А теперь нужно причесаться перед зеркалом, взять пластмассовый стаканчик, зубную щетку, картонную коробочку с зубным порошком и отправляться в ванную. Девочка выглянула в коридор. С кухни доносились голоса соседок, которым не нужно утром торопиться на работу. Лисонька потянулась на цыпочках к ручке ванной комнаты: она была свободной.

Вернувшись к себе, девочка «развернула» кусок старого ватного одеяла на столе, в который Люба укутала кастрюльку с манной кашей – чтобы не остыла, открыла крышку, положила пару ложок на тарелку. Достала из хлебницы кусочек батона, принесла из холодильника масленку и ложкой достала один из нарезанных кусочков сливочного масла. Размазала его по поверхности и получившийся бутерброд посыпала сверху сахарным песком. Нагнула эмалированный чайник – поднять его целиком все же тяжело - и налила в чашку теплый, уже заваренный бабушкой, чай.

После завтрака Люба советовала девочке не скучать: листать книжки, раскрашивать картинки в журналах, рассказывать куклам сказки. Но девочка, посмотрев еще раз в окно и не найдя там ничего нового, решила найти себе более живую компанию. Для этого она опять отправилась в коридор, в который выходили двери еще четырех комнат. В самой первой – справа, с мамой и папой жил мальчик Сережа. И Лисонька постучала к соседу.

- Заходи, - отозвался мальчик, узнав по характерному царапанью свою подружку. – Я – один. Папа на работе, а мама убежала в овощной магазин, приказав мне никуда не выходить.

- Даже в коридор? - удивилась девочка. В коммуналке на шестерых взрослых приходилось всего двое детей, поэтому соседи благодушно относились к их мельканию и не мешали, если дети играли в прятки между расставленными по дороге на кухню чьими-то не поместившимися в комнатах сундуками, велосипедами и ящиками.

- Вчера Самовна чайник несла, когда я на нее налетел. Кипяток мне на руку попал, смотри какой волдырь, - и Сережа гордо завернул рукав рубашки, чтобы показать большое красное пятно на запястье. – Было так больно, но я не плакал!

- А почему тебя мама не взяла в овощной магазин? – продолжала задавать вопросы гостья. – Это так интересно, я с бабушкой ходила. Там есть дырка с дверкой. Тетенька взвешивает на весах картошку, бабушка подставляет сумку к дырке, тетенька открывает дверцу и сыпет туда картошку. И она летит прямо в сумку.

- Во-во, - отозвался Сережа. – Из-за этой дырки меня теперь и не берут. Я голову засунул, хотел посмотреть, как дверца открывается. Меня картошкой и засыпало.

- Какой же ты маленький и глупенький, - с сожалением посмотрела девочка на друга. – Когда придет моя мама и принесет конфеты, я тебя обязательно угощу.

- Твоя мама же умерла, - с детской непосредственностью сообщил мальчик то, что услышал и запомнил из разговора родителей.

- А что, значит, умерла? – это слово девочка услышала впервые. Нет, она видела, как плакала Люба, как собирались в их комнате мрачные соседи, а ее на это время отправили играть с Сережей. Но при чем здесь мама? Ее-то в эти дни как раз и не было.

- Не знаю, - честно ответил пятилетний мальчик. – Наверное, - почесал он за ухом, - она теперь будет приходить не так часто как раньше. Все реже и реже, а потом вообще исчезнет.

- Дети, - в дверях показалась Зина Хомкина с двумя матерчатыми авоськами в руках. – Не поверите, я арбуз купила! Сейчас будем есть и пальчики облизывать. Доставайте тарелки и самый большой нож.

Девочка, которая много времени проводила у соседей, уже хорошо ориентировалась в их комнате, поэтому привычно открыла буфет, вынимая посуду. А Сережа сбегал на кухню, где в их шкафчике хранились вилки и ложки.

Зина помыла в ванной пузатого зеленого полосатика и нарезала большими ломтями. Повезло: арбуз оказался красным внутри и сладким на вкус.

- Ешь, горемыка, - протянула она первый кусок девочке. – Кто же теперь о тебе позаботится?

Люба нетерпеливо посмотрела на часы: ровно без пяти семь. Ну, где ж ее «ночная смена»?

- Торопишься на свидание? – привычно пошутил Иван Сергеевич, открывая школьную дверь и стряхивая мокрый от дождя зонтик.

- Отсвиданилась давно, - Люба начала собираться: сняла войлочные полуваленки и надела резиновые боты. – У меня же девочка маленькая, забыл? Сидит, ждет бабку старую.

- Вот именно, что старую. Послушай, - остановил сторож женщину и усадил на стул рядом, - я тут про твою проблему все думал и вот что предлагаю.

Люба недовольно поморщилась: и зачем только все рассказала незнакомому человеку о своих бедах. Но правила приличия соблюла, сделала вид, что заинтересованно слушает.

- Ты бы сходила к сценаристу этому, как его, с которым Ольгушка твоя последнее время жила.

- Орлову? – предложение старика ее шокировало. - А он здесь при чем? Выгонит и правильно сделает.

- А вдруг не выгонит, - гнул свою линию Иван Сергеевич. – Он человек известный, и думаю, хороший.

- Разве хорошие люди заводят любовниц? – возмутилась Люба.

- Подожди, не кипятись. Тут по телевизору фильм недавно показывали, который по сценарию Орлова снимали. Такой чувственный, называется «Дом родной». Не может человек, который такие истории сочиняет, быть черствым. Поговори с ним, вдруг проникнется и ребенка пригреет? Тем более что мужик он состоятельный.

- Да где ж я Орлова найду? – сокрушалась Люба. – Ольгушка ни разу не сказала, где живет сценарист, в гости к себе не приглашала.

- Знаменитый человек в Москве, - назидательно заметил сторож, – не иголка. Разыскать всегда можно. А по поводу моего предложения подумай, вдруг это единственный способ спасти малышку от детдома.

И Иван Сергеевич надел прихваченную из дома телогрейку: ночью в пустых школьных коридорах гуляют сквозняки.

Глава 18

ВИЗИТ к Хомкиным отложили до следующей субботы. Все по тем же соображениям: чтобы не ползти в пробках и наверняка застать кого-нибудь дома. По подсчетам, Зине и Алексею уже пора отдыхать на пенсии, но сегодня многие пожилые люди продолжают работать, потому что на госдотации протянуть сложно. Есть и еще один - психологический аргумент. Вы, может быть, тоже заметили: с понедельника до пятницы мы бежим по тротуару, по эскалатору, смотря больше под ноги, чем вокруг, а когда едем в метро, даже не запоминаем лица стоящих рядом людей. Зато в выходные москвичи меньше суетятся, склонны к беседе, ходят нормальным шагом и не шарахаются, если их о чем-то спрашивают незнакомые люди. Этой привычкой горожан и намеревалась воспользоваться сложившая пара добровольных следователей.

А пока Лиза и Илья занимались текущими делами. Каждый в своем уголке дачного участка. Оранжерея начала приобретать законченный архитектурный облик. Стеклянный эркер отражал всеми своими поверхностями яркое летнее небо. Закончил Илья и пол, положив толстую кафельную плитку. Он отговорил Лизу высаживать в стеклянном уголке растения прямо в землю. Лучше выносить сюда «зеленых друзей» в больших горшках, чтобы в самое холодное время года все-таки прятать их внутри основного помещения. А каждый такой горшок Илья предложил укрепить на платформе с колесиками – тогда их можно легко перевозить с места на место, меняя надоевшие композиции. А чтобы платформы (их он тоже уже успел сделать!) самостоятельно не катались по плитке, на колесики поставил блокираторы. В самой оранжерее по периметру Каменев установил электрообогреватели. А напротив окна сбил из досок большой стол: в центре столешницы вмонтировал металлическую раковину, к которой подвел воду. Что превратило помещение в подобие лаборатории: на таком столе можно и растения пересаживать, и легко разместить научное оборудование: чашки, колбы, мензурки, микроскоп.

Поработав рубанком, Илья отправлялся помогать «доводить до кондиции» дом. Дошла, наконец, очередь до люстр. Для каминного зала Лиза купила деревянный светильник с пятью плафонами. Чтобы соответствовать стилю – стены в комнате закрывали деревянные панели. Илья принес из кухни стул, поставил на него табуретку.