— Лучше поедем ко мне. Мама, наверное, беспокоится. А от нас позвоним в полицию. Дженни хотела к маме.

— Хорошо, — согласился Мэтт. — И матери Эндрю тоже, — он завел мотор.

— Извини, — он выключил стереомагнитолу, вы вел «КИА» на дорогу, и подростки поехали к дому Дженни. Оба тряслись: им явно не светило излагать страшное происшествие наделенным ответственностью взрослым.

У входа в «Веселый шакал» Генри и Леонард силе ли во взятой напрокат машине и, заключив, что все происходящее — не их дело, ждали, когда завершится вооруженное ограбление и они смогут продолжать слежку за Артуром Герком. Леонард пытался втолковать Генри анекдот о даме, которая пришла на прием к врачу-японцу, говорившему с сильным акцентом.

— …значит, врач и говорит этой леди: «Реди, моя понимай вашу хворь». — «Что со мной?» — спрашивает дама. «Болезнь рицо-зопа» — «Это опасно?» «Очень. Когда рицо точно как зопа».

Генри вздохнул.

— Усек? — спросил Леонард. — Когда рицо точно как зопа. Сочинят же такой прикол.

Генри снова включил радио.

«…все дело в том, что гейтари не усыхают только пока у них пруха, а как только проигрывают, умолкают в тряпочку».

«Но я же гейтарь и вот говорю с вами. Так в чем проблема?»

«Проблема в том, что ты не звонил, пока я не сказал, что ваши фаны совсем не звонят. И сразу пожалуйста — гейтарь».

«Я бы и раньше позвонил. Я не боюсь звонить».

«Но не позвонил. Звонишь только теперь, после того как я сказал, что никто из ваших не звонил, включая в том числе и тебя».

«А теперь звоню. Вы меня слышите? Я за «Гейтор», и я…»

Генри выключил радио.

— Этим ребятам нужно какое-то хобби, — объяснил он.

— Им нужно побольше мастурбировать, — отмахнулся Леонард. — Конечно, если это возможно.

— А если серьезно, — продолжал Генри, — как ты думаешь, кто-нибудь из них сможет назвать фамилию вице-президента США?

— Ха! — хмыкнул Леонард, который не был уверен, что сам помнил эту фамилию. Несколько минут в машине царило молчание. Но Леонард никогда не умел долго держать паузу. — Когда рицо точно как зопа.

— Заткнись.

Дверь «Веселого шакала» открылась и на пороге показался Артур Герк.

— А вот и наш приятель, — проговорил Генри. — Похоже, он успел охрометь.

Следующим вышел Пагги с контейнером.

— Это еще кто такой? — спросил Леонард.

— Не иначе, тот самый Тарзан.

— Кто? — переспросил Леонард.

— Малый, что прыгнул на меня с дерева у дома нашего приятеля.

— А здесь он какого черта делает? И что у него в чемодане?

— Вот это нам и предстоит выяснить, — Генри распрямился на сиденье.

На улицу проковылял с пистолетом Снейк и за ним Эдди.

— Потрясающая идея — колготки на мордах, — хмыкнул Генри. — Не хватает только большого значка «Вооруженное ограбление».

Все четверо направились к «Лексусу» Артура. Пагги, подгоняемый Снейком, положил чемодан в багажник. Они сели в машину — Артур за руль, Снейк рядом, чтобы присматривать. Немного о чем-то поспорили, и автомобиль тронулся. Через пять секунд Генри включил скорость взятой напрокат машины, и они поехали следом.

— И как ты думаешь, куда они двигают? — спросил Леонард. — Уж не к нашему ли приятелю?

— Точно… как зопа, — подтвердил Генри.

СЕДЬМАЯ

Полицейский офицер из Майами Моника Рамирес чувствовала, как ее напарник Уолтер Крамитц прямо-таки источал обиду, пока они ехали на запад по Гранд-авеню в своем патрульном автомобиле. Он дулся из-за того, что случилось, когда они доедали обед в «Бургер Кинг» на Двадцать седьмой авеню.

А случилось вот что: Уолтер наконец сделал свой ход. Моника знала, что напарник уже созрел, потому как больше обычного демонстрировал бицепсы, а они, надо прямо сказать, были нечто. Огромные — Уолтер поддерживал их надутыми, сотни раз в день сгибая и разгибая руки. Он закатал и без того короткие рукава форменной рубашки, чтобы глазам целиком открылась жеребячья бугристость и мужественная необъятность бицепсов. В «Бургер Кинг» он дал Монике вволю на них насмотреться, поигрывая каждый раз, когда подносил ко рту уоппер[6], словно тот весил фунтов пятьдесят.

— Ну что, — начал он с наигранной небрежностью, — я подумал, может, нам как-нибудь встретиться?

— Уолтер — ответила Моника, — мы постоянно встречаемся. И сейчас вместе.

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — насупился напарник.

Естественно, она понимала. Он имел в виду: давай займемся сексом. Моника давно уяснила, что парни именно это имели в виду, когда говорили: «Может, нам как-нибудь встретиться?» Или другую любимую фразочку: «Не узнать ли нам друг друга поближе?» А узнать они хотели, как она выглядит без одежды. Но никогда не могли сказать прямо о своих желаниях.

— Нет, не понимаю, — ответила Моника. — Что ты имеешь в виду? Объясни.

— Ну, мы все время в машине да в машине. И вот я подумал, не узнать ли нам друг друга поближе.

Моника вздохнула.

— Уолтер, ты хочешь переспать со мной?

Челюсть напарника застыла, так и не дожевав сэндвич. Он уставился на Монику, стараясь понять, неужели выгорело, неужели открыта прямая дорога в рай, неужели он нашел в мире ту самую червоточину, которую парни искали века, червоточину, позволяющую обойти бесконечные разговоры, и разговоры, и разговоры, а просто делать что хочешь. Он лихорадочно думал, какими словами ответить Монике, и наконец сказал:

— Да.

— Ну а я этого не хочу! — заявила она.

Уолтер разинул рот. Ловушка!

— Пойми, это не личное. Ты хороший напарник. Хороший полицейский. Но ты женат.

— Мы с женой…

— Слушай, Уолтер, я не желаю знать о ваших отношениях с женой. Мне неважно, есть у вас проблемы или нет, неважно, понимает она тебя или нет. Наплевать, если ты серьезно задумал с ней расстаться. Имеет значение только одно — ты женат, и я не хочу с тобой связываться. — Моника порадовалась, что Уолтер был женат, и ей не пришлось вдаваться в другие причины, почему она не хотела с ним связываться. Ну, хотя бы что его интеллектуальное развитие было не глубже банки из-под майонеза.

— Знаешь, — пробормотал он, — многие женщины считают, что я ничего. — Он говорил правду. Такой полицейский — фигуристый, в облегающей форме, с большими руками — не испытывал затруднений, если после смены хотел встретиться с женщиной. А когда партнерша с пониманием, успевал развлечься и во время дежурства.

— Я знаю, Уолтер, — кивнула Моника, — ты привлекательный мужчина, — хотя голова у тебя наковальней и ты душишься «Брутом» так, что запах мог бы сшибить на лету небольшую птичку. Но поскольку ты женат и мы вместе работаем, мне кажется, твоя идея плохая. Но мы по-прежнему напарники И останемся друзьями, ладно?

— Ладно, — ответил Уолтер, хотя разочарование было огромным. Рядом с этой женщиной он провел в патрульной машине больше двух месяцев. Знал, какое у нее превосходное тело, и ужасно хотел увидеть ее без формы. Такая вероятность, можно сказать мечта, давала цель, определяла задачу, и поэтому он с нетерпением ждал начала рабочего дня. Но теперь мечта пропала. А ему час за часом, день за днем все равно придется просиживать с ней в машине. Так что же прикажете делать: просто разговаривать? Стараться понять? Боже, какой облом.

Атмосфера в следовавшей на запад по Гранд-авеню патрульной машине была нерадостной. Ни Уолтер, ни Моника, с тех пор как вышли из «Бургер Кинг», не сказали друг другу ни единого слова.

За рулем сидела Моника. И именно она заметила Эндрю, который с пистолетом в руке выскочил из соседнего с «центовкой» переулка.

— Мужчина с пистолетом с твоей стороны! — предупредила она и прижала акселератор. — Вызывай базу!