утром они молча сели в машину и поехали в Москву. Они сами запустили маховик. И уже не в их силах его остановить. Да и нужно ли? Спор о том, что лучше, когда человек все знает или блаженствует в неведении – стар как сама Вселенная. И четкого ответа на этот вопрос человечество так до сих пор и не сформулировало.

Судя по всему, Симоновым не повезло: Лиза и Илья припарковали машину у типовой хрущевской пятиэтажки. На лестнице, по которой пришлось долго подниматься – создатели панельного дома наивно думали, что жильцы поселятся здесь временно, и съедут в более комфортные условия, не успев состариться, поэтому лифт не запроектировали - пахло всеми квартирами сразу. То есть кошками, жареной картошкой, табаком, отбросами, туалетом и какой-то безысходностью. Хотя двери на площадках стояли железные, крепкие. У одной из таких и остановились наши герои. Не обнаружив звонка, Лиза осторожно, но настойчиво постучала кулачком. Загремели ключи, кто-то медленно открывал сначала первую, деревянную дверь, потом распахнул и вторую. Странные все же люди москвичи: убеждая себя и других, что жить в мегаполисе опасно, помнят об этом в любой другой день, кроме выходного, когда смело отворяют дверь, даже не поинтересовавшись, кто именно пришел. Они уверены, что воры и бандиты по выходным тоже отдыхают, поэтому позволяют и себе расслабиться.

- Кто вам нужен? - на пороге стояла женщина лет шестидесяти, мокрые седые волосы, аккуратно причесанные, доставали ей до груди.

- Наталья Симонова, – первым и на этот раз начинал знакомство Илья.

- Она перед вами, - уперла руки в боки хозяйка. – Только я вас не знаю.

- Когда-то вы жили в коммуналке, в центре, - Илья заглянул женщине через плечо. «Так, квартира однокомнатная, - щелкнуло в голове. – Значит, либо не успели переоформить ордер, либо отказались от девочки». - И у вас была соседка – Ольга Терещенко.

- Мы ее родственники, - поддержала беседу Лиза, она уже тоже поняла, что у Симоновых квартира однокомнатная.

- Она умерла,- равнодушно констатировала Наталья.

- Да, да, мы в курсе. Но ведь у нее осталась девочка. Зина Хомкина предположила, что вы могли ее удочерить, - Илья всеми силами пытался продолжить разговор.

- Могла, но не решилась. Все сложилось не так, как я планировала.

Наталья все в жизни планировала заранее. Что замуж надо выйти не позже 20, потом завести ребенка, потом переехать в отдельную квартиру. И поначалу у нее все получилось: Виктор появился на горизонте в назначенный срок, и предложение сделал строго по ее графику. Вот со следующим пунктом – рождением ребенка – не сложилось. Неудачная беременность, быстро закончившаяся выкидышем, отодвинула воплощение планов в жизнь на неопределенное время. Зато на горизонте замаячила реальная возможность переехать в отдельную квартиру. Наталья смотрела на Ольгушкину дочку и размышляла. Да, славная девочка, вернула их с Виктором друг другу. Но ведь врачи говорили, что Наталья еще может родить. Так зачем связываться с чужим ребенком? Кто знает, какой изъян потом вылезет наружу. И будешь проклинать себя, что совершила когда-то глупость. Нет, не стоит ломать собственные планы, у нее еще все впереди – так думала Наталья, укладывая в коробки их с Виктором вещи, устраиваясь в новой квартире, провожая мужа на работу, встречая его по вечерам. Месяц за месяцем, год за годом. Но в какой-то момент, взглянув на себя в зеркало, она сделала страшное открытие: впереди-то уже мало что ее ждет. И как же она пропустила ту точку на вершине, когда уже поздно строить планы на будущее, потому что все-все-все – уже позади?

К тому же в начале 90-х Виктор, честно поработавший 20 лет на одном месте без перерыва в стаже, оказался на улице. Всегда сильный мужчина, умеющий организовывать работу десятков людей в своем отделе, он неожиданно спасовал: лежал целыми днями на диване, лицом к стене. Как осознать, что вот ты ходил на работу 20 лет каждый день и вдруг – идти некуда. Тебя нигде не ждут, ты никому не нужен, кроме своей жены, которая тоже смотрит осуждающе: ей нужны деньги, чтобы кормить тебя и себя. Как начинать жизнь в 45? Хорошо еще, что их в семье только двое.

Первой очнулась Наталья. Она устроилась продавщицей в палатку у метро. Хозяин расплачивался с ней продуктами – по телевизору объясняли, что в стране кризис неплатежей. И хорошо, что ей доставались продукты, кому-то выдавали хрустальные вазы, кому-то шерстяную пряжу – товары, которые надо было еще продать. Через полгода, разглядев, как синими полосками у жены проступили вены на руках, пришел в себя и Виктор. Обзвонил бывших сослуживцев, оказавшихся в таком же положении, как и он, позвал в гости для разговора. Кандидаты наук разлили водку по граненым рюмкам и приняли решение спрятать дипломы, как и свои интеллигентские амбиции. «Хоть перестройка, хоть переворот, а люди все равно должны где-то жить, - объяснил свою идею мужикам Виктор. – А соответственно делать в квартирах ремонт. Потому что унитазы и краны имеют привычку протекать, кафельная плитка, как и штукатурка, отваливаться, а обои со временем выцветают». Виктор сколотил бригаду, которая нанималась ломать стены, менять сантехнику, тянуть электропроводку. Бывшие конструкторы научились ровно класть плитку, шпаклевать стены, замазывать щели, белить потолки, устанавливать двери, врезать ручки и замки.

Фронт работ не уменьшался, наоборот, выбирающиеся из кризиса москвичи стали приобретать участки за городом, и им требовались строители. Бригада Виктора перебазировалась в Подмосковье. Мужики освоили кирпичную кладку, кровельные работы, обрабатывали дерево противопожарными реагентами. Виктор сумел не только выплыть наверх, но даже успел построить на старость на шести сотках дачный домик.

Несколько лет назад бригаду, правда, пришлось распустить. С одной стороны, на строительном рынке появилась жесткая конкуренция в лице оголодавших граждан СНГ: украинцев, молдован, таджиков, дешево продающих свой труд. А, с другой, Виктор уже достиг пенсионного возраста, начали донимать хронические болячки. Много ли им двоим с женой надо? Пора и отдохнуть. Симоновы теперь большую часть года стараются проводить на даче: дешевле выходит, овощи-зелень со своего огорода. Вот только на выходные по очереди в столицу приезжают, чтобы квартиру проведать, да в горячей ванне полежать. На даче только легкий душ.

- Так с кем же могла остаться дочка Ольгушки? – спросила Лиза.

- Может быть, Самовна ее удочерила, - пожала плечами Наталья.

- Самовна? – Илья заглянул в блокнот. – Но в списке жильцов коммуналки нет женщины с таким отчеством.

- Так детишки называли певицу Воскресенскую, - улыбнулась Наталья. – «Луиза Самсоновна» их языки произнести не могли. Наша барыня девочку пыталась петь научить. Одинокая, замуж принципиально не выходила, артистическую карьеру портить не хотела,- с удовольствием пересказала Наталья старые кухонные сплетни.- Но поклонников привечала. Меня больше всего удивляло то, что в их числе были и женщины, они ей убирали и готовили.

- И еще вопрос, - Лиза уже взялась за ручку двери, собираясь уходить, - кто поселился у вас в пятой комнате?

- Молодая совсем девушка, - вспомнила Наталья. – Но я видела ее только мельком, когда она пришла комнату смотреть. Мы как ордер получили, так сразу и уехали вслед за Хомкиными. Познакомиться с новой жиличкой не успели. А вот Самовна должна ее хорошо знать, они с Любой вдвоем оставались, когда мы жилплощадь освобождали.